Сара Маас - Двор Шипов и Роз
Мы прошли через древние, громадные двустворчатые каменные двери — они были выше, чем в поместье Тамлина — и вошли в просторный зал, вытесанный из бледной горной породы, в потолок которого упирались бесчисленные резные колонны. Та маленькая часть меня, ставшая вновь незначительной и бесполезной, отметила, что резьба представляет собой не просто витиеватые и богатые орнаменты, а, на самом деле, она изображает фэйри, Высших Фэ и животных в разнообразных окружениях и в моменты действий. На них выгравированы неисчислимые истории Прифиана. Между колонн свисали роскошные люстры из драгоценных камней, оживляя своим светом алый мраморный пол. Здесь — Высшие Фэ были здесь.
Большую часть пространства занимала собравшаяся толпа, некоторые из них танцевали под незнакомую, эксцентричную музыку, другие бродили и болтали — что-то вроде празднества. Мне показалось, что я заметила несколько масок, сверкнувших среди присутствующих, но всё смазалось в водоворот острых зубов и утончённых одежд. Аттор швырнул меня вперёд и мир закружился.
Я больно ударилась о холодный мраморный пол, кости заныли и, показалось, хрустнули. Я привстала на руках, перед глазами мельтешили искры и пятна, но я так и замерла на полу, приподнявшись, когда увидела возвышение передо мной. К нему вели несколько ступенек. Я подняла голову выше.
Там, вольготно устроившись на чёрном троне, была Амаранта.
Привлекательная и прекрасная, но она не была столь разрушительно красива, как я себе представляла, она не была богиней тьмы и зла. И это в ней поражало ещё больше. Её золотисто-рыжие волосы были аккуратно заплетены и увивали золотую корону, глубокий цвет выгодно оттенял белоснежную кожу, которая, в свою очередь, подчёркивала насыщенные рубиновые губы. Но в её чернильно-чёрных глазах сияло… что-то, что омрачало её красоту, некая вечная презрительная насмешка, превращающая её красоту и очарование в бесчувственный лёд и неестественность. Я бы сошла с ума, пытаясь её нарисовать.
Верховная главнокомандующая Короля Хайберна. Столетия назад она уничтожала человеческие армии, она убила своих рабов, лишь бы не освобождать их. И она захватила Прифиан за считанные дни.
Затем я посмотрела на трон из чёрного камня рядом с ней, и мои руки ослабли, подогнувшись.
На нём по-прежнему была золотая маска, он всё ещё был в одежде воина, в той перевязи — даже несмотря на то, что на ней не было ножей, у него вообще не было оружия. Его глаза не распахнулись; его губы не сжались. Ни когтей, ни клыков. Он просто смотрел на меня, лишённый чувств — неподвижный. Не удивлённый.
— Что это? — голос Амаранты был живым и мелодичным, несмотря на адресованную мне змеиную улыбку.
Её стройную, сливочно-белую шею обвивала тонкая длинная цепочка, а на ней, вместо кулона, одиноко висела старая косточка, размером напоминавшая палец. Я не хотела думать, чья эта могла быть кость, пока оставалась на полу. Если я сдвину руку, я смогу выхватить кинжал…
— Просто человечишка, которую я нашёл внизу, — прошипел Аттор, между его острыми как лезвия зубами мелькнул раздвоенный язык. Он взмахнул крыльями, обдав меня зловонным воздухом, и аккуратно сложил их за своим костлявым телом.
— Это и так очевидно, — мурлыкнула Амаранта. Я избегала смотреть ей в глаза, сосредоточив всё внимание на коричневых сапогах Тамлина. Он был в трёх метрах от меня — в трёх метрах, и ни сказал ни слова, даже не выглядел шокированным или злым. — Но мне какое дело до неё?
Аттор усмехнулся — звук, похожий на шипящую воду на раскалённой сковороде, и ткнул когтистой ногой мне в бок.
— Расскажи Её Величеству, зачем ты рыскала по катакомбам — зачем ты вылезла из старой пещеры, ведущей к Весеннему Двору.
Что лучше — убить Аттора или попытаться добраться до Амаранты? Аттор снова пнул меня и я поморщилась, когда в рёбра впились когти.
— Расскажи Её Величеству, ты, смертный отброс.
Мне нужно время, мне нужно осмотреться. Если Тамлин под каким-то заклинанием, то мне нужно придумать, как его схватить. Я поднялась на ноги, в обычной позе держа руки недалеко от кинжалов. Я предпочла рассматривать сверкающее золотом платье Амаранты, чем встречаться с ней взглядом.
— Я пришла за тем, кого люблю, — тихо сказала я.
Возможно, проклятье всё ещё можно разрушить. Я снова посмотрела на него, и вид этих изумрудных глаз был бальзамом на душу.
— Неужели? — Амаранта наклонилась вперёд.
— Я пришла за Тамлином, Высшим Лордом Весеннего Двора.
По толпе собравшегося Двора пролетел вздох изумления. Но Амаранта запрокинула голову и расхохоталась — словно воронье карканье.
Высшая Королева повернулась к Тамлину, её губы изогнулись в коварной улыбке.
— Теперь понятно, чем ты был так занят все эти годы. Развивал вкус к человеческим зверушкам, не так ли?
Он ничего не ответил, его лицо было безучастным. Что она с ним сделала? Он не шелохнётся — наверно, так действует её проклятье. Я опоздала. Я подвела его. Прокляла.
— Однако, — медленно произнесла Амаранта. Я чувствовала, как Аттор и весь Двор нависли надо мной. — Это заставляет меня задуматься — если только одну девушку ты мог забрать, когда она убьёт твоего патрульного… — в её глазах вспыхнули искры. — О, ты восхитителен. Ты дал мне истязать ту невинную девушку, чтобы спасти эту? Ты неподражаем! И ты на самом деле заставил человеческую червячку полюбить тебя. Изумительно, — она поаплодировала, а Тамлин только отвёл взгляд в сторону от неё, единственная реакция, которую я от него увидела.
Пытала. Она пытала…
— Отпусти его, — сказала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо и уверенно.
Амаранта снова рассмеялась.
— Назови мне хоть одну причину, почему я не должна убить тебя на месте, человек, — её зубы, удивительно ровные и белые, почти сверкали.
Кровь стучала в венах, но я держала голову высоко поднятой.
— Ты обманула его — ты несправедливо схватила его.
Тамлин окаменел.
Амаранта прищёлкнула языком и взглянула на свою тонкую белоснежную руку — на кольцо на указательном пальце. Кольцо, которое я заметила, когда она опустила руку, инкрустированное чем-то, что выглядело как… как человеческий глаз, заключённый в кристалл. Я могла бы поклясться, что внутри он проворачивается.
— Вы, человеческие зверьки, так неизобретательны. Мы потратили годы, обучая вас поэзии и изысканным речам, и это всё, что ты способна придумать? Мне бы следовало вырвать тебе язык за такое никчёмное использование.
Я крепко стиснула зубы.
— Но мне любопытно: Как ты запоёшь, когда увидишь, что должно было с тобой случиться?
