Время созидать - Кварталова Ирина

– Да сколько уже говорить вам можно! Я – ищу мастера Диего Ларса. Лар-са, – Тильда повторила по слогам – и почему до этих парней все так медленно доходит!

А те только трясли головами и глупо хихикали.

По пыльной вытоптанной земле ударили первые огромные капли – и еще, и еще… Парни вскочили, кинулись под навес, а Тильда стояла под этим теплым упругим дождем и думала отчего-то, не забудет ли Арон набрать воды в ведро.

Возможно, не было тут никакого Диего Ларса, и не стоило тащиться ради призрачной надежды так далеко и унижаться перед какими-то зубоскалами.

– Эй ты, ты что тут забыла? – громогласный окрик заставил Тильду обернуться к двери.

Сначала она никого не увидела в проеме, потом оттуда выступило грубое темное лицо и сверкнули ужасающе белые на его фоне зубы, словно оскаленные, и желтые звериные глаза.

– Еду раздают в шестом… – начал мужчина, похожий на престарелого льва, но вдруг осекся, встретившись с Тильдой взглядом.

– Меня прислала госпожа Йенна. К мастеру Диего Ларсу.

Ее голос был тверже резца, которым высекают надпись на граните.

– Тогда давай, сюда иди, нечего мокнуть. – Он посторонился, пропуская ее в гулкую пустую прихожую, в углу которой были свалены доски и стояли на козлах столы. – Диего Ларс – это я.

Снаружи дождь громко стучал по каменным плитам двора и железному козырьку над входом, а внутри влажно пахло известкой и свежеструганными досками. Одна стена была уже расписана – и Тильда невольно залюбовалась ясными цветами и точными линиями, тускло блестящей в полутьме позолотой и белизной одежд древних – героев ли? богов?..

– Нравится? – густой, темный, как горькое пиво, голос прозвучал насмешливо, с толикой гордости. – Пишем тут «Похищение эдий».

Сюжет из «Хроник» Сатиона о том, как полулегендарный вождь Рей Абр построил Даррею вместе с кучкой беглых рабов и разбойников, а потом стал первым ее правителем, Тильда не любила. «И позвал он на пир своих соседей с дочерьми, и как только начался пир, друзья его, сговорившись, умыкнули дев, а всех, кто попытался дев отбить, убили»… Эта кровавая, если вдумываться в ее детали, история казалась Тильде не столь героической, как ее рассказывали, но смысл ее был весьма поучителен: не мешайте нам брать то, что наше по праву. Оттого ли на этот сюжет по всей Республике создавалось столько картин, статуй, рельефов, иллюстраций для исторических трудов?.. Республика всегда брала свое.

– Кто же заказывает для дома такие сюжеты? – вырвалось у нее, и мастер Ларс удовлетворенно хохотнул. – И неужели у хардийцев своих нет?..

– Никто не говорил, что это жилой дом! Тут будет приют для девчонок – полагаю, картины должны напоминать о смирении и страхе перед теми, кто выше них. А хозяйка благоволит Республике – у них, видишь, мода такая сейчас.

Тильда понимающе кивнула, обернулась к мастеру, который рассматривал ее без стеснения – она отвечала тем же.

– Талисса обещала прислать мальчишку. А ты – не мальчишка.

Но Тильда улыбнулась, находя для улыбки последние силы:

– А может быть, я лучше мальчишки справлюсь?

Мастер Ларс воткнул в нее взгляд и вдруг расхохотался так, словно шутки смешнее ему слышать не доводилось.

– Ты?

Что ж, он видел перед собой измученную, худую, немолодую женщину в штанах и колете, пошитых из старого платья, того самого, в котором она бежала из Дарреи, к тому же насквозь мокрую. Зрелище не вдохновляющее – как ни посмотри.

Но отступиться, конечно, она не могла.

– Так ты объясни мне, что делать.

Мастер навис над ней горой, подумал, потом обвел рукой зал и проговорил так, будто решил позабавиться:

– Мне нужен был мальчишка, чтобы растирать краски, воду носить там. Что, справишься?

Радость дрогнула в кончиках пальцев – неужели такая удача? Спугнуть ее было нельзя.

Тильда чуть улыбнулась.

– Зачем тебе ленивый мальчишка? Сбежит с какой-нибудь девицей, оглянуться не успеешь, еще и прихватит что ценное. А я – не сбегу.

– Да уж, с девицей – это вряд ли! – громогласно расхохотался вдруг мастер. – Ну, говори, чему учена, раз пришла, – он взглянул в соран, – Алиша Мариди.

