Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек
— Ложитесь, идиоты!
— На землю, мать вашу! — неожиданно поддержал мужской рык. Показывая пример, раненый в ногу десятник неуклюже повалился на трупы. Солдаты попадали на залитую кровью мостовую…
В тумане ослепительно сверкнуло, и над головой с диким визгом пронеслась картечь. На землю опустились далеко не все копейщики. Катрин видела, как отлетел к перилам моста изрубленный картечью воин. Кровавые капли зашлепали по плечам шпионки. Почти сразу громыхнуло вновь, но выстрел второй пушки не нанес почти никакого ущерба. Те, кто лежал, остались целы, а менее сообразительных уже смело…
Дышать густым дымом было почти невозможно. Катрин рассмотрела приподнявшиеся головы и прокашляла:
— Отходим. Ползком. Забирайте раненых…
Она переползла через тело, с трудом выдернула глефу из-под другого трупа. Дернула за сапог солдата с окровавленным лицом:
— Жив?
Тот неуверенно кивнул. Кровь сплошь залила лицо, но глаза были целы. Катрин потянула его за рукав. Вместе подползли к десятнику, ухватили за руки.
— Жопу не поднимай, — прохрипела Катрин парню с окровавленным лицом.
Они волокли десятника по мертвым и полумертвым телам. Шпионка ждала третьего залпа. Но у пушек Наместника наверняка имелись проблемы с перезарядкой, и тратить заряд последнего ствола расчеты митральез не торопились. Вместо грохота свистнули стрелы и болты. Одна точно нашла цель, — в дыму кто-то закричал. Легкие разъедали пороховые газы, колени и локти разъезжались в кровавом месиве. Десятник оказался чертовски тяжелым, зато терпеливым, молчал, сжав зубы. Снова и снова свистели над головой стрелы. Катрин уже не знала, что лучше, окончательно задохнуться или оставаться прикрытой дымовой завесой…
Наконец метры, которые шпионка пролетела бегом за несколько секунд, кончились. Кто-то подхватил раненого десятника, и можно было встать…
Глава 18
Сотня была выкошена практически полностью. Убитых не так много, как казалось сначала, но ранены были почти все. Мелкая, неровно нарубленная железная картечь не всегда пробивала доспехи, но уж плоть секла до костей. Даже легкораненые выглядели ужасно. Психическое воздействие нового оружия несколько смягчилось дымом, густо застлавшим место бойни. Иначе битва за столицу завершилась бы непосредственно после второго залпа. Повезло и в том, что немногочисленные и рассредоточенные силы Наместника не могли себе позволить перейти в контратаку.
Армию удалось удержать. Сначала паническому бегству помешали взбесившиеся кони — в переулках воцарился лягающийся и истошно ржущий хаос, в который перепуганные пехотинцы сунуться не решились. Потом пришло время пинков, ругани и прочих ободряющих действий, призванных вернуть королевскому воинству честь и достоинство. В некоторой степени это удалось, и отошедшие под защиту домов солдаты мрачно следили за более храбрыми товарищами, оттаскивающими и уводящими в тыл окровавленных раненых из сотни Маэла.
* * *Над Тинтаджем сгущались сумерки. Катрин сидела в проходной комнатушке. Дом превратился в штаб, и за стеной продолжался затянувшийся королевский совет. В принципе, Катрин могла бы сидеть и там. За последние часы авторитет гостьи, по части военно-магических консультаций, непомерно возрос. Катрин детально изложила свои догадки о возможностях нового оружия. Щекотливых вопросов, откуда гостья это знает, да где была раньше и почему такая умная до сих пор молчала, не последовало. Отцам-командирам было не до дрязг и разборок.
Главенствовали две точки зрения… Атаковать, двигаясь скрытно. Короткими бросками добраться до баррикады и превратить в фарш всех, кто за ней находится. Дальше все пойдет как по маслу. Смущали потери. Передвигаться по-пластунски королевская пехота не умела. Собственно, и сама мысль — ползать в бою, до сегодняшнего дня казалась дикой и противоестественной. В том, что большая часть атакующих не доберется до заграждения, не оставалось сомнений даже у упорных сторонников немедленной атаки. Но ведь можно будет отомстить за павших…
Второй путь — глубокий обход. Начать восстановление Северного моста, мелкими группами перейти по Жабьей и Бабьей плотинам. Поджимало время. Через два часа наступит темнота. Если кто-то и успеет проскочить за реку, положение этих храбрецов окажется крайне незавидным.
И главное, никто не мог предсказать, где к утру окажется чудовищное оружие Наместника. Если, конечно, у врага всего два орудия. Впрочем, тут все сходились во мнении, что, будь у воинства Светлого еще такой «демонов гром», битва с самого начала шла бы иначе.
Когда обсуждение пошло по третьему кругу, Катрин покинула высокое собрание. Бесспорно, ей были весьма благодарны за информацию, но замечать как-то сразу перестали. Ничего удивительного, по дальнейшему штурму города гостья, при всем желании, высказать что-либо вразумительное была неспособна, поскольку понятия не имела, где та Жабья плотина и что, собственно, надлежит атаковать за рекой. К тому же после мясорубки на мосту девушка окончательно перестала напоминать благородную леди. Возбужденные мужчины изъяснялись доходчивым воинским языком, изобилующим рискованными формулировками и импровизированными терминами. Собственно, иных лексических вариантов и не имелось. Понятия «артиллерия» и «пушка» Катрин в обиход вводить не решилась, а «эта огрова гнусь» нуждалась в собственном названии. Имен огнестрелу присвоили много, и все малоцензурные.
Катрин мрачно смотрела на край еще голубого неба. Остальной небосвод заслоняла спина наблюдателя-арбалетчика. Патриархальный мир Тинтаджа менялся на глазах. Выбитые стекла, беззастенчиво изъятая для штабного совета мебель, осколки раздавленных тарелок на полу. Бесследно исчезнувшая говядина. Хозяева, должно быть, забились куда-нибудь в подвал. Катрин, морщась, повертела шеей. Наскоро умыться шпионка успела, но кольчуга и все, что было под ней, превратилось в этакую пропотевшую дрянь, что впору запаршиветь. Переодеться не во что, вымыться негде. Лишая и чесотки еще не хватало…
— Устали, юная леди? — лорд Фиш, кряхтя, присел на табурет. — Честно говоря, я и сам страшно отвык. Война — дело беспокойное, не для стариков.
— Молодые тоже далеко не все в восторге, — пробурчала Катрин. — Найдутся занятия и поприятнее…
— Да? — Старик с явным интересом вскинул кустистые брови. — А мне казалось, вы любите действовать. И порой удивительно удачно и энергично для очаровательной девушки.
— Для кого удачно? Я далека от восторга. Тем, кто сейчас умирает, полагаю, понравилось еще меньше. Дурь сплошнейшая. И вообще вызывает острую систематическую фрустрацию…
