Владимир Лещенко - Звероликий
– Бегите! – вопиет к оторопевшим людям Крйсова душа. – Немедленно возвращайтесь на корабль!..
– …Как, лохматик, отпустило?
Легкая женская рука ласково потрепала ему холку.
– Чт‑то, что с‑со мной? – спросил он заплетающимся языком.
– Ты, наверное, давно не пил спиртного, – лукаво улыбнулась Герта. – Эк же тебя разобрало. Мне даже показалось, что ты потерял сознание.
– Показалось… – прорычал сыщик. – А где… где Натали, где все?.. Они еще не вернулись из города?
– Твоя истеричка‑помощница? Гнал бы ты ее, лохматик. Возьми лучше меня на ее место. Клянусь Одином, брошу кинематограф и уйду в частные сыщики!
Лайер болезненно поморщился и попытался встать на ноги.
– Да сиди ты, сиди. Вон она, твоя блондинистая дурында. Бежит сюда вприпрыжку, словно угорелая кошка…
Крис и впрямь заметил бегущую к нему вдоль фальшборта Натали. Всего на полшага от нее отставали Кузема с Афоней и Уркварт Север.
– Шеф! – одаривая свейку подозрительным взглядом, вскричала Куркова. – Ты был, как всегда, прав! Оно само прыгнуло в ту дырку!..
– Я видел… знаю… Все вернулись на борт?
– Все, все! До единого человечка!
– Помоги мне подняться, – попросил он, обращаясь почему‑то к Герте Грендель.
Блондинка, заслышав такое, едва не уподобилась Лотовой жене, превратившейся в соляной столб. Но смолчала. Кто знает, что тут произошло между этими двумя, пока она выполняла ответственную миссию.
Сыщик облокотился грудью о фальшборт и впился жадным взглядом вдаль.
Сначала не происходило ничего.
Прямо внизу по‑прежнему серела высохшим на солнце илом спина гигантского чудовища. Вдали виднелся край моря. А в небе застыло местное, до смерти надоевшее светило.
Но потом…
Суша под килем корабля вдруг куда‑то исчезла, и ее место заняли лазурно‑голубые волны, приветливо прильнувшие к корабельному днищу.
Лайер закинул голову вверх.
С неба ему подмигивало солнце.
Свое.
Родное.
– Вот мы и дома!..
ЭПИЛОГ
За окнами шел тяжелый бесконечный ливень. Оно и понятно. Зима в Сераписе – время дождливое, слякотное, холодное и невеселое. Вот вчера ночью даже иней выпал…
Почтенные граждане в такую погоду сидят дома и стараются без нужды не покидать уютного крова.
В своей конторе на семнадцатом этаже Сераписского делового центра Крис откровенно скучал.
Хотя день был весьма знаменательный.
Сегодня исполнилось ровно полгода с того момента, как «самый опасный преступник‑маг столетия», как его окрестила пресса, он же Корнелий Луций Вер, он же Сай Тояма, вошел в жизнь Кристофера Лайера.
Но нынче вряд ли кто посетит скромные апартаменты частного сыщика‑мага. Так что можно спокойно пить свой любимый аунакский кофе высшего сорта, благо теперь нужды экономить больше нет. Равно как и предаваться размышлениям о странностях бытия.
Если вот только компаньонка соблаговолит выключить новенький ниппонский визор, куда по обыкновению пялится и бормотание которого уже начинает раздражать.
На экране визора что‑то вещал вечный Рекс Арбитр – любимец домины Курковой (как и половины слабого пола Сераписа с окрестностями). Прислушавшись, сыщик вздохнул – знаменитый светский хроникер вел репортаж с бракосочетания Роксаны Сабины Трималхион и Ариэля Кархона.
Потом был показан пикет атаульфовцев возле магистрата, где происходила церемония. Длинноволосый тип с фирменной челкой, захлебываясь слюной, верещал что‑то об иудейско‑христианском заговоре и совращении поклонниками бога Яхве честных язычниц.