Ткнул пальцем в сторону стола, на котором стояло несколько плошек с краской. Тильда подошла, разглядывая их – яркие, чистые пигменты, некоторые дороги настолько, что за одну такую плошку давали от двадцати до ста золотых на рынке в Даррее.

– Ультрамарин. Его получают из ляпис-лазури. Красная – киноварь. Желтая – охра, из глины, самую лучшую привозят из Саттори, но эта – не оттуда. Местная, наверное. Мешают с водой в пропорции один к двум – так, чтобы краска была вязкой и не капала с кисти…

Мастер Ларс нетерпеливым жестом строгого экзаменатора остановил ее:

– Довольно. Что же, выходит, ты и стены расписывала?

Тильда прикрыла глаза. Гнев Республики многорук и может достать ее даже здесь. И пусть адрийское посольство на набережной она проходила без малейшего страха – никому до нее не было дела, пока она всего лишь Алиша Мариди, а не беглая преступница Тильда Элберт, – все равно старалась «не отсвечивать», как выражался Саадар.

– Я помогала всего лишь, даже подмастерьем не была, – полуправда выплеталась легко: ведь она действительно вместе с Урсулой работала над сценой с Судящим Малларом и Безликим на коленях перед ним в метели облетающего яблоневого цвета. Они писали древних богов и героев, что пировали, бились в сечах и веселились, и страстно славили жизнь – и те времена остались в памяти одним долгим и ясным летним днем.

– Чего ж в мастера не пошла, коли умная такая?

– А я бы и пошла, так откуда деньги?

– И верно, ныне на то немало серебра требуется. Годами-то уже из подмастерьев вышла. Семья уж есть, а?

Тильда кивнула.

– Хитрая лиса! – заключил неожиданно мастер после раздумья, которое, кажется, тянулось бесконечно. – Знает, что у меня подмастерье сбежал, а заказ горит, подгадала!

Он сделал жест, как будто что-то пытался разрубить ребром ладони.

– Ладно, до шестнадцатого числа возьму. Только подмастерьям я не плачу: зато будет стол и коль надо – есть место, где спать. Если согласна, то по рукам.

Тильда смотрела прямо в янтарные, звериные глаза – и разочарование глухо поднялось до самого горла, тошнотворное и тупое, как изжога.

– Не согласна. Была бы мальчишкой – согласилась бы, но, как видишь, мне не двенадцать лет.

Ларс фыркнул – право, какие условности!

– Прости, что отняла твое время. – Тильда покосилась на распахнутую дверь – дождь стал монотонным, нудным – на весь оставшийся день. Впрочем, она все равно уже вымокла. – Думаю, ранка пришлет тебе смышленого парня, который будет рад и столу, и крову.

Короткий поклон на прощание – как принято в Хардии – дался отчего-то с трудом. И отчего-то Тильда медлила у порога, чувствуя, как в лопатки уперлись эти нечеловечески желтые глаза. Как смотрели в спину со стены герои прошлого. Хотелось обернуться, согласиться – до рези в груди, до дрожи в коленях хотелось! Но чем тогда зарабатывать на хлеб?..

Оборвала себя – глупые мысли! – вышла под теплый дождь. Обогнула по кромке огромную лужу, спугнула двух мокрых голубей на бортике фонтана.

– Да подожди ты! Эй! Как там тебя! Слышишь?

Как ни в чем не бывало мастер Ларс шлепал прямо по луже через двор – только брызги летели во все стороны.

– Соран. Ты забыла.

Он отдал ей слегка подмокшую бумагу – Тильда сразу же проверила, не испортились ли печати, поблагодарила, сунула в сумку. Они стояли друг напротив друга под дождем, молчали. О чем еще говорить?

– Ты, видно, толковая баба. Я в таком не ошибаюсь.

Тильда пожала плечами, не соглашаясь и не опровергая его утверждение.

– Ну и Безликий с тобой! – сказал мастер ворчливо. – Нам с Лукой помощник нужен – не успеем в срок. Но больше четырех зарримо не дам, неоткуда больше взять, и так из своих плачу.

Вспышка молнии осветила двор, где-то заскулила собака, ей вторили другие.

Четыре зарримо – это ненамного меньше, чем на бумажной мануфактуре. Их хватит на комнату и хлеб – и только. Но Тильда уже согласилась – не могла не согласиться!.. Она протянула руку и пожала мокрую, горячую, огромную ладонь Диего Ларса.