Дмитрий Вернидуб - Завещание Фродо
- Если уж нас занесло сюда, то следующим вопросом после: "Какого лешего?", у меня возникает: "Как отсюда выбраться?" Дела были неважные. С обеих сторон вниз уходили почти отвесные стены. Кромка "лезвия" в ширину не превышала двадцати локтей. Веревки, и крюки, конечно, имелись, но не для таких препятствий. Оставалось только идти по кромке... Движение по хребту давалось нелегко. Мешали камни, трещины, порывы ветра и ледяная пыль. Рыжий Эрл мог поклясться, что они ползут по "лезвию" Топора не меньше двух часов, а солнце так и не сдвинулось с места.
- Сдается мне, что кто-то посадил нас под колпак, ребятки, - Эрл остановился, гневно обведя горизонт взглядом. - Но кто бы он ни был, ему нас не сломать. Поверьте мне, изо всякого положения найдется выход. Главное не сдаваться. Вперед! Только он произнес эти слова, как кто-то крикнул:
- Дверь! Впереди поперек пути стояла еще одна хрустальная дверь, такая же прозрачная и одинокая, как первая. Все оглянулись на своего командира. Рыжий Эрл решительно подошел к сооружению.
- Я же говорил: выход должен быть. Думаю, нам лучше воспользоваться предложением. Только давайте делать все в том же порядке, на всякий случай. И держась за руки. Через мгновенье цепочка воинов оказалась на берегу морского залива. Наверное, это достаточно нелепое и даже смешное зрелище, когда двадцать суровых ратников, удивленно озираясь, держат друг друга за руки. А обомлеть было от чего. Взорам пограничников предстал целый флот, стоящий на якоре у острова напротив. На флагмане, самом красивом корабле с острой, стремительной линией корпуса, развевался флаг с изображением чертополоха.
- Кажется, я знаю этот флаг! - вскричал Рыжий Эрл и призывно замахал руками.
- Э-ге-ге! Пит Репейник! Мы здесь! Взяв четыре пальца в рот, пограничник свистнул так, что у товарищей заложило уши. Эхо над проливом заметалось из стороны в сторону, затихнув где-то в плавнях у Северной оконечности острова.
- Да тут я, тут. У рыб удар будет, - раздался за спинами довольный голос. - Адмирал Репейник к вашим услугам. Пограничники резко обернулись, выхватив мечи. Из прибрежного кустарника вышел Пит с попугаем на плече. На голове - кожаная зюйдвестка с загнутым ото лба полем, на поясе - абордажная сабля, а в ухе золотая серьга.
- Ого! - Эрл вогнал оружие в ножны. - Более воинственного невысоклика я в жизни не видел! Но тут ратник вновь потянулся к рукояти. Позади Пита в кустах расположились три сотни похожих на невысокликов существ, только выше ростом, с кисточками на высоко торчащих ушах и более грубыми лицами. На ногах они носили сандалии. Пришельцы были одеты кто во что горазд и вооружены до зубов. Вид "морские псы" имели не самый мирный.
Пит важно продолжал:
- Матросы подумали, что вы и есть морки, о которых предупреждает Олли Виндибур. Я их и сам пока ни разу не видел. Вам повезло. Мои за Громовержца готовы умереть. Мы как раз направляемся на соединение с Бьоргом и гномами.
- Вам известно, где наши?
- Не совсем. Загробный Брю только что был у нас и отправился обратно. Он сказал, что морки под Топором Тролля ищут выходы на эту сторону.
Рыжий Эрл разочаровано покачал головой.
- Дело в том, что в обход нигде не пройти. Питти прищурил левый глаз.
- А как объяснить ваше внезапное появление? Или в Черед-Бегасе теперь все волшебники? Пришлось пограничникам рассказать, как было дело. Репейник внимательно выслушал.
- Где-то про такое я читал... - начал было Пит, но осекся. В это время в небе заметили крылатую собачку. Хрюря боролась с порывом ветра, пытаясь повернуть обратно к хребту, но сил явно не хватало. Ее несло к берегу.
