Евгения Евстра - Отступница
— Далия, что с тобой? — вдруг спросил оборотень, подходя ближе и всматриваясь словно сквозь меня.
— Ничего… — с трудом выдохнула я.
— Не ври. У тебя аура прямо-таки пульсирует и зрачки расширенные!
— Все нормально, Волтивер, — я невольно прижала к груди руку, бессознательно стараясь унять не прекращающееся жжение, ввинчивающееся в тело. — Пройдет…
— А ну-ка покажи! — не выдержав, потребовал мужчина, присаживаясь на корточки и бесцеремонно расстегивая на мне рубашку. Я сделала неуверенную попытку отстраниться, от которой Волтивер попросту раздраженно отмахнулся. Внимательно осмотрел рану и нахмурился.
— Очень больно? — спросил побледневший Эммануил.
— Приятно! — разозлено прошипела я, подтягивая края рубашки друг к другу. — И в особенности то, что я в полуголом виде сижу посреди разрытого кладбища!
Ангел смущенно отвел глаза, а оборотень, словно не услышав моих слов, принялся что-то искать в свой сумке.
— Рану надо обработать, — сказал он. — И чем скорее, тем лучше…
— Я же оборотень! Регенерация и так должна пройти…
— Плохо тебя Мирас учит… — вздохнул Волтивер. — У вокшаана на кончиках щетинок содержится сильнейший яд, при соприкосновении с кожей, а особенно с костью живого существа вызывающий очень тяжелые последствия. Для обычного человека или мага такой ожог, как у тебя, вызвал бы мучительную агонию и смерть. У оборотней же регенерация упорно сдерживает распространение яда по организму, отдавая для этого всю силу. Поэтому и заживление не идет — не хватает свободной энергии. Теоретически, полностью оправиться от такой раны оборотень может в среднем за три недели. Но если быстро обработать — получиться и намного быстрее.
Волтивер извлек-таки из сумки полотняный мешочек с каким-то порошком и небольшую фляжку с жидкостью. Огляделся в поисках какой-нибудь посудины и, не найдя ничего лучше, бесцеремонно вытащил из земли разрезанную напополам пластиковую бутылку, в которую навещающие своих умерших родственников люди ставили живые цветы. Вылил остатки воды, скептически заглянул внутрь и плеснул туда жидкостью из фляги. Запахло травами.
Оборотень взболтал содержимое бутылки и без сожаления вылил на землю. Затем открыл пакет и отсыпал примерно треть в «вымытую» посудину. Сосредоточенно отмеряя капли, разбавил все той же жидкостью. Послышалось противное шипение — смешиваясь, два вещества начали пениться, меняя цвет на ярко-желтый и постепенно обретая вязкость. Наконец, шипение затихло, и содержимое бутылки подернулась легкой сероватой дымкой.
— А теперь терпи, — предупредил оборотень и без предупреждения вылил смесь прямо на ожог.
В следующее мгновенье мне показалось, что на грудь плеснули кислотой, безжалостно разъедающей плоть. Я захлебнулась вдохом, в глазах потемнело, мир всколыхнулся волной боли. Судорожно закусив губу, я попыталась хоть как-то переждать мучение. Рана тем временем начала мерно пульсировать, под воздействием раствора расползаясь прямо на глазах. Волтивер помедлил еще немного и легонько провел по ожогу ладонью, заставляя воздух резко охладиться и смягчить боль.
— Что это? — прохрипела я, немного отдышавшись.
— Порошок ливианры смешанный с травяным экстрактом, — ответил оборотень. — Он выжигает яд и зараженные им ткани…
Действительно, кислота…
— Что же вы маги — такие все садисты, а? — досадливо прошептала я.
— Это лучшее, что можно было сделать, поверь мне, — чуть склонив голову, отозвался Волтивер. — В противном случаи примерно такие же ощущения тебе пришлось бы терпеть в течение ближайших недель… — и после небольшой паузы добавил на порядок жестче: — А вообще, Далия, уясни раз и навсегда: прежде всего на задании ты должна обеспечивать свою безопасность, а не оглядываться на других! Иначе рискуешь сделать хуже не только себе, но и тем, кого спасаешь…
— Что-то я за тобой такой привычки не заметила… — я облизнула прокушенную до крови губу, ощущая во рту неприятный металлический привкус.
— Это совершенно разные вещи. Я, прежде всего, оцениваю саму ситуацию, а уже после этого решаю — стоит вмешаться или нет. Ты же, сегодня, к примеру — действовала на одних эмоциях, не просчитывая свои действия, из-за чего, собственно, сейчас и сидишь здесь. Далия, запомни на будущее: что бы ни происходило — на меня можешь не оглядываться, я прекрасно справлюсь сам. Единственное, чем вы оба, — оборотень покосился на Эммануила, — можете помочь — это просто не вмешиваться и не отвлекать!
Я обиженно фыркнула. Да что же это сегодня такое! Что ни шаг — то он меня носом как котенка тычет!
«Волтивер, я прекрасно понимаю, что тебя раздражает то, что мы навязались на твою голову, — не выдержав, мысленно сказала я ему, не желая впутывать в разговор Эммануила. — Но слушать твои бесконечные претензии, пусть и по делу, я больше не могу! Ты постоянно на меня злишься чтобы я не сделала: будь оно хорошо или плохо… Не могу я усвоить за полгода все то, чему ваши маги обучаются десятилетиями, понимаешь?! И трое учителей из положенных двенадцати для боевой подготовки — тоже не лучший вариант! Я и так делаю все, что от меня зависит…».
«Я знаю… — помолчав, устало вздохнул Волтивер, мигом теряя все свое раздражение, потянулся и взял меня за руку. — И злюсь совершенно не на тебя, так что не обижайся… Просто нельзя отправлять без предварительной подготовки на такие задания человека, который даже теорию магии знает весьма приблизительно… А Архип отправил! Я же не всесилен, Далия. Вместо того чтобы заниматься делом, я вынужден оглядываться на вас… У тебя нет никакого практического опыта, Эммануил вообще не обладает магией, да еще и уязвим, как обычный человек! Но дело даже не в этом… Однажды я просто могу не успеть…».
«Но сегодня же все прошло нормально…».
«И это ты считаешь нормальным?».
«Ну да. Хотя мне не с чем сравнить…».
Я неловко пошевелилась и, поморщившись, села поудобнее. Рана покалывала, мешая боль с легким зудом, начиная потихоньку заживать. Оборотень снова сплел легкое охлаждающее заклинание.
— Спасибо… — облегченно выдохнула я уже вслух. — И что бы я без тебя делала?
— Жила бы в своем городе и бед не знала, — горько усмехнулся Волтивер.
— Знаешь… — тихо сказала я. — Когда я услышала твой Зов, я секунду колебалась — бежать мне или нет. А потом решилась… Так что это был только мой выбор… — и, помолчав, твердо добавила: — И я ничуть о нем не жалею.
Волтивер едва заметно склонил голову, удивленно скользнул по моему лицу взглядом, явно ожидая услышать все, что угодно, но только не это.
