Алексей Переяславцев - Белый не начинает, но должен выиграть (СИ)
Мы оба превосходно понимали, что именно на такой вариант можно рассчитывать в наименьшей степени, но вслух не говорили. Но у меня оставались в запасе аргументы.
— Человеческие маги могут очень многое. Да, бесплатно лечить они не будут. Но золото поможет их уговорить. Так что приводи папу. Там я ничего не смогу поделать. Здесь смогу.
— Выходит, ты знаешь такого мага?
— Сейчас нет. Но через неделю найду.
Мама тяжело вздохнула.
— Помогай тебе дух Черного Дракона, — сказала она чуть слышно. И во весь голос: — Мне пора.
Как ни странно, Саррод в качестве временного главного оказался совсем не плох. Но и мы с сестричкой старались изо всех сил: ни малейшего каприза, все приказы исполнялись сразу и беспрекословно. За рыбой он летал сам (нам это было запрещено), причем с неизменным успехом — пожаловаться можно было разве что на отсутствие крупной добычи. Зато готовка лежала на нас.
А вот свободного времени и возможности расслабиться у меня стало куда меньше. Любую свободную минуту я посвящал магии жизни. Анатомию я знал вполне прилично, а с лечением проблемы были (не могли не быть). И при этом нельзя было забывать о товарищах по команде.
В школе нам спуску не давали. Но когда там принялись изучать перемножение двузхначных чисел, мои ребята уже это умели. И на занятиях по тактике команда все время обучалась с опережением.
Неделя прошла. Родители появились в пещере. Но радости это не принесло.
Дело было не в ужасном состоянии правого крыла отца, уже не говорю об отсутствии значительной доли чешуек. Самым страшным оказалось выражение его глаз. Из них ушла жизнь. Это было еще хуже, чем видеть безнадежного ракового больного.
К счастью, родители прибыли вечером, а следующим днем был воскресный. Вот почему на немой вопрос маминого гребня я ответил словами:
— Есть возможность. Завтра с утра.
Видимо, путешествие вымотало раненого, потому что он уснул сразу же по окончании ужина. Только тогда Ррума осторожно, даже робко спросила:
— Мам, как ты там… с ним?
Судя по тому, каким огнем полыхнули мамины глаза, сил у нее осталось много больше, чем у отца.
— Много ходить ему не под силу, очень болезненно. Поэтому мы летели…
— А?..
— …на чистой телемагии, конечно, не раскрывая крыльев. Маленькими перелетами. Потому и добирались так долго. На своих четырех мы бы шли дня четыре, от силы пять.
Мы все промолчали, только Ррума пискнула нечто нечленораздельное. Но маме, видимо, надо было выговориться:
— Дорога — это еще ничего. Было кое‑что потруднее.
Пауза. Короткий рык.
— Мне стоило огромного труда уговорить вашего отца вернуться в родную пещеру. К вам. Я сослалась на тебя, Стурр.
Брат с сестрой полоснули меня взглядами, но не стали расспрашивать. Ррума удержалась от этого немалыми усилиями. Саррод, однако, изменил тему:
— Мам, ты тоже устала. Отдыхай. А я завтра с утра наловлю рыбы.
— А мы со Стурром дров притащим. Правда?
— Да, и костер разожжем.
— Мы Саррода слушались. Он настоящий старший брат.
— И куда строже тебя.
Даже в вечерней полутьме было видно, что мама улыбается одними глазами.
— Вижу, мне тоже не худо бы зарычать на вас. А ну, марш спать!
Частично это было шуткой.
Я уже частично провалился в сон, когда почувствовал рядом с собой теплый бочок и услышал шепот сестры:
— Стурр, а чего там мама говорила насчет… ну, ты знаешь.
Мне не очень хотелось разводить долгие разговоры на эту тему, так что пришлось дать в некотором роде позитивный ответ:
— Завтра увидишь. Обещаю.
— Нет, ты скажи! Ты что, сменял золото на человеческое лекарство?
Эти слова привели меня в полный восторг. Последовала искренняя благодарность:
— Сестричка, ты потрясающе умная. Твоя мысль превыше всех похвал. Но сейчас дай младшенькому братику поспать. Поверь: завтра очень трудный день.
Ррума удалилась, довольная собственной проницательностью. Однако я ничуть не лукавил. Она и вправду подкинула отменную идею.
С утра мы с Ррумой сдержали обещание и натаскали дров. Но после пришлось дать объяснение. Отцу, видимо, стало чуть лучше, судя по внимательности его взгляда. А мама слушала, как прилежная студентка.
— Я не нашел мага, который взялся бы лечить тебя. Но отыскался такой, который стал меня учить. Подобной магией лечат людей.
Это была правда.
— Я не могу работать так же быстро, как наставник. И, в отличие от него, не поручусь за результаты. Честно скажу: полет восстановить могу, но не обещаю, что летать ты будешь так же хорошо, как и до ранения. В любом случае излечение займет, самое меньшее, две недели…
Для людей мне было известно совершенно точно: раньше костную ткань не восстановить. Если у драконов это проходит быстрее, будет приятный сюрприз.
— …но при любом исходе прошу вас всех: на любые расспросы говорить, что я купил за золото особенное лекарство у людей. Это понятно? Кстати, такое лекарство и вправду существует, хотя добраться до него непросто.
Последовали утвердительные жесты хвостами.
— Ну, а теперь начнем…
Я чувствовал себя, как на трудном институтском экзамене: уверенности в результате не было, а спокойствие и полнейшая собранность — очень даже. В запасе у меня имелось два кристалла.
Для начала снять болевой синдром. Так, теперь прогнать потоки… перелом, но это и без магии жизни было видно… связкам тоже досталось… частичный разрыв мышцы… нет, двух мышц… травматическое воспаление перепонки крыла… и все это чинить разом. Едрить твою индейку! Но по — другому нельзя: залечивание пойдет вкривь и вкось.
На наложение первого и самого простого конструкта (кость с надкостницей) у меня ушло, судя по солнцу, два часа. Доктор магии жизни потратил бы на это, наверное, с полчасика. Ну может быть, чуть более с учетом того, что работа с драконом все же менее знакома, чем с человеком. Я с тоской подумал, что маги жизни отрабатывают свои гонорары сполна.
Еще столько же ушло на разрывы мускулов. Я попросил чего‑нибудь перекусить, но отвлекаться было нельзя, и мне впихнули рыбину в рот и дали запить водой. Конструкт несколько раз пришлось править, и по окончании этапа я счел, что зарабатывают маги жизни даже несколько скромно.
От наложения конструкта на все остальное у меня чуть не случилось помешательство. Приходилось регулярно сверяться с полями в здоровом крыле, перепроверяя каждый шаг. К моменту завершения конструкта я твердо знал: маги жизни все, как есть, альтруисты и бессребреники, ибо только такие люди могут выполнять подобную работу за совершенно смешные деньги.
