Последняя точка (СИ) - Кузьмин Марк Геннадьевич "Морроу Винд"

— Рад, что вы явились, друзья, — улыбнулся паладин. — Мы уже все знаем.

— А у вас как? Добыли Череп? — спросил я.

Туралион, Кадгар и Аллерия резко побледнели и поежились одновременно. Вид у них был напряженным.

— Череп мы добыли, — выдавил маг. — Вот только второй раз я так рисковать не хочу?

— Ха, у ных были настоящие пр-р-рыключения! — рассмеялся Курдран.

— Да, оказалось, что Острогорье занято гроннами и нас едва не прибили, — ответила Аллерия. — Кадгар сумел великанов уболтать, что мы хотим им служить, а те стали драться со Смертокрылом…

— Ну и Кадгар полез в драку Груула и огромного черного дракона, что-то наколдовал и металлические пластины монстра стали отваливаться, — продолжил Туралион. — Дракон пообещал найти Кадгара и отомстить.

— Хе-хе-хе, ничего, я готов, — нервно ответил сам Кадгар.

— Советую побриться и сменить внешность. Может, не узнает, — фыркнул я.

Старо-молодой маг лишь что-то проворчал под громкий смех Курдрана. В целом у них было то, что действительно можно назвать приключением. Вот только веселья никакого не было. Там едва ли не седыми все стали после такого.

— Ха! А мне принесли это, да! — как-то мрачно сказал Курдран, поставив на стол какой-то кожаный мешок. — Маи парни, что были там, да собрали для меня и передали, как мы встретились. Да, тэперь все будет иначе.

— Что это? — заинтересовался я, да и остальные выглядели удивленные. Даже те, кто был там, смотрели на дворфа с недоумением.

— Да, парни мои, что видели бой со Смертокрылом, нашли на земле обломки его чэшуи и взяли с собой. Ну и с других матэриалов насобирали, все в перепонку чью-то завернув. А чэшуя у него из металла скована! Адамантын!

— А чего ты такой сердитый тогда? — поднял бровь Кадгар.

— Да нэт у нас пэчэй такых, чтоб адамантын расплавыть! — воинственно встопорщил бороду дварф. — Просто нэт! Виживу — придется идти в Каз’Модан, просить тамошних… Стыда не оберусь!

Да, ситуация, конечно, забавная. Дворфы жутко гордятся своим мастерством и просить помощи в ковке… Ну, это не позор, но ты как бы ставишь себя в подчиненное положение. И пусть отношения между Дикими Молотами и Бронзобородами далеки от враждебных, делать такое после Войны Трех Молотов как-то неудобно, мягко говоря. Но, с другой стороны, дело такого стоит.

Адамантин — уже металл легендарный, а уж адамантин, который черт знает сколько времени носил Аспект… Что из этого можно сделать, мне даже представить страшно. Так что неудивительно, что Курдран пыхтит, как паровоз, разрываясь между дикой радостью и ненавистью ко всему миру.

Жаль, такие творения мне не грозят. На замену мечу, которого я лишился, взять пришлось стандартный клинок следопыта. Придраться к нему трудно, и, по сути, он изготовлен с даже большим мастерством, чем мой прошлый клинок… Вот только привыкнуть к легкости сего мифрилового лезвия не так-то и просто, лежит в руке как чужой, даже не смотря на все тренировки. Впрочем, постепенно я привыкаю и в битве особых проблем быть не должно.

Сегодня уже ничего обсуждать не нужно было, так что всех отпустили отдыхать.

Покинув шатер, я уже думал отправиться на поиски места, где можно отдохнуть, как заметил чуть поодаль еще одну большую палатку. Там практически никто не ходил, да и вообще на это место внимание старались не обращать.

— Что это? — спросил я у ближайшего солдата.

— Пыточная, сэр. Ну и тела там складывали, — спокойно ответил тот.

Я же решил сам посмотреть на все и направился к палатке.

В нос сразу ударил неприятный запах разложения. Похоже, трупы складируют уже несколько дней и не убирают. В такой мертвой долине будет потеха для стервятников. Голодные дикие звери уже потихоньку собираются вокруг нашего лагеря и ждут возможности перекусить.

Войдя внутрь я увидел привычную мне картинку.

