Владислав Карабанов - Сражение за будущее
Пробуждение в этом мире никогда не проходило для Войдана легко. Еще тяжелее, еще страшнее оно было на этот раз. Его первой мыслью было удивление, хотя он еще не осознавал чему удивляться. Потом пришла боль. Но не боль сама по себе, а лишь её тень, как предупреждение о грядущей - настоящей боли.
Усилием воли Войдан открыл глаза, и ему почудилось, что миллионы игл пронзают ему мозг и глаза, только потом, поняв, что этими иглами были проникающие под повязку лучи света. Он жив, хотя это и удивляет после последнего, казалось, прыжка с двадцатого этажа.
Войдан слышал, как вокруг него двигаются люди, слышал их тихие, словно доносящиеся издалека голоса. Чувствовал вибрацию стоящего рядом какого-то оборудования и гудящие над ним потоки теплого, почти горячего воздуха.
Войдан приказал своим мышцам пошевелиться, но вместо движения появилась боль. Настоящая боль! Она начиналась где-то в центе груди и подобно кругам на поверхности воды расходилась по всему телу, затапливая мозг ослепляющими вспышками. И эта боль мешала вспомнить ему что-то важное. Что? Последним воспоминанием Войдана было чувство, что его куда-то перевозят. Дальше была чернота.
Над его лицом появилась тень, похожая на верхнюю половину человеческого тела. Войдан попытался определить мужская это фигура или женская, но она исчезла, оставив вместо себя голос. Голос Велияры:
- У него сильная потеря крови. Только сегодня пришлось перелить две дозы.
- А что с остальными ранами? - сказала другая тень голосом Надея
- С ранами происходит нечто непонятное. Я даже не совсем понимаю, почему он жив. Даже одетый в бронежилет человек на месте умрет от гематом и переломов, если получит хотя бы половину доставшихся Войдану пуль.
И Лада тоже здесь, - подумал Войдан. Это был её голос. Но где он? Что с ним произошло?
Колеблющиеся тени на стенах. Тени на потолке. Они напоминают фантомы, всплывающие из темных уголков сознания. Первые обрывки далеких, непонятных воспоминаний. Войдан смотрел на эти тени, двигающиеся по стене, подобно воронам.
Войдан лежал на небольшой кровати, стоящей в центре круга горящих в стеклянных чашах красных свечей. Мягким, колеблющимся светом они освещали пространство, в середине тонущей в полумраке комнаты. Войдан это не видел, но словно обожженной солнцем кожей он мог чувствовать создаваемые светом тени.
Внезапно новая большая тень опустилась рядом с ним.
Он попытался подняться. Движение отозвалось болью во всем теле. Наиболее интенсивной она была под повязкой, стягивающей верхнюю часть торса. Он вспомнил. Вспомнил, как ухватился обеими руками за скользкий, залитый кровью металл и выдернул его из тела. Разрывая куртку, и окрашивая её в алый цвет, из грудной клетки появились острые стальные шипы, пятиконечной звездой торчащие из наконечника. Древко оружия было покрыто какими-то странными кабалистическими знаками. Потом была темнота, в которой он пытался сражаться с подступающими со всех сторон тенями. Похожими на эти, пляшущие на стенах. Победил ли он их?
- Попей, Войдан. Подожди, я тебе помогу.
Нежная рука коснулась затылка и осторожно подняла ему голову. Велияра. Прикосновение её пальцев было как успокаивающая прохладная вода. Она поднесла ему к губам чашу с отваром. Войдан пил огромными глотками и терпкий, расплескивая по лицу вязкий, горький настой магических трав. Для терзаемого невидимым пламенем тела напиток был словно дождь для иссушенной летом земли. С первыми его каплями вороны сорвались со своих мест и улетели, и эта терзающая боль как будто улетела вместе ними.
Войдан ощутил прикосновение к лицу ее прохладной ладони. Ее мягкие нежные пальцы, словно ручей, сбежали вниз и коснулись груди, смывая боль.
- Войдан, ты слышишь меня?
Повязка продолжала стягивать глаза, но Войдан впервые понял, что находится у Велияры дома. Его голова лежала у неё на коленях, она гладила его по закрытому бинтами лицу и кажется, плакала.
- Сколько я тут провалялся? - простонал Войдан.
- Неделю. Всё это время, ты в был в забытьи. Я очень испугалась, что ты уже не вернешься. Они применили какую-то страшную магию. Но вчера Надей сказал, что с тобой будет всё в порядке.
6. Разыскать.
С нарастающим раздражением Гамеш слушал голос в телефонной трубке, на противоположном конце которой докладывал сияющий, наверняка, от счастья генерал Алибеков. Он рыл землю, выполняя недавнюю просьбу «Аркадия Семеновича»: разыскать и обезвредить действующую в Москве диверсионную группу.
Масштаба случившейся катастрофы Алибеков, разумеется, даже не представлял - ему достаточно было знать, что некая группа террористов несколько дней вела наблюдение за важным правительственным объектом и даже отважилась на него напасть. Атака была, разумеется, отбита - ни Алибекову, ни кому-либо еще, нельзя было позволить и помыслить о возможности проникновения в одну из резиденций Гамеша.
Собственно, подобное не могло прийти в голову и самому Гамешу, ибо там была самая совершенная охрана, а рядом с Экура-Ме было пятеро игигов, которые были непобедимы. Чтобы победить игига - нужно было самому быть игигом. Это было правило, подтверждавшееся тысячелетия. Давно, очень давно простым смертным удалось победить трёх игигов, охранявших Экура-Ме в вавилонском Зиккурате. Победа эта стоила жизни двум десяткам лучших воинов Кира - они просто блокировали игигов своими мертвыми изувеченными телами. Но чтобы один победил пятерых? Это было невозможно. Немыслимо. Что-то шло не так. Совсем не так.
Вежливо попрощавшись и обнадежив Алибекова скорым постом министра МВД, Гамеш со злостью бросил трубку на рычаг - так, что пластмассовый корпус телефона даже треснул. Затем вскочил, и схватив разбитый уже аппарат что есть силы запустил его в стену, издав громкий, душераздирающий вой: власть ускользала от него, от него и его народа! И в этом виноват был он - Гамеш. Наинна не простит ему этого. Не простит. При мысли какое Наинна придумает ему наказание, Гамеш просыпался в холодном поту, напряженно ища выход из ситуации.
На шум в кабинет Гамеша вошли его руфы, но он жестом объяснил им, что хочет побыть один. Он один, один виноват во всем, ибо просмотрел Зло еще полтора года назад, когда на юге этой проклятой страны пропали два аннунака. Это были люди Руфалаимов - семьи, живущей в Европе и имеющей там неплохие позиции во власти.
