Вергилия Коулл - Я не боюсь
Я только покачала головой. Один раз уже пошла на поводу у своих чувств, и к чему это привело? Никто из нас теперь не сможет назвать себя счастливым. Ни Алиша, ни Кит, ни мы с Хью.
— Ладно, — сдался он, — пойдем, поймаем такси. Провожу тебя домой, чтобы быть спокойным. Дай минутку, звякну Оливеру, что опоздаю.
…Когда такси притормозило напротив моего дома, Хью вышел вместе со мной, сказав, что прогуляется пешком до Центрального парка, где вчера оставил машину. Я с опаской посмотрела на родовое гнездо Макклейнов — скорее всего, мое отсутствие уже обнаружили. Удастся ли убедить всех, что я просто рано утром вышла на прогулку?
Патруль по-прежнему дежурил возле моего дома. Полицейские, очевидно, узнали своего коллегу, потому что автомобиль с надписью «Департамент полиции Джорджтауна» коротко просигналил, и Хью поднял руку в знак приветствия. Затем повернулся ко мне.
— Я могу быть уверенным, что ты больше не полезешь под землю в одиночку? — спросил он, поднимая руку и заправляя прядь волос мне за ухо. Ветер тут же снова бросил ее в лицо.
Я пожала плечами.
— В любом случае, я должна пойти туда хотя бы в качестве…
Мое внимание привлекло движение за спиной Хью. Я осеклась и выглянула из-за его плеча, увидев Кита. Все внутри оборвалось. Я не была готова так скоро посмотреть ему в глаза. Думала, что настроюсь, заставлю себя успокоиться и все продумать.
Сначала я почувствовала его беспокойство. Кит сверкал глазами в сторону Хью. Рубашка выглядела помятой и несвежей, из чего можно было сделать вывод, что ночь он провел вне дома.
— Джен, где ты была? Я ждал тебя!
Не дойдя пары шагов, Кит замер. Он вгляделся в мое лицо. Потом перевел взгляд на Хью. Я вспомнила, как точно так же Хью разглядывал нас с Китом после неудавшейся попытки заняться любовью в кабинете моего клуба.
— Ты была с ним, да? — в его голосе прозвучали сиплые нотки, Кит сглотнул.
Хью неторопливо повернулся к нему, расправив плечи и зацепив большой палец правой руки за пояс брюк.
— Да, мажор, со мной, — с вызовом сказал он. — Ты что-то имеешь против?
Их взаимная ненависть и ревность двумя мощными потоками обрушилась на меня так, что я едва устояла на ногах. Не могла остаться равнодушной ни к одному, ни к другому. Пусть с Китом у меня не получилось настоящей любви, но он был близок и дорог мне, пожалуй, не меньше Хью.
Лицо Кита исказилось.
— Ты, ублюдок! — выкрикнул он, выходя из себя. — Ты же трахал мою сестру! Ты трахал мою сестру! Джен, как ты могла? — Кит перевел взгляд на меня. — Алиша же твоя подруга!
Единственным моим желанием было отгородиться от них обоих. Эти эмоции меня убивали.
— Ты соблазнил ее, да? — Кит снова посмотрел на Хью. — Тебе что, так не терпелось кому-нибудь всунуть?!
— Джен — моя, — ответил тот, — и была моей, еще когда ты в игрушки играл.
Я отвернулась, чтобы не видеть выражения их лиц. Полицейские с интересом наблюдали за нами из машины.
— Я все понял, — протянул Кит, — это он — твоя первая любовь? О которой ты мне говорила? — Он вдруг дернул меня за плечо, заставляя повернуться обратно. — Зачем ты врала мне в лицо? Зачем? Он же все время был с тобой рядом!
— Эй, убери от нее руки! — рявкнул Хью.
Кит замахнулся и ударил его. Они сцепились и покатились по газону. Я зажмурилась и зажала уши руками. Воздуха не хватало. Сердце стучало с такой скоростью, что, казалось, выпрыгнет из груди. Мимо кто-то пробежал. До моего слуха доносилось пыхтение, ругательства, короткие вскрики. Я согнулась в три погибели.
Мистер Дружеч умер. Так внезапно, что никто из нас, воспитанников, не мог в это поверить. Просто повредил ногу, наступив на ржавую железку, валявшуюся возле конюшни. Долгое время прихрамывал, но убеждал нас, что все в порядке. Мы верили, потому что Дружеч всегда казался сильным и непоколебимым. Как скала. Всем своим примером он ежедневно показывал, что можно превозмочь себя, победить страхи и слабости.
И вдруг — слег с температурой. Ехать в город наотрез отказался, и тогда Тоби тайком от него вызвал врача в поместье. Диагноз прозвучал как гром среди ясного неба. Оказалось, что рана воспалилась, загноилась. Без должного ухода развился сепсис. Мистеру Дружечу становилось хуже на глазах.
Мы все собрались у его кровати. Мужественное лицо нашего учителя покрывали крупные капли пота. Тоби держал его за руку. Глаза у феромагера, ставшего моим другом, были на мокром месте.
— Я знаю, что ты задумал, — обратился мистер Дружеч к верному соратнику, — шептался с доктором, чтобы везти меня в город? Тоби, Тоби. Меня же не обманешь. Уже поздно. Не плачь, я ухожу к сестре. А ты, позаботься о девочке, — его взгляд на секунду скользнул по нам, воспитанникам, и остановился на мне. — Переживать надо только за нее.
На следующее утро его тело лежало накрытым с головой белой простыней, а Тоби вызвал меня в кабинет, который опустел без своего хозяина. Сам феромагер не скрывал горя. Он налил виски, и мы выпили, не чокаясь. Затем Тоби достал из ящика стола документы.
— Вот, Дженнифер, — Тоби впервые назвал меня по имени, и я испуганно вскинула глаза, — паспорт, медицинское заключение. Твой врач дал его еще тогда, при твоей продаже, оставалось только поставить нужную дату. Мы отпускаем тебя в самостоятельную жизнь.
— Нет! — вскрикнула я. — Меня никто не ждет! Я хочу остаться здесь! Мы же договаривались, что я навсегда останусь в поместье!
— Поместье больше не будет прежним, — ответил Тоби. Только теперь стало заметно, как он постарел за последние десять лет. — Ты самая старшая из учеников. Тебе давно пора вернуться в мир. Остальных я доучу, как смогу, а потом тоже отпущу. Вы будете последним выпуском Вацлава.
— А что потом? — холодея от страха, спросила я.
Тоби пожал плечами.
— Вацлав успел переписать поместье на меня. Доживу тут свой век в память о нем.
Он посмотрел на меня грустными глазами.
— Береги себя, девочка. К сожалению, ты не умеешь держать себя в руках, когда привязываешься к кому-то. Вацлав прав — ты долго не протянешь вне этих стен, если не превратишь сердце в камень.
— Я стараюсь не привязываться. Дорогие мне люди постоянно меня оставляют, — пробормотала я, опустив голову. — Мама, папа, Сабина, мистер Дружеч, вы…
Тоби подошел и обнял меня. Я уткнулась в его плечо.
— Вот поэтому когда будешь уходить, не оборачивайся.