- Да это же собака Виндибура! - закричали сразу и хойбы, и пограничники, бросаясь ей на выручку. Хрюря упала в воду. Она бы захлебнулась, не подхвати ее друг Эрла Ройни Ригл, быстрее всех доплывший до бьющегося в волнах животного. Бодрянка подействовала быстро. Промыв живой водой рану, собаке дали попить. Увидев Пита, Хрюря радостно заскулила, а как только отдышалась, рассказала про свое нелегкое путешествие. После грандиозного колдовства Болто морки признаков жизни не подавали. Ночная вылазка следопытов тоже ничего не дала. Внизу, на дне ущелья, лишь несколько скал торчало посреди быстро растущего озера. И пограничники и Олли недоумевали. И тогда Нури предположил: "Если бы я не хотел тонуть и не мог перескочить через хребет, я попытался бы пройти его насквозь. В орде полно пещерных морков, а лучше них никто не ищет пустоты в горах, даже мы -гномы. Надо обследовать дальний склон каньона". На следующий день Хрюря производила воздушную разведку над запертым ущельем. По склону "бутылочного донца" ползали облака. Нужно было снижаться. Нырнув в сырой полумрак, собака выскочила прямо у земли. Чуть не вспахав носом склон, она на скорости обогнула выступающий участок. Даже на лету в нос ударил тошнотворный запах. Хрюря от отвращения чихнула: "Морки, чтоб им котов нарожать!" Но ни одного угробана не было видно. Пахли следы. Множество морков прошло в этом месте. Крылатая собачка приземлилась: "Так-так-так... Шли отсюда вверх... Потом в распадок... Потом... А это что за обрубок тащится? Эй, пенек, куда похромал?" Пещерный морк ковылял в ту же сторону, куда вели следы. Хрюря стала красться за ним. Напоминающий колоду морк подошел к подобию штольни. Вокруг высились горы вывороченной породы. Из пещеры раздавался приглушенный гул. Такой шум мог исходить только от множества передвигающихся живых существ. Все было и так понятно, но любопытство взяло верх. Оглядевшись и не увидев больше никого, Хрюря подошла к зияющему лазу немного сбоку и, осторожно заглядывая, стала принюхиваться. Вдруг из-за земляной кучи выскочило сразу два пещерных морка. Их прыть не шла ни в какое сравнение с медлительными движениями зашедшего в внутрь 'пенька'. Первый из них, сделав прыжок, попытался ухватить собаку за холку, но Хрюря увернулась. Намокшая в облаках шкура выскользнула из лап морка, и он растянулся, набив в пасть земли. Второй метнулся наперерез и ухватил животное за лапу. Он уже вытащил нож, чтобы нанести удар, но собака извернулась и впилась в его кисть зубами. Морк выронил нож, но в ответ укусил Хрюрю чуть выше левой лопатки. Собака взвыла и рванулась изо всех сил, оставив в зубах чудовища клочок кожи с шерстью. Но уйти по склону не удалось. Только рыжуха попыталась расправить крылья, как буквально из-под земли выскочили еще штук пять пещерных, перерезав все пути к отступлению. Запаниковав собака метнулась в тоннель, сбив с ног спешащего навстречу колченогого. Укушенное плечо болело и кровоточило. Рыжуха в полной темноте, ориентируясь только на нюх и слух, бежала по подземным переходам вслед за остатками Зруюковской орды. Положение было безвыходным. Сзади слышалась возня пещерных морков - они торопливо засыпали вход. Хрюря искала место, где можно спрятаться и пропустить преследователей. Вскоре пещера стала расширяться. Это чувствовалось по появившемуся эху и охлаждению воздуха. "Наконец-то! - обрадовалась собачка. - Помещение давно пора проветрить. Ага... А вот и удобное укрытие!" В нише, за частоколом сталагмитов поместилась бы и еще одна такая, как сказал бы Брю, "скотинка". Собака залезла в закуток, положила лапы на морду и стала ждать. Хотелось наесться песка: после морковской крови в пасти оставался отвратительный привкус. Хрюря боялась, что ее вырвет. Колодообразные проследовали довольно быстро. Им надо было догонять Зруюка и угробанов. Хромого, отмеченного ханской милостью, они тащили на себе. К тому же морки переругивались на ходу, не успевая как следует принюхаться. Зруюк бежал вместе с воинами, несущими в тюках доказательства его славного хапоса - дары поднесенные уклистами. Носилки в каменном коридоре не помещались. Это приводило его в ярость, и он пинал угробанов в зад. В середине горы два уровня пещер, сходясь, образовывали сводчатый зал. В нем морки устроили передышку. Здесь к Зруюку приблизились два пещерных морка и поставили перед ним третьего - хромого. В носу хромого красовалась обглоданная кость от пожалованной ранее бараньей ноги. "Пень" доложил об успехах в засыпке входа и показал, куда следовать дальше. Из увешанного гигантскими сталактитами зала вели сразу несколько коридоров. Морки пошли по второму справа, который был пошире. Этот ход приводил на противоположную сторону хребта, который люди-скотоводы называли Топором Тролля. На "лезвие" Топора никто никогда не поднимался: слишком отвесны были его стены. Соседний, еще правее, выход попадал как раз на такой откос, а тот, в который устремились угробаны, скатывался к "обуху" Топора - к подножью, на травянистый склон. "Проверю тот ход, что поменьше, - решила Хрюря. - Вроде оттуда ветерок дует. А то как бы не подстрелили, когда я взлетать у них под носом буду". Собачье чутье дорогого стоит. Протиснувшись в одном месте через "замочную скважину", рыжуха очутилась на площадке над головокружительной пропастью, в которой посвистывал ветер. Сердце екнуло: взлетать с земли - это одно, а бросаться головой вниз с такой высоты, когда болит плечо - это другое. Хрюря даже попятилась. Но, вспомнив, сколько от нее зависит, решилась. "Хозяин волнуется и ждет", - подумала она, разбегаясь и прыгая. Как только крылья оперлись на воздух, плечо резанула боль. О постоянных взмахах не могло быть и речи. Собака теряла высоту. "Как же я перелечу через хребет?" - испугалось животное. - Мне же надо обратно!" Но мощный порыв ветра решил все иначе. Он подхватил любимицу Олли и понес к морю. Виндибур не находил себе места: Хрюря не возвращалась.