И вновь во весь круглый экран – довольная физиономия Рекса. Среди его черных как смоль волос благородно поблескивала седая прядь – якобы память о тяжелых днях катастрофы «Титаника» и его чудесного спасения. На самом деле, конечно, прядь крашенная: этого живчика такими мелочами, как кораблекрушение и провал в другой мир, не проймешь.
Видно, бодряческий тон журналюги достал и Куркову, и она щелчком пальцев вырубила агрегат.
Некоторое время детектив наслаждался тишиной.
– Шеф, – вдруг тихо и серьезно спросила зеленоглазка. – А когда все же у тебя возникли первые подозрения насчет Тоямы? Ну, то есть этого Луция Вера.
– Ну, если честно, – вздохнул Крис, – то весьма давно. Я ведь все‑таки профессионал и просто обязан был подозревать всех, кто мог быть причастен к делу. А раз преступление совершено с помощью магии, то вполне логично подозревать мага. Даже если он вне подозрений, – сострил кинокефал. – Правда, мерзавец то и дело ловко переключал все наше внимание на Элмса…
Сыщик вздохнул.
– Да, вот кого по‑человечески жалко. Бедолага Грегуар со своими завиральными идеями случайно оказался в поле зрения Луция Вера, и у того возник дьявольский план – выдать своего слугу, расколдованного африканского зомби‑чародея, за него. Вряд ли мы когда‑нибудь узнаем наверняка, но полагаю, что Элмс сам отдался в руки своему убийце. Видимо, он был так рад, что нашелся хоть кто‑то, кто принимает его всерьез…
В голосе начальства Натали послышалось неподдельное сочувствие.
– Конечно, остаются мелкие детали, вроде того – как удалось передать зомби не только внешний облик, но и черты характера и особенности поведения мага‑неудачника так, что никто не заподозрил подвоха. Но я, откровенно говоря, рад, что это знание умерло вместе с Тоямой‑Вером. Тело настоящего Элмса, по всей вероятности, покоится где‑то на дне Сераписской бухты. Думаю даже, – размышлял Крис вслух, – его сожрал чернокожий колдун: у бывших зомби, которых не просто вернули к жизни, а превратили, очень странные гастрономические вкусы…
Блондинка невольно перекрестилась.
– Подозреваю, сперва Вер предполагал сделать зомби и из самого Элмса, а потом поступить точно так же, как и с этим Данудой, тем самым получив двух полностью покорных его воле магов. Но потом что‑то у него не получилось, или просто он решил не рисковать. Судьбе было угодно, чтобы черты африканской бабки проявились в Элмсе чуть сильнее, чем можно было ожидать. И это решило его судьбу. Впрочем, я прошел по цепочке с другого конца.
Сыщик с наслаждением отхлебнул кофе.
– Учителю Истины неизменно были известны все наши шаги. Моя испорченная машина, неудача с вылазкой в офис Элмса. Мне все время казалось, что этот Учитель находится чуть ли не рядом со мной, дышит мне в затылок, ест за одним столом. С того же момента, когда стало ясно, что Элмс на «Титанике» не один, круг подозреваемых здорово сузился. Хотя Вер, благодаря своему умению наводить на меня морок, которое он опробовал еще при первом нашем знакомстве, сумел на какое‑то время обеспечить себе алиби. Представь: он сидит со мной в суши‑баре. Мы мирно беседуем. Меня отчего‑то разморило, всего на какую‑то «секунду». Потом приходишь ты и заявляешь, что поймала Элмса на горячем, подслушав его разговор с кем‑то, голос которого тебе показался знакомым. Ну как мы могли предположить, что, когда ты ушла первый раз, он меня загипнотизировал, быстренько улизнул, переговорил с сообщником и вернулся назад. Признаюсь, сначала я не мог сложить все воедино и подозревал буквально всех, вплоть до твоего капитана Айсберга и этого старого симпатяги Уркварта.
