Д Ясный - Костяная легенда
Напряженный взгляд, излишне выпрямленная спина. Чуть прикушенная губа гонца.
— Что-то ещё, рядовой?
— Разрешите доложить, господин гайте-офицер!
Офицер разрешающе шевельнул кистью руки.
— На семнадцатой лиге тракта я был остановлен неизвестными! По внешнему виду, вооружению и способу остановки — рейдгруппа маркизата.
Шорох ткани формы, скрип лавок под угрожающе шевельнувшимися людьми, лязг металла доспехов на «звеньях».
Олла заинтересованно приподнял бровь.
— Очень интересно, рядовой. Продолжайте.
— Их главный вручил мне послание для вас, господин офицер!
— И где же оно?
На стол перед Олой лег конверт простой бумаги. Несколько помятый, с темной точкой в верхнем углу. Не скреплённый ни сургучом, ни суровой нитью. Тривиальный конверт.
Олла покрутил послание в руках. Пронёс над пламенем светильника. Аккуратно вскрыл извлечённым из ножен кинжалом.
В глаза бросились три короткие строки: «Здравствуй, Олла. Нужно поговорить. Назначь место». И размашистая подпись внизу «Рыжий саур».
Олла тщательно свернул в трубочку послание. Поднёс к огню светильника. Дождавшись, когда бумага превратиться в пепел, колюче взглянул на замерших у входа менестрелей:
— А почему я не слышу музыки?
Форт Пернас.
Тренировочная база «звеньев» Службы Надзирающих.
Шаг, удар, отход, щит на угол. Шаг, удар, отход, пот заливает глаза. Рука со щитом еле выворачивает деревянную громадину под нужным углом. Шаг, удар.
— Рядовой Равэлл Иссе!
Шаг, удар.
— Рядовой Равелл Иссе! Прекратить тренировку!
«Иссе он». Удар. «Равелл он». Шаг. «Рядовой не он». Крепкая рука сержанта-наставника хватает его за плечо и разворачивает залитого потом рядового к себе.
— Виноват, сур наставник-сержант!
Сержант внимательно оглядывает измождённое лицо рядового отрядов «звеньев» Службы. Белки глаз красные, налиты кровью лопнувших от непосильной нагрузки сосудов. Дыхание хриплое, нижнее, когда легкие не успевают впитать кислород, получаемый с короткими вздохами. Рубаха и куртка солдата не просто пропитаны потом, они высохли на теле, покрывшись хрустящей коркой соленного налёта.
— Сдать тренировочное оружие, рядовой. Отметиться в интендантском отделе у гамма-лейтенанта сур Дсато! Вы переводитесь в роту «скальпелей». После сдачи оружия пройдите к третьему входу. Приказ ясен?
— Так точно, сур наставник-сержант! Разрешите идти?
— Идите рядовой.
Равэлл разворачиваясь, пошатнулся от тяжести тренировочных щита и меча, на подгибающихся ногах шагнул вперёд.
— Рядовой!
— Я, сур сержант!
— Оставьте оружие здесь и пройдите сразу к третьему входу.
— Слушаюсь, сур сержант!
До третьего входа, если идти через плац, но это чревато дисциплинарным взысканием, всего шестьдесят шагов. Если же идти мимо арсенала, обходя плац и выступ угловой башни, то около ста пятидесяти. Но всё равно недолго. Равэлл шел долго, словно обходил форт по периметру. Ноги подкашивались, в глазах мелькали темные точки и била приливами кровь в висках.
Тренировочная программа «звеньев», рассчитанная на огромных, массивных людей, по комплекции более похожих на япов, для него оказалась непосильной. Жилистый, сухой, выносливый, но лёгкий, он просто физически не мог выполнять все нормативы «звеньев» при весе снаряжения почти равному собственному. Тонкокостное сложение не позволяло обрасти мясом, а пробитое в стычке с «лесными людьми» левое лёгкое недостаточно снабжало организм кислородом. Держался он только на силе воли, раз за разом скрипя зубами вытаскивая себя из казармы на утреннее построение.
И вдруг всё закончилось. Перевод в роту «скальпелей». Легкие на подъём, легкое вооружение. Их основной целью была мобильность передвижения и стремительность в схватках. Это было его. Равэлл ощущал, как помимо его воли, его охватывает радостное чувство. Он по прежнему остаётся в Службе и что скрывать, он избавлен от непосильных для него нагрузок в отрядах «звеньев».
Но зачем ему идти к третьему входу?
— Здравствуй, Равэлл.
— Господин командир сур Лодо! Разрешите доложить! Рядовой Иссе прибыл!
— Хватит, Равэлл. И не тянись передо мной. Я тебе более не командир, ты не мой сержант егерь. И не крути головой. Это я вызвал тебя к третьему входу. И, чтобы не было недомолвок, я посодействовал твоему переводу в «скальпеля».
— Спасибо, сур Лодо! Вы лучший командир, из известных мне!
— Ну, хватит славословить. Поговорить нужно, Равэлл. На коня взберёшься?
Только сейчас Равэлл заметил чуть в отдалении сопровождение бывшего командира, своих братьев-егерей. Улыбки на их лицах и одобрительное подмигиванье. Один из мастер-сержантов держал под уздцы лошадь с пустым седлом.
— Да, сур Лодо.
— Тогда садись и проедемся до вон того холма.
Когда они приблизились вдвоём к холму, сур Лодо достал из поясной сумки небольшой цилиндр на цепочке. Крутанув против солнца разъял его на две половинки. На широкую ладонь выкатился длинный стержень белого цвета.
— Знаешь, что это, Равэлл?
— Нет.
— Это «Огонь звезды».
— Но ведь это же под запретом! За владением подобным — смертная казнь!
— Две смертные казни или три. Не важно. Этот «огонь» ещё из Полночной империи. Те, которые сейчас у наших магов и вполовину не имеют его силы. Понимаешь меня?
Равэлл молчал, внимательно смотря на белый стержень на ладони командира. На смерть тысяч людей, заключенную, в на первый взгляд, невзрачную штуковину.
Сухие губы разомкнулись, выталкивая ненавистное слово:
— Нежить?
— Да. Только, Равэлл, тут есть одна…
— Я не смогу уйти, когда использую «огонь» — перебил бывшего командира бывший подчинённый. Сур Лодо сумрачно кивнул.
— Но не уйдёт и нежить.
— Верно.
— Так в чем же дело, сур Лодо? Как он… — Равэлл замялся, подыскивая слово.
— Действует? — пришел на помощь сур Лодо.
— Да.
— Просто. Нажимаешь на концы стержня сильно два раза и отпускаешь. И всё.
— То есть мгновенно?
— Да, Равэлл.
— Так это же замечательно, сур Лодо! Вы действительно лучший командир, из тех, кто известен мне!
Где-то.
Говорил ветер со скалой. Пела песнь звезда звезде. Что там ещё? А, море шептало луне.
Красивые фразы. Только если на самом деле море общалось с луной, звёзды отрастили уши и рты, то как они вели разговор? Словами? Гравитационными волнами? Импульсами? Поэтическое сравнение позволяет многое, но что если действительно, звезда разговаривала с морем? Как это описать? Какие подобрать слова? Вообще, возможно ли это? Может быть, но не здесь и не сейчас.
