Джонатан Уайли - Лабиринт теней
Алое свечение померкло, и человек-нож разжал кулак — на ладони его лежал бесформенный почерневший кусочек металла. Он презрительно отбросил его в сторону. На руке колдуна не осталось ни единой отметины…
Он прищелкнул пальцами, и рука Магары сама собой потянулась к перу.
— Заканчивай! — скомандовал он. — Да поживее!
Глава 39
Тень утробно зарычала, когда хозяин втянул ее в серую мглу, и тотчас тоненько заскулила, ведь она первой утратила способность видеть. Бростек склонился и почесал ее за ушами, волчица успокоилась и последовала за ним, руководствуясь теперь лишь обонянием. А люди шли вперед, чутко прислушиваясь к игре Хьюитта и пению Селии. Музыка была чарующе прекрасной, но звучала странно и казалась даже неуместной…
Они шли бок о бок — Варо в центре и немного впереди товарищей. Поскольку ростом он превосходил друзей, то чуть дольше сохранил способность видеть. Когда его друзья с головой погрузились в серую муть, он ощутил, как оба разом споткнулись и судорожно вздохнули. Даже предупрежденные о том, что с ними произойдет, они не смогли справиться с ужасом и полнейшей растерянностью. Оба отчего-то тянули за веревки, притом в совершенно противоположных направлениях. Варо удивился, но крепко натянул обе веревки.
— Вы сбиваетесь с пути! — сказал он, инстинктивно повышая голос, так как не видел более друзей.
— Ничего подобного, — ответил Бростек. Голос его звучал приглушенно. — Я не менял направления.
— И я тоже, — откликнулся Кередин. — Клянусь!
— Вы оба свернули, причем в разные стороны! — настаивал Варо. Он вновь натянул веревки, сокращая разделявшее их расстояние. — Буду держать голову как можно выше — сколько смогу. Я поведу вас!
Друзья согласились и покорно пошли вслед за ним. Бростек и Кередин ступали неуверенно, держась за веревку.
— Вы хоть что-нибудь видите? — спросил Варо, на мгновение остановившись.
— Совершенно ничего, — ответил Бростек. — Это ужасно.
— А я чую какой-то запах, — чуть погодя подал голос Кередин.
— Какой?
— Пока не пойму. Какой-то резкий и неприятный…
— А теперь я чувствую ветерок, дующий нам в спину, — сказал Бростек. — Он слабый, но я его чувствую!
— Не может быть, — возразил Варо. — Туман совершенно неподвижен.
— Но это так, — подтвердил Кередин. — Я тоже чувствую.
— Еще несколько шагов — и я с головой уйду в туман, — предупредил друзей Варо. Он уже шел на цыпочках. — Вы еще слышите музыку?
— Да, она доносится справа, — сказал Бростек.
— Ничего подобного, слева! — возразил Кередин.
— Она все еще звучит сзади, — выдал свою версию Варо. — Мы все время идем прямо, никуда не сворачивая.
— А я уверен, что мы повернули, — убежденно произнес его друг.
— Поверь, это не так. Ты готов?
— К этому невозможно подготовиться, — ответил Кередин. — Давайте просто пойдем, а там будь что будет…
Варо судорожно вздохнул, прежде чем с головой погрузиться в серый туман. И тотчас понял растерянность своих товарищей. Его объяла непроглядная муть, но Варо усилием воли овладел собой, хотя это далось ему нелегко.
— Ты… уже? — спросил Бростек.
— Да.
— А теперь мне кажется, будто скрипач играет прямо перед нами… — неуверенно сказал Кередин.
— Но я все еще слышу музыку справа, — настаивал на своем Бростек.
— Не обращайте внимания, — прекратил бесцельный спор Варо. — Здесь, похоже, действуют иные законы…
Легко сказать, подумали Бростек и Кередин. Музыка Хьюитта была последней их связью с внешним миром, и, чтобы перестать ее замечать, потребовалась бы железная воля. Конечно, для Варо это раз плюнуть, а вот для них… Все три человека и волчица были теперь совершенно слепы, а под одежду понемногу проникала противная сырость, волосы и кожа становились влажными… Ветер и впрямь дул им в спину. Они замедлили шаг, пытаясь унять бешеное биение сердца.
— Что дальше? — спросил Бростек.
— Стойте смирно, — сказал Варо. — Я попробую наклониться и пощупать, что у нас под ногами.
Тотчас оба почувствовали, как натянулись веревки. Пальцы Варо нащупали траву. Она была влажна и холодна, но все еще жива. Он тотчас поведал друзьям о своем открытии и прибавил:
— Если верить панно, то мы сейчас вступили в весну. Только тут осталось что-то живое. — Он помолчал, потом продолжал задумчиво: — Здесь, у самой земли, музыки совсем не слышно, а запах много сильнее…
— Ш-ш-ш-ш-ш! Я что-то слышу! — прервал его Бростек.
Варо умолк и услышал доносящееся откуда-то издалека тихое пение. Девичий голосок был печален и слаб, а слов песенки пока не удавалось разобрать. Варо поднялся и медленно направился на звук детского голоса.
— Это, должно быть, та самая девочка, у надгробия, — тихо произнес он. — Пойдемте. За мною, след в след!
Когда он встал, то вновь уловил еле слышные звуки скрипки и женского голоса, но они постепенно стихали, зато голосок девочки звучал все отчетливее. Теперь явственно слышалась хрипотца и одышка. Но вот Варо разобрал слова:
Средь прочих чудес породила природа
Четыре волшебные времени года:
Вот семечко, листик, цветочек и плод —
И снова кружится цветной хоровод…
Но тут девочка мучительно закашлялась, а потом в груди у нее засвистело, и она расплакалась. Тень тихонько заскулила, словно от жалости, а Бростек помимо воли рванулся вперед, желая обнять, утешить ребенка, унять его боль…
Все трое, не сговариваясь, двинулись вперед с вытянутыми руками. Пальцы Бростека внезапно ощутили странное тепло. Это длилось всего мгновение, но Бростек понял: это она! По всему его телу пробежала дрожь, точно он дотронулся до привидения. Его пронзила мысль, что даже это последнее тепло, такое слабое и призрачное, вскоре угаснет, исчезнет навеки… Девочка умирала, и как только это случится, с нею вместе умрет и волшебный сад. Бростеку захотелось позвать ее, поведать, что они уже спешат к ней на помощь, но он словно лишился дара речи. Тут пальцы его наткнулись на что-то твердое и холодное. Он тотчас же предупредил друзей:
— Я нащупал надгробие!
Товарищи подошли ближе и принялись ощупывать плоскую поверхность камня.
— Тут надпись! — воскликнул Кередин.
— Какая?
Бывший волшебник внимательно ощупывал букву за буквой.
— Г… А… Л… — Он запнулся. — Что дальше, пока не пойму. Часть буквы отсутствует. — Чуть погодя он уверенно заявил: — Дальше ничего нет.
— По крайней мере, теперь мы знаем, где находимся, — сказал Варо.
— Да неужели? — хмыкнул Бростек.
— Все и вправду как на панно, — очень серьезно ответил Варо. — Надгробие находится в самом центре весеннего пейзажа.
