Феликс Эльдемуров - Птичка на тонкой ветке
- М-м-м... да! примерно так! Да, очевидно, да, да!
"Боже, боже, да с НЕЮ ли я сейчас разговариваю? ОНА ли это? Не снится ли мне то, что сейчас со мною происходит? Она... играет со мной? Или я ошибался так жестоко? Воистину, если Бог захочет наказать, то лишает разума..."
Сэр Бертран беспомощно огляделся вокруг. Он оглядел всю комнатку, витые колонны попарно у альковов, шкатулку чёрного дерева на столике в углу, служанку Пьеретту, что неподвижно, как породистая собачка, застыла со сложенными на животе руками...
Но надо было что-то отвечать.
- Я рад, сударыня, что мы очень хорошо понимаем друг друга. Вы, ОЧЕВИДНО, правы. Пусть судьбу нашу решит Господь Бог. Всего вам наилучшего!
- Да-да, сеньор. И вам всего доброго... Пьеретта, проводи гостя. Да, узнай, не пришёл ли сэр Бертран, он обещался быть к обеду!..
"Мне остаётся лишь повстречаться с ним в прихожей и размозжить ему башку", - думал де Борн, спускаясь вниз по винтовой лестнице. Но Бог хранил его от этой встречи...
- Кьяри! - крикнул он оруженосцу, который, держа в поводу коней, терпеливо ожидал у калитки. - Не забудь напомнить мне пригласить сегодня на ужин господ де ла Тур, де Гриньоль и барона фон Гибихенштайн.
Оруженосец молча поклонился и подал сэру Бертрану стремя.
- Сэр, - заметил он при этом, - могу ли я задать вам три вопроса?
- Целых три?
- Вы, судя по вашему лицу, чем-то сильно обижены. Разрешите мне отвлечь вас от ваших забот?
- Что-то ты сегодня разговорился, Кьяри. Ну хорошо, так чем ты хочешь меня отвлечь?
- В принципе, это сущие пустяки, мой господин. Во-первых, возложите обязанность пригласить упомянутых вами господ мне. Я хочу лично заняться этим, несомненно, очень важным для вас делом. Во-вторых, сэр Бертран, несмотря на то, что я знаю вас так мало, я хотел бы оставаться вашим оруженосцем и далее, после окончания нашей миссии...
- И то, и другое вполне правомочно. А третье?
- Время обеда, сэр. Конечно, "зверь ест раз в день, человек - два, и только ангелы едят в день трижды". Не заглянуть ли нам в один из кабачков по дороге? Ручаюсь, что бутылочка старого доброго оверньского приведёт вас в чувство...
- И в этом ты в особенности прав, дружище! Я рад, что мне достался такой оруженосец! Отличная идея!..
3
И, разумеется, бутылочка оверньского оказалась к месту. К тому же, здесь, у постоялого двора, у сэра Бертрана оказалось немало старых знакомых. Оказалось, что о вчерашних событиях наслышаны буквально все. И все сочувственно отнеслись к проблеме, и все похлопывали его по плечу, и все желали успеха на завтрашнем поприще.
Сэр Бертран ел много и пил много, Кьяри же наоборот, ел мало и пил мало, и не спускал глаз с кошелька своего господина, а также со своего собственного кошелька. Спустя два с лишним часа они, пошатываясь, вышли из таверны, вползли на коней и, не торопясь особенно, направились вдоль по той же улице.
Настроение рыцаря действительно как-то приподнялось. В конце концов, размышлял он, не всё ли равно? "Пусть завтрашний день сам о себе позаботится..." - где-то он слышал такую фразу и она показалась ему разумной.
Как-то непривычно спокойно он вспоминал о сеньоре Гвискарде. Она играла? ОНА обманывала его? И он так послушно позволял проделывать всё это над собой? Но таковы ведь, чёрт подери, все женщины и все мужчины на свете, а сражения меж женщинами и мужчинами - да, Господи, ведь на сём стоит мир! и что здесь особенного, и в чём повод печалиться?
Правда, вот беда - самим этим он невольно ставил ЕЁ на одну ступень с другими... А, впрочем, не всё ли равно!
- Сэр! По-моему, вас зовёт эта дама!
Глава 14 (33) - Три грации (продолжение)
- Радость наша, царевна Будур, отправляется в баню!
"Волшебная лампа Аладдина"
В стакан воды подлить... трёх капель будет.
Ни вкуса в них, ни цвета незаметно;
А человек без рези в животе,
Без тошноты, без боли умирает.
А.С. Пушкин, "Скупой рыцарь"
1
Конечно, её он узнал сразу...
"Ибо я Даму нашёл без изъяна,
И на других не гляжу -
Так одичал от любви; из капкана
Выхода не нахожу..."*
-----
* Бертран де Борн, "Песнь, в которой певец... не удерживается от восхвалений сестры короля, доны Ланы" (пер. со старопровансальского Ан. Наймана)
-----
- Ах, погодите! - прикрикнула она на своих возчиков, что влекли её паланкин по улице Лиможа.
- Лана? Лана??? - только и произнёс сэр Бертран де Борн. - Хороший день, сеньора Матильда! Вот не ждал встретить вас здесь!
- Ах, бросьте ваши реверансы! дрянной мальчишка! Третий день в городе, и не справится обо мне, и не заглянет! Ну-ка, свернёмте в улочку, я вас ещё и не так отругаю!
Развернуть конные носилки на неширокой, хотя и главной улице, да ещё и запруженной народом, оказалось непростым делом, но опытные возчики справились и с этим, и, в конце концов дона Лана, она же сестра короля Ричарда Львиное Сердце, сеньора Матильда Английская, герцогиня Баварская и Саксонская, опираясь на руку одного из слуг, постанывая и разминая суставы, выбралась из паланкина.
- Спуститесь же с вашего чудовища, сеньор! Дайте мне поглядеть на вас!
Сэр Бертран охотно спешился, передал поводья Кьяри и поспешил обнять свою Лану, которой когда-то посвятил не один десяток своих первых стихов.
Она заметно постарела. Вернее, ей было за тридцать... И она, когда-то, в какие-то дальние-предальние времена, была его самой первой настоящей любовью...
О сеньоре Матильде ходило много слухов, большую часть из которых она сама же и распускала. Например, оставалось под вопросом чья же она дочь: короля Людовика Французского или же всё-таки короля Генриха Английского... она неустанно поддерживала вторую версию, не переставая повторять, что она впитала в себя лучшие качества как своей матери, королевы Альеноры, так и своей саксонской бабки, королевы Мод. Её и саму нередко величали этим именем: Мод, или "наша Мауд", как прозывали её в войсках. Из уст в уста ходила история о том, как в сражении под Люнебургом она на коне, с развевающимися волосами и пылающим лицом, потрясая мечом, подняла в атаку войска. "Я, жалкая саксонская курица! - кричала она, - и я не боюсь! а вы, боевые галльские петухи, страшитесь идти в бой?!. Бар-рабаны! Франция, вперёд!.."
И армия пошла, и армия двинулась, и, несмотря на все стрелы и камнемёты, стены города пали пред мужеством герцогини и её несокрушимого воинства...
"И тут барабаны грохнули во всю мощь! да так, что я описалась!.." - хохотала она, рассказывая потом об этом событии юному пажу. - "Мы, французы, так любим, когда всё вокруг грохочет!.."
