Ирина Дворцова - Записки целителя Максимилиана Харта, сделанные им во время дежурств.
Я оставляю отделение погруженным в относительную тишину и приблизительный покой, сегодня дежурит Гвендаэль, он наконец-то соизволил обратить внимание на свою ученицу, и потому они сидят в ординаторской и над чем-то с подвываниями смеются. Малфой-племянник взялся рассказывать Аэморе про структурную организацию Мунго, давно пора. И Ученица и Наставник выглядят одинаково безумно, зеленый ирокез Аэморы чудно гармонирует с дредами Гвендаэля, надеюсь, от этого безобразия будет всем нам польза. Если учесть, что обычно на дежурствах, когда нет больных, Малфой играет сам с собой в плюй-камни в коридоре или устраивает запруду из фонтана, его нынешние осмысленные действия уже изрядный прогресс.
* * *Утром Гвендаэль решает отчитаться о дежурстве, и это странно, раньше он никогда не отчитывался, а тут вдруг почему-то решил. Обычно он просто махал рукой и сообщал, что никто не умер, засыпал прямо на диване в моем кабинете и просыпался только тогда, когда пятиминутка заканчивалась, а кто-нибудь ответственный подносил к его носу Тоник Диспетчера. Этот тоник придумал однажды Ираклий и на правах создателя дал ему такое странное название, мы Тоник Диспетчера всегда под рукой на дежурствах держим, очень надежное и щадящее средство, если сравнивать с остальными энергетическими и тонизирующими зельями.
В общем, отчет Гвендаэля звучал как повествование о том, что опять никто не умер, зато он провожал, а вернее выпроваживал всяких женщин. Сначала он отправил домой Аэмору, сдав ее под расписку слегка занервничавшей бабушке, потом вернулся в Мунго, призвал к порядку Джин Грейнджер и отвел ее с Китти домой. У Грейнджеров ему понравилось, Дэн подарил ему несколько банок маггловского пива и угостил пиццей. Часть пива Гвендаэль выпил, а что осталось дал Принцу, чтобы тот исследовал из чего магглы свое пиво варят. А потом, очередной раз аппарировав в Мунго, оторвал Молли от созерцания психоделического светящегося фонтана и погнал ее в палату спать. И еще заодно проверил нашу пациентку-хулиганку и выяснил, что ее зовут Летиция Трэвис. Дал ей укрепляющего, кроветворного, комплекс иммуномодуляторов, пять капель нейтрализатора Граббе и рюмку глейва. Хотя, если рассудить беспристрастно, иммуномодуляторы можно было и не давать, а вот глейва стоило налить три рюмки.
Мы все аплодируем и громко восхищаемся целительскими талантами нашего Малфоя. Одна только Келли смотрит волком, похоже, глейв Гвендаэль стащил из ее запасов. Вообще, здорово он придумал сочетать глейв с нейтрализатором Граббе.
Шанти подносит Гвендаэлю мензурку с Тоником Диспетчера и я сообщаю ему благую весть, что детский прием сегодня на нем, малфоевских взрослых пациентов мы разделим, а Келли пойдет заниматься детьми Уизли. И горе тому, кто отвлечет мисс МакБэйн от этого поистине богоугодного дела.
Райзенберг шумно восславляет всех ему известных богов, что его сестра ходит на конференции не к нам, а к акушеркам, у нас ей скучно, а с акушерками есть о чем поговорить. На этой радостной ноте пятиминутка заканчивается, а я думаю о том, что надо будет напомнить миссис Джигли хоть иногда приходить на наши странные сборища. Не то чтобы мне нужен от нее отчет или ей требуется мое руководство, но присутствие менталиста с гигантским опытом очень успокаивает. Ведь, если кто-то начнет сходить с ума, она сразу это заметит и даст каких-нибудь своих капель, чтобы остановить процесс и воспрепятствовать неминуемому сползанию в пучину безумия.
