KnigaRead.com/

В. Бирюк - Волчата

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн В. Бирюк, "Волчата" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

— Ты сперва вшей по крепостицам в порубежье покорми, за погаными погоняйся, по трое суток сапог не снимая… Э, что тебе толковать, тля теремная. Добрая песня, малой. Наша. Настоящая. На вот, куну — тебе на пропитание.

Я поймал брошенный мне кусочек серебра. Ещё несколько верховых гридней пошарили у себя в кисах и оценили мои песенные таланты в денежной форме. Круто. Может, я правда в скоморохи пойду? В былинники речистые? А что? Я много песен знаю, буду адаптировать. Типа: Дон на Днепр поменять, рюмочку на чарочку.

Я поднимал отскочившую к копытам княжеского коня медную монетку и, поднимаясь, наткнулся на хмурый взгляд Гамзилы. Ему чего, этой мелочи жалко? А, дошло: ему вести дружину в Киев, Изи на подмогу. Который идёт вместе с половцами. Теми самыми, у которых — «востра стрела». О чём я своей песней и напомнил. У ветеранов княжьей дружины на этот счёт есть свои счёты. А не брать их в Киев нельзя — домашняя молодёжь таких боевых навыков не имеет.

Гамзила не стал даже говорить — просто махнул рукой, повернул коня, поехал наверх, к воротам детинца. Следом поскакали и его гридни, погнали моих недавних спутников, потащились сани. Я старательно кланялся им вслед, умильно улыбался и благодарил, зажимая в руке несколько кусочков серебра и медяков. Потом сплюнул на снег, нахлобучил шапку:

— Всё. Давай, Алу, выводи сани за мной. Убираемся быстренько, пока здешняя господа не передумала.

Мы спустились на лёд реки и резвенько потрусили вверх. Остались за спиной низкие стены Спасо-Преображенского монастыря, надвинулась гора с детинцем. Надо бы постоялый двор какой выглядеть. Но снизу было хорошо видно: город переполнен.

Выше по горе по дворам стояли боярские дружины, по улицам проскакивали верховые, бродили кучки людей в броне, с мечами.

Ниже, в домишках вдоль реки толклись беженцы. Весть об уходе половцев от Чернигова уже дошла сюда, но далеко не все сразу побежали на родные пепелища — есть риск, что поганые вскоре вернуться. За этот год такое уже бывало несколько раз. А пока пришлых с города не выгонят — городское ополчение с места не сдвинется.

Кое-кого из «зависших» беженцев уже вышибали кулаками. Несколько возов — сани, розвальни, дровни — спешно собирались, упаковывались в видимых с реки подворьях и на улицах. Один из таких экипажей попался навстречу. Вознице, похоже, сильно «ума вложили»: он, с ошалелыми глазами и заплёванной бородёнкой, нахлёстывал свою замурзанную лошадку. В санях за его спиной скулили детишки, а хозяйка молча, вцепившись в бортик, смотрела назад — следом за санями на длинной верёвке вприпрыжку бежал скелет коровы. Обтянут кожей так, что можно анатомию изучать.

Какие могут быть от таких коров удои и привесы? Их и не будет. У русских коров главная характеристика — резвость. Остальные — потомства не оставляют. Многовековая исконно-посконная селекция. А вы что думаете: эта жизнь только людей… селекционирует?

Город оставался сзади, Десна резко, под прямым углом, повернула на север. Последняя слобода пошла. Надо в тепло становиться. Велик ли смысл от моего песнопения, ежели я Артёмия сам заморожу?

Сунулись в один двор. Даже и ворота не открыли:

— Убирайтесь, а то собак спущу.

В другой, в третий… Мы уже почти прошли насквозь всю слободку, когда я, заглядывая в очередной двор сквозь фигурный вырез в калитке, узнал… Оба-на! Знакомые сани! Да здравствует исконно-посконное искусство резьбы по дереву! И его продукция: дверные дырки! Я начал радостно колотить в ворота:

— Хозяин! Открывай!

В прорези калитки показался глаз. Потом послышался мат. Я уже говорил, что здешние выражения воспринимаю… общефилософски? Поэтому и отвечаю так же. Несколько… по гегельянски. Вы не пробовали скороговоркой просклонять термин «монада» применительно к собеседнику? Типа: Кого? Чем? — Тебя, монандОй…

Мои выражения оказались выразительными: калитка скрипнула и на улицу высунулась бородатая харя. Вся раскрасневшаяся от моей образности, метафоричности и эпичности. Харя держала в руках кнут и продолжала свой, начатый ещё во дворе, монолог:

— Ужо я тя… ля… кнутом ля… с обоих сторон… ить… и…ять… и мать твою… на всю доступную мне глубину… чтоб очи твои… ясные… на берёзе кудрявой… Эта… ну… и чего?

Вот она — принципиальная разница между китайской и русской культурами! У них — «инь» и «янь». Чёрное и белое. А у нас — «ить» и «ять». Причём цветность определяется настроением в текущий момент.

Поток не-литературных образов, методик и обещаний к концу дядечкиного монолога постепенно сдулся. Никаких чудес: пока дядя с запором возился — не со своим, конечно — с калиточным, я успел скинуть рваньё, размотать и нацепить шашечку. Теперь я неторопливо, подчёркнуто манерно, мизинчиком, вытащил клинок и, не поднимая его, но чуть покачивая на руке, поинтересовался:

— Так-то ты, хамло посадское, с боярским сыном разговариваешь? Может, тебе того — хайло затворить? Или язык твой воровской укоротить? Отворяй ворота да зови Борзяту — это ж его сани у тебя во дворе стоят.

Мужик непонимающе рассматривал меня. Платочек на голове — больной, псих. Кольчуга и шашка — гриденьский отрок. Называется боярским сыном, знает имя постояльца и наезжает «как большой».

— Дык… эта… почекай трохи.

Закрыть за собой калитку я ему не дал, сам следом вошёл на двор. Подождал, пока мужик отворил ворота, завёл возы.

Лошадей распрячь, корму задать. Баньку истопить, обед сготовить. Где у тебя тепло? А Борзята где? Давай-давай, бегом.

Мужичок принялся возиться с лошадями, а я пошёл посмотреть Борзяту.

Честно говоря, я был очень рад. Ну, просто счастлив от такой удачи! Мы же с ним такой поход сделали! Мы с ним от поганых убежали! Боевой товарищ, земляк, свой. Сейчас встретимся-обнимемся, шуток пошутим. Да у меня куча забот сразу долой! Он-то — взрослый муж, а не подросток как я. К нему и отношение людей другое, и опыта дорожного больше. В общем — как родной.

— Глава 196

В избе было тепло и темно. Багровые отсветы от углей в печке и сероватый свет начинающегося зимнего вечера из открытого душника озаряли картину беспорядочно торчащих в разные стороны человеческих конечностей в центре избы. «Гвоздём» открывшегося мне натюрморта являлась размеренно двигающаяся здоровенная задница. Она составлял, безусловно, центр композиции. Её белизна, чуть подкрашенная багровым светом углей, просто притягивала взгляд. Все остальные элементы картинки синхронно следовали задаваемому её ритму. Что-то подёргивалось, ахало, ухало, шуршало и трепыхалось.

Я пытался приглядеться, оценивая детали и подробности. Но голос сбоку прервал мои наблюдения:

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*