Елена Малиновская - Капкан для жениха
— Если этот дух вообще явится, — не удержалась от язвительного замечания Ульрика, с откровенным недоверием наблюдая за тем, как Седрик расчерчивал пол комнаты загадочными символами. — Говорят, некоторые некроманты настолько слабы, что их призывы лишь веселят призраков. Если те и снисходят до материализации, то лишь желая жестоко проучить неумеху.
— А разве призраки могут причинить вред человеку? — с нескрываемым ужасом выдохнул Фрей.
— Еще как могут, — не отрываясь от своего занятия, кинул через плечо Седрик. От усердия он даже высунул язык и прикусил его кончик, вырисовывая особенно сложный символ. Затем, завершив очередную завитушку, выпрямился, с отчетливым хрустом прогнулся в пояснице и добавил: — Но рядом со мной вам нечего опасаться. Уверяю, у меня достаточно опыта в делах подобного толка.
— Ну-ну, слыхивала я о таких самоуверенных юнцах.
Ульрика явно не желала униматься. А возможно, ей просто нравилось наблюдать, как Фрей от каждого ее зловещего предупреждения вздрагивал и начинал приплясывать на месте, словно собираясь в любой момент ринуться прочь. По всей видимости, мое предположение было верно, поскольку в следующее мгновение фея таинственно понизила голос и прошептала, обращаясь именно к бедняге Фрею:
— Говорят, одного некроманта, который ошибся при создании круга, разгневанный призрак разорвал голыми руками!
— Мамочки! — почти беззвучно выдохнул несчастный, уставившись на фею круглыми от страха глазами.
— Враки, — недовольно фыркнул некромант. — Откровеннейшая и наглейшая ложь! Призраки не способны никого разорвать голыми руками, поскольку нематериальны по сути. Напугать могут, морок какой-нибудь наслать могут. Если призрак очень злой и очень старый, то воздействовать на предметы способен. То бишь, получить табуреткой по голове от него вполне реально. Но вот напрямую вред человеку они причинить не в силах.
— Ну да, конечно! — с сарказмом отозвалась Ульрика и многозначительно подмигнула Фрею, словно говоря: ну мы-то знаем, как дело обстоит в реальности.
— А теперь попрошу молчания! — приказал Седрик. Он провел ладонями по штанам, не обращая внимания, что оставляет на них меловые разводы, окинул последним придирчивым взглядом созданный круг, затем простер над ним руки и что-то зашептал себе под нос.
В комнате мгновенно что-то изменилось. На какой-то неуловимый миг смолк шепот мрака, но затем усилился многократно. Однако теперь он не вызывал у меня сонливости. Напротив, еще никогда я не чувствовала такого прилива сил. Казалось, будто я могу купаться в лучистой энергии, исходящей от фигуры некроманта.
— Нет, Тамика, — неожиданно проговорил Морган и приобнял меня за плечи, благо, что за время подготовки к ритуалу подошел ближе. — Ты мешаешь ему. Забираешь его силу и не даешь создать прокол между двумя мирами — мертвых и нашим.
— Но это само как-то, — виновато забормотала я, жадно наблюдая за тем, как крут, нарисованный на полу комнаты, начинает разгораться.
— Я понимаю. — Морган улыбнулся одними уголками губ. — Это сильнее тебя. Поэтому лучше смотри на меня.
Легко сказать — смотри на меня! А что, если я не в восторге от этой идеи? Между нами так много несказанного, домысленного, придуманного…
И я с отчаянием ощутила, как мои щеки предательски потеплели, рискуя в любой момент запылать невыносимо жарким огнем неловкости. Да что там, мне даже сейчас было уже не по себе, хотя Морган просто держал руку на моем плече, не позволяя себе ничего большего.
— Смотри на меня, — мягко повторил он.
Я почувствовала, как его большой палец легонько дотронулся до моего подбородка, и обреченно подняла голову. Быть может, зажмуриться? Хотя нет, это будет глупо и…
Я не успела додумать эту мысль. Она исчезла в водовороте эмоций, вдруг обрушившихся на меня. Я смотрела в глаза Моргана и буквально тонула в них. До сего дня я была уверена, что они темно-карие, но только сейчас заметила зеленоватые крапинки около зрачка. А еще я ощущала, как тяжелеет и холодеет его рука на моем плече, пока, наконец, его пальцы не стали жечь морозом так ощутимо, что это чувствовалось даже через одежду. Но это было приятно и… возбуждающе, что ли? Словно по разгоряченной коже провели кубиком льда.
— Достаточно, мой ненасытный паучок, — вдруг проговорил с легкой усмешкой Морган, и я все-таки покраснела, осознав, что все это время самым неприличным образом пила из него энергию.
— Спасибо, — чуть слышно выдохнула я, сгорая от смущения и не в силах самостоятельно оторвать взгляд от его удивительно завораживающих глаз.
Губы стихийника чуть дрогнули, будто он собирался задать мне какой-то вопрос. Но он не успел. Через секунду я осознала, что в комнате присутствует кто-то другой. Кто-то… иной… У кого не бьется сердце и кто безмерно грустит об утраченных житейских радостях.
Морган, по всей видимости, тоже почувствовал это. Он посмотрел поверх моей головы, и мне почудился на самом дне его зрачков всплеск досады из-за того, что нас прервали. Но почти сразу его лицо приобрело абсолютно равнодушное и непроницаемое выражение, которое успело надоесть мне за предыдущие дни. Словно смотришь на каменную маску жестокого идола.
— Сьер Густаво, — протянул Морган. — Надо же, это на самом деле вы. Какая жалость!
Я тоже обернулась, желая увидеть поверенного.
Передо мной стоял самый обычный мужчина солидной внешности и зрелого возраста. На первый взгляд ему было никак не меньше пятидесяти. Упитанное брюшко указывало на то, что он при жизни не отказывался от вкусной еды. Дряблые щеки предательского красного оттенка намекали на пристрастие к алкогольным излишествам. На голове посверкивала лысина, которую несчастный безуспешно пытался скрыть за длинными прядями зачесанных наверх волос.
Но куда больше меня удивила его одежда. Роскошный домашний халат из дорогой парчи то и дело расходился в полах, позволяя полюбоваться на непропорционально тонкие для такого телосложения бледные волосатые ноги.
А еще мне показалось, что под халатом у призрака не было нижнего белья. Но по вполне понятным причинам я не стала приглядываться. Хватит мне и увиденных ног.
— Ну надо же, и не скажешь, что это призрак! — не выдержав, брякнул Фрей, чье лицо медленно, но верно возвращалось к своему обычному цвету.
Зря он это сказал. Сьер Густаво ухмыльнулся и повернулся к нему, а следовательно, и ко всем нам спиной, продемонстрировав разбитый затылок.
— Ой! — пискнул Фрей при виде этой жуткой картины. После чего закатил глаза и рухнул в обморок. Благо, что позади него находился свернутый ковер, который Седрик убрал с пола перед ритуалом, и это наверняка смягчило удар.
