Степан Мазур - Клятва рода
Сема содрал насквозь пропотевшую майку. Тело обдало прохладой. Дыхание выровнялось. Стягиваясь, как пружина, перед последним броском, наблюдая перевалившие за полсотни циферки этажей, он все шептал и шептал:
О, НАТО, ты бесчеловечно,
Раз позволяешь эмиссару сеять смерть.
Так защищай же нас хотя бы в киноленте,
Пусть Голливуд работает еще быстрей —
Наш уровень IQ еще немного в плюсе есть.
Прости, я не хотел обидеть президента,
Напомнив про мозги,
Но вместо склеенных улыбок,
Мы видим геноцид приказом шимпанзе…
Твои морпехи, те, что разрушали
Миры, гармонию, единство наших дней,
К тебе в гробах сосновых возвращались,
Но ты не слышал плач своих людей.
Нажива для тебя важней.
И пусть иссяк десант, но новый «гитлерюген»
Вновь поясняют миру за «Ось Зла».
«Головорезы», «Потрошители», «Убийцы» —
Вот их простые в списках имена.
Ты ненавидишь человечество?
Ответь нам!
За что ж тебя должны любить и уважать?
50 процентов мировых ресурсов,
130 видов памперсов,
Макдоналд — царь пиров,
Стрельба по школам,
«S.W.A.T.а» не хватает,
Чтоб всех маньяков враз перестрелять.
Пусть пойманных сажаешь ты на «стульчик»,
Но где же логика? За единицы убиенных душ — смерть,
Десятки — три пожизненных и слава,
А сотни, тысячи — медали и награда.
Твои герои, твоя честь.
Сема восстановился и начал добавлять скорость. Злые слова полетели с губ, глаза налились кровью, сорвался в последний рывок, договаривая:
Террор — твое изобретенье,
Не спихивай все на ислам,
Пропащий Рим — твое прозренье,
Заблудший Вавилон — вот ты и есть.
Зверье зверьем останется, поверь мне.
Ведь эволюция для душ — не для банкнот.
Придет твой час, наступит время —
Потонет остров, прецеденты есть.
Твои пираты грабить перестанут.
Развесят всех по реям —
Раз вы против всех.
И ни одна слеза не упадет.
Твой бог ужасен, ты как сын — страшнее.
Ты «интертеймент» прошлых дней.
Как в прошлом на арене Колизея,
Прими же, гладиатор, свой удел.
Проклятья достигают цели.
Теперь ты, Золо, цель и есть.
За предпоследним этажом последовал пентхаус. Выше — только крыша. Сема стиснул зубы и, перехватив поудобнее скользящую от крови секиру, плечом врезался в большие, широкие двери. Отбросило, как мячик. Тогда, взревев, поднялся, разогнался и в широком прыжке почти отключил разум. Нога врезалась в дверь.
* * *Скорпион.
Нью-Йорк.
Несколько минут назад.
— Ты ее не получишь! — прокатилось по полупустому помещению, отразилось от стен, стекол и тяжелым эхом вернулось к эмиссару. Золо взревел раненым зверем снова: — Сах'рэ!
Стекла по всему периметру пентхауса разлетелись вдребезги от магического волевого слова. Осколки стекол верхнего этажа небоскреба волной вылетели наружу и устремились вниз. Падая со сто двадцатого этажа, разгоняясь, острые кромки приобрели убойную силу. Прохожих постигла печальная участь. Кровь побежала по асфальту. Улицы взорвались отчаянными криками.
Эмиссара не заботили подобные мелочи.
Чудовищный ветер ворвался сквозь выбитые стекла, загудел. Его порывы на такой высоте порой достигают огромной скорости. Именно поэтому все этажи выше двадцать пятого в небоскребах наглухо задраиваются.
Вместе с ветром в теплое помещение ворвалась зимняя стужа. Но это не могло охладить злость бойцов.
Скорпион опустил сложенные ладони. Серебристая завеса щита померкла. Он принял на себя волну, полностью защитив хозяина.
— Сами как-нибудь разберемся. Без тебя… Или лучше от слова «бес»? Ты мелкое, ничтожное существо, удушившее собственного брата ради силы, которую посулил тебе бес. Подлая тварь, по порабощенным душам вылезшая на верх правления.
Золо исчез в воздухе. Черная молния устремилась к вихрастому гостю, но вновь разбилась о щит, частью отразившись в стене. Стена оплавилась высокой температурой, оставляя внушительную воронку.
Новый выпад сбоку, и Сергей вскинул руки, разрезая волну на две части. Пол и стены за спиной потрескались. Волна вырвала кусок гранитной колонны и затихла, потеряв мощь. Кулак Скорпиона объяло огнем. Эманация элемента четвертого уровня поплыла по воздуху вместе с ударом.
Появившийся Золо замедлился, выставил воздушный щит и перехватил удар. Но пропустил нужный момент и опалил себе манжету и запястье. Эмиссар, морщась, отскочил от Сергея. Ухоженное лицо исказилось. Не привык к боли.
Скорпион, улыбаясь, облизнул вздувшийся на костяшке волдырь. Рана исчезла, больше не напоминая, что с огнем шутки плохи.
— Знаешь, Золо, зря ты все это затеял. Не скажу, что потерял время, наоборот, стал сильнее. Но это обернулось катастрофой для тебя самого. Я вырежу эмиссаров и всех приспешников. Весы замкнутся. Ваша игра больше не к месту. Хозяин будет низвергнут. Система порабощения душ прекратит существование. Этот мир больше не будет чистилищем.
— На колени, щенок! — Глаза Золо почернели от бесовской ярости. Воздух в зале сгустился, потяжелел. Слух Сергея резанул до боли тонкий звук, не осознаваемый человеком, но напрямую воздействующий на психику. Волны усилились, странная мелодия заставила мозг верить, что кожу режут ножами.
Давление на перепонки плавно повышалось, грозясь лишить слуха, искалечить тело и убить в жутких муках.
— Ты меня не понял? Вы больше не к месту! — Скорпион сдвинул руки, выставляя ладони.
По полу и потолку пошли трещины. Мебель, встретившуюся на пути, разнесло в щепки. Золо отбросило в стену. Эмиссар распластался по ней, обливаясь кровью.
— Шельэ хаса, — прошептали губы Золо.
Черная молния пробила потолок, за мгновения сжигая массивные плиты чудовищной температурой. Миг — и она устремилась на голову Скорпиона.
Синим светом окутало все помещение. Сергей, воздев руки к небу, перехватил молнию. Бой шел на пяти из семи возможных уровней. И на физическом, низшем, молния превратилась в змею гюрзу. Ладони цепко сжали ее, вытянув извивающееся тело над головой. Победоносная улыбка парня стала шире. Несколько мгновений в руках черноволосого гостя… и змея пала к ногам кусками гниющего мяса. Мгновение, и оно испарилось без остатка. Скорпион развел руками, сгущая воздух. Мышцы напряглись. Синий свет, исходящий от его ладоней, стал для эмиссара невыносимо ярким, обжигающим глаза и кожу.