В коридоре, вернее, в холле я слышу приглушенный шум и иду туда. Надо же знать, кто у меня в отделении шумит. В холле обнаруживается растерянная Фира, миссис Грейнджер в полуобморочном состоянии, Нарцисса с ведерным бокалом грейпфрутового сока и старшая сестра с двумя ее личными ученицами. Шум производит Лиззи, она негромко, но опасно рявкает на стажерок, чтоб те не стояли столбом, а организовали носилки и уложили больную в палату. Девчонки чего-то колдуют, но носилки у них не получаются, а если и получаются, то отказываются левитировать и с грохотом падают. Проблема все-таки разрешается, когда миссис Грейнджер предлагает наколдовать кресло на колесиках и так довезти ее в палату, не связываясь с неустойчивой левитацией. Кресло колдуется с первого раза и получается шикарное — красного дерева, шелковая обивка в розанах, а уж латунные колеса выглядят просто феерически. На нем миссис Грейнджер и увозят в сторону наших палат, наших, а почему-то не в акушерское. Фира печально смотрит на меня и извиняющимся тоном поясняет, что в акушерское было бы логичнее, но там все палаты заполнены, а у нас места полно, и ей самой ближе бежать, да и класть неволшебницу в общую палату совсем не хочется.
Ну раз так, пусть делают что хотят, вообще с этим новым коридором мое отделение превратилось невесть во что, оно только называется отделением наследия крови. А так у меня тут и менталисты, и педиатры, и акушерки, и скорая помощь. Кто следующий-то будет? Если выбирать между хилерами, инфекционистами и ветеринаром, то я буду голосовать за ветеринара. У нас тут низзлов полно, один из больных в собаку превращается, сотрудники в змей и леопардов перекидываются, да и сам ветеринар мне показался нормальным мужиком без закидонов, что по нынешним временам большая редкость.
Тем временем. Фира рассказывает мне, что миссис Грейнджер плохо почувствовала себя на работе. У нее на самое утро был назначен сложный пациент с запущенными зубами и тяжелой стоматофобией, в какой-то момент он стал выдираться из кресла, она отпрыгнула, у нее закружилась голова и ей стало плохо и, кажется, случился магический выброс, что-то там в кабинете разбилось и провода заискрили. Пациента она быстренько передала своему мужу, у которого на тот момент никого не было, и портключом переместилась в Мунго. Сестры-стажерки увидели миссис Грейнджер в холле, сказали Фире, Фира прибежала, а дальше я уже все видел. Я спрашиваю, откуда взялась Нарцисса. А Нарцисса была у Фиры на приеме, они как раз разбирались с ее вдруг возникшим пристрастием к маггловскому грейпфрутовому соку, не вредно ли это. В общем, Фира побежала, а миссис Малфой побежала следом за ней. Сейчас Фира что-нибудь придумает насчет назначений миссис Грейнджер, и надо будет решать вопрос с ее госпитализацией. Эту беременность Фира намерена сохранять любой ценой — магические всплески у неродившихся детей невероятно редки и указывают на огромную волшебную силу в будущем. Тому примером сам Мерлин, Мачиг Лабдрон, а из ныне живущих, всем известна португальская предсказательница и провидица Мануэлла Корреа да Эскобар.
С госпитализацией Фира разобралась самым лучшим образом. Она написала в истории, что кладет в отделение Наследия крови по праву родства с волшебницей (старшая сестра) некоего Улисса Д. Грейнджера, магглороженного волшебника, возрастом 10, какой именно возраст понять трудно, потому что там неразборчиво, с подозрением на магическое истощение, тяжелый сглаз и вообще пообследовать. Я, когда читал это, восхищался невероятно, ведь не наврала она ни полслова, просто не уточнила, что Улисс Д. Грейнджер имеет возраст в десять недель и госпитализировать его можно только совместно с матерью. Официальная история с назначениями для десятилетнего ребенка с таким диагнозом будет потом сдана в архив, а в честную карточку Фира будет писать правду, но надежно спрячет от чужих глаз. Фире я напомнил, чтобы она объяснила своей пациентке, что имянаречение уже произошло, и ее сын так и будет зваться Улиссом, она отмахнулась от меня со словами, что нечего ее учить всяким акушерским приметам и суевериям. Она в них получше иных прочих разбирается.
