Джо Аберкромби - Полвойны
Она бессмысленно пискнула, переваливаясь через перила. До них донеслось эхо грохота, и затем долгий визг ужаса.
Колл осторожно прошел вперед и, сглотнув, посмотрел вниз с балкона. Там все еще горел огонь, вверх поднимался дым, и мерцающий жар, словно тяжкое бремя, давил на лицо. Всемогущая Первая из Министров лежала, сокрушенная, с краю костра, и ее искореженное тело казалось совсем маленьким с такой высоты. Всё падёт. Мать Эдвин медленно опустилась на колени подле нее, прижав ладонь ко рту в фиолетовых пятнах.
— Итак, я сдержал свою клятву. – Отец Ярви хмуро посмотрел на свою иссохшую руку, словно не в силах поверить в то, что она натворила.
— Да. – Скифр со стуком бросила эльфийское оружие на балкон. – Мы оба получили свое возмездие. Как ощущения?
— Я ожидал большего.
— Месть – это способ вцепиться в то, что мы потеряли. – Скифр прислонилась к стене, скользнула вниз и уселась, скрестив ноги. – Вбить клин в Последнюю Дверь, чтобы через щель глянуть на отражение лиц мертвых. Мы тянемся к ним всем своим существом, нарушаем все правила, но когда добиваемся своего, оказывается, что там ничего нет. Только печаль.
— Надо найти новую цель. – Отец Ярви положил иссохшую руку на перила и наклонился вниз. – Мать Эдвин!
Министр с рыжими волосами медленно встала, глядя на них снизу вверх, на ее щеках в свете огня блестели слезы.
— Отправьте орлов министрам Ютмарка и Нижеземья, – крикнул Ярви. – Отправьте орлов министрам Инглефольда и Островов. Отправьте орлов всем министрам, которые преклоняли колени перед Праматерью Вексен.
Мать Эдвин удивленно посмотрела на труп своей госпожи, а потом наверх. Вытерла слезы тыльной стороной ладони и, как показалось Коллу, вполне приспособилась к новой реальности. Какой выбор она сделала? Какой выбор сделал каждый из них?
— С каким посланием? – спросила она, сухо и коротко поклонившись.
— Скажите им, пусть теперь склонят колени перед Праотцом Ярви.
Убийца
Груды мертвецов лежали перед дверьми. Священники Единого Бога, как понял Рэйт по робам с вышитым на них семилучевым солнцем. Затылки у каждого были тщательно разбиты. Из-под тел струилась кровь и прочерчивала на белых мраморных ступеньках темные полосы, становившиеся розовыми от мелкой мороси.
Может, они надеялись на милосердие. Общеизвестно, что Ломатель Мечей предпочитает рабов трупам. В конце концов, зачем убивать то, что можно продать? Но, похоже, в этот день Горм был настроен на разрушения.
Рэйт шмыгнул сломанным носом, захрустели щепки, и он шагнул через разбитые двери в огромный храм Верховного Короля.
Крыша была закончена только наполовину, на фоне белого неба виднелись голые стропила, дождь капал на мозаику на полу, тоже законченную лишь наполовину. Внутри стояли длинные лавки, на которые, наверное, садились молиться верующие. Но теперь здесь верующих не было, только воины Ванстерланда, пьющие, хохочущие и ломающие все подряд.
Один сидел на лавке, закинув сапоги на соседнюю, набросив на плечи золоченую портьеру в качестве плаща. Он запрокинул голову, открыл рот и вытянул язык, чтобы поймать капли дождя. Рэйт прошел мимо него, между огромными колоннами, высокими и тонкими, как стволы деревьев. Его шея заболела от того, что он постоянно смотрел на прекрасную работу по камню высоко вверху.
На столе в центре огромного зала лежало тело, закутанное в одеяние из красной с золотом ткани, свисавшей до пола. В руках, которые высохли и стали похожи на белые когти, был зажат украшенный драгоценными камнями меч. Перед телом стоял Сорьёрн и хмуро смотрел вниз.
— Он маленький, – сказал знаменосец, судя по всему, где-то потерявший свое знамя. – Для Верховного Короля.
— Это он? – недоверчиво пробормотал Рэйт, глядя на изнуренное лицо. – Величайший из людей между богами и людьми? – Он был больше похож на старого работорговца, чем на правителя Расшатанного моря.
— Он мертв уже несколько дней. – Сорьёрн выхватил меч из безжизненных рук, одна из них хлопнула по столу. Он положил меч на пол и взял долото, собираясь отломать усеянное драгоценными камнями навершие. Потом помедлил. – У тебя есть молоток?
— У меня ничего нет, – сказал Рэйт, и он на самом деле так думал.
Высокие стены в дальнем конце зала были раскрашены в розовый, синий и золотой цвета – сценами с крылатыми женщинами, которых Рэйт совсем не понимал. Эта работа, должно быть, заняла у мастеров часы, дни, недели. Воины Горма хохотали, практикуясь в метании топоров, откалывая штукатурку, которая рассыпалась по полу. Люди, с которыми и Рэйт когда-то смеялся, когда они смотрели, как горят фермы у границы. Теперь они едва удостаивали его взглядом.
В задней части храма был мраморный помост, а на помосте огромная плита из черного камня. Гром-гил-Горм стоял, поставив на нее свои кулаки, и хмуро смотрел на высокое окно, сделанное из кусочков разноцветного стекла, которые складывались в сцену: фигура с солнцем за спиной передавала что-то бородатому человеку.
— Красиво, – прошептал Рэйт, восхищаясь тем, как Мать Солнце сияла через стекло и отбрасывала удивительные отсветы на пол, каменную плиту, свечи, золотой кубок и кувшин вина.
Горм искоса посмотрел на него.
— Помню, когда красивыми для тебя были только кровь и слава.
Рэйт не мог этого отрицать.
— Думаю, люди меняются, мой король.
— Но редко к лучшему. Что у тебя с лицом?
— Сказал женщине не то, что следовало.
— Ее ответ впечатляет.
— Ага. – Рэйт поморщился, потрогав пальцем пульсирующий нос. – Колючка Бату – искусный спорщик.
— Ха! Нельзя сказать, что тебя не предупреждали.
— Боюсь, я склонен к опрометчивости, мой король.
— Даже мудрым трудно найти границу между отвагой и глупостью. – Горм отрешенно поиграл одним из наверший на своей цепи, и Рэйт задумался, меч какого мертвеца оно уравновешивало. – Меня озадачило это окно, не могу понять, что за историю оно рассказывает.
— Наверное, Единый Бог вручает стул Верховному Королю.
— Ты прав! – Горм щелкнул пальцами. – Но это ж вранье. Я однажды встречал человека, который вырезал тот стул, и он не был богом, а всего лишь рабом из Сагенмарка, у которого ужасно воняло изо рта. Никогда не считал тот стул прекрасной работой, и мое мнение не изменилось. Слишком вычурный. Думаю, придется сделать новый.
Рэйт поднял брови.
— Новый, мой король?
— Скоро я воссяду на троне в Палате Шепота как Верховный Король над всем Расшатанным морем. – Горм посмотрел вбок, его рот сложился в самодовольную улыбочку. – Ни один человек не был одарен более великими врагами, чем я. Три брата – Утрик, Одем и Утил. Хитроумная королева Лаитлин. Светлый Иллинг. Праматерь Вексен. Сам Верховный Король. Я всех их превозмог. Силой, хитростью и удачей в оружии. Благословлением Матери Войны и вероломством Отца Ярви.