Несколько тел орков, валяющихся на земле, слегка прикрытых тканью, а также на импровизированном пыточном столе из камня лежал еще один орк и этот был еще живой. Подойдя к нему, я осмотрел умирающего гуманоида. Он был стар, очень стар. Морщинистое лицо, обветренное и худое, седые волосы, слипшиеся от пота и крови, тощее тело, покрытое небольшим количеством волос. Глаза ему вырезали, часть зубов вырвали и раздробили. Избивали его долго, добывая информацию.

Обычное дело на войне.

Когда для спасения жизни солдат нужна информация и добывают её из врагов.

«Пахнет морской солью…»

Среди смрадной вони от старика ощущался едва заметный запах морской соли. Вероятно, он был в море, когда его схватили. Осмотр рук показал наличие мазолей как у работяги, хотя эти руки и оружие явно держали.

Вид этого старика не вызывал во мне… ничего.

Раньше я бы порадовался мукам этого чудовища. Даже сам бы поучаствовал в пытках. Конечно, Аллерия следила, чтобы я не ошивался в таких местах и не увлекался мучениями, но порой удавалось понаблюдать и порадоваться страданиям этих тварей.

А сейчас ничего.

Никакой радости, удовольствия или веселья. Только печаль и отвращение.

— Во… вождь…? Это ты? — неожиданно заговорил орк. — Это… ты… гха… вождь? Я… не вижу… они… ослепили меня… Но я ощущаю тебя…

Я подошел чуть ближе.

Похоже, он сам шаман, а потому ощущает от меня духовную энергию. А может дело в амулете вождя.

— Посыльный… говорил, что ты… вернулся… Я так рад… Кхы-ы-ы…

Он задрожал, стараясь справиться с болью…

— Прости… вождь… я рыбачил… ты говорил, что Абориус не любит нас… потому в море нельзя… Но я был… на мелкой воде… у берега… ловил рыбу… еды почти не было и я надеялся… что смогу что-то поймать… Ноги уже не держат и глаза… не такие зоркие… Я не заметил их и… был пойман…

Орк говорил, надрываясь, едва ли, не плача и дрожал всем телом.

— Я… рассказал им все… мне было так больно… прости меня… вождь… Прости… я не смог… Так… больно… больно…

Он хотел бы лить слезы, но в вырезанных глазницах была лишь запекшаяся кровь. Он страдал и умирал в ужасных муках, когда его просто бросили под конец дела и не добили.

Жестоко…

И меня… это волнует…

Я… не мог больше смотреть на это, а потому решил сделать это.

Испарив часть обезболивающего зелья, отправил его в рот орку и тому вскоре полегчало.

— Боль… уходит… — слабая улыбка появилась на его лице. — Благо… дарю…

Зелье быстро сработало и несчастный заснул без агонии и страданий, чтобы через несколько секунд его прерывистое дыхание остановилось. Старый орк умер с улыбкой на лице, напоследок ощутив хоть что-то хорошее. Он старый, очень старый и никогда не был в нашем мире, а потому не творил ничего плохого. Даже вряд ли он тут в войне с дренеями участвовал.

— И это… то чем мы стали? — спросил я, посмотрев на тела. — Мы сами стали… орками….

Покинув палатку, я пошел немного в сторону от лагеря.

Мне нужно было побыть одному и подувать над всем этим.

С тех пор как я попал в этот мир. С тех пор как меня занесло сюда что-то начало происходить. Внутри меня начались странные изменения, о которых я ничего не знаю и не понимаю.

— Эйс, — послышался голос Аллерии позади меня.

Я не стал оборачиваться и продолжил сидеть на камне и смотреть на эту темную и мрачную землю. Это место угнетало и вызывало во мне отвращение, но именно тут я был так спокоен как никогда за последние годы. Умиротворение и тишина в душе вместо бесконечной яростной бури ненависти.

— Я… запутался, — произнес я. — Я ненавижу орков за то, что они сделали с моей семьей и домом… Я ненавижу их всей душой… Так сильно! — заскрежетал я зубами и сжал кулаки. — Но… я больше не могу… искренне верить, что они бездушные животные…

Несколько секунд я молчал, решаясь говорить дальше. Для меня это было тяжело, признавать такие вещи.

— У них есть честь и гордость… Они тоже могут любить и защищать… Они не животные и не исчадья демонов… а такие же как мы…

Почти три года я жил с искренней верой в звериную сущность моего врага. Я видел в нем пустое место, монстра, чудовище, у которого нет души, нет сердца, что никого и ничто не любит, а сам творит только зло. Мне так было легче, и я мог не волноваться, но теперь… этот самообман больше не может меня спасать от моей совести.