Ричард Кнаак - Скрытый Пророк
ЧТО… ТЫ… ДЕЛАЕШЬ? — вопросил Инарий. — ЧТО?
Сын Диомеда нахмурился, не понимания, с кем говорит крылатая фигура. Казалось, Инарий смотрит на человека, но Ульдиссиан знал, что он ничего не делает для самозащиты.
Или всё-таки делает? Ульдиссиан наконец заметил, как тепло разливается по его телу, — тепло, которое поглощает всю боль и залечивает каждую рану, которую он получил. Когда оно достигло его головы, его разума, он почувствовал душевный подъём, какого не испытывал с тех самых пор, как в нём впервые пробудились способности. Его уверенность резко возросла, и вдруг он снова обрёл полную власть над своим телом. Золотистое свечение исходило от него, золотистое и такое ослепительное, что по сравнению с ним пылающие крылья Инария казались тусклыми и хилыми.
Свечение, которое ослепило его противника.
Полностью владея собой — нет, владея собой лучше, чем владел когда-либо, — Ульдиссиан с презрением воззрился на Инария. Отступник использовал свои силы только для того, чтобы завоёвывать, обрекать или убивать тех, кого считал неполноценными или дерзкими. По его мнению, ничто не заслуживало жизни, кроме его самого.
Ирония заключалась в том, что Инарий был далёк от того, чтобы стоить тех самых людей, которых он так презирал. Они доросли до того, чего он был не в силах постичь, и Ульдиссиан представлял собой воплощение этого.
Инарий резко хлопнул в ладоши в перчатках, и серебряный осколок энергии полетел в человека. Ульдиссиан предположил, что он должен был разрезать его надвое. Эдирем рассеял его с презрительной усмешкой, заставив ангела застыть в воздухе.
И когда Инарий завис там — по мнению Ульдиссиана, очевидно, ошеломлённой отказом смертного принять свою судьбу, — сын Диомеда вытянул руку с раскрытой ладонью в направлении Пророка. Однако не на самого Инария нацелился Ульдиссиан. Глазами, которые видели отныне столь многое, он воззрился на связь между ангелом и Камнем Мира.
Никто другой и не подозревал, насколько Камень Мира был сложной вещью. По крайней мере это было ясно Ульдиссиану. Ещё он чувствовал, что имелись причины, по которым ему не следовало развивать эту мысль. А что ему нужно было сделать сейчас, так это закончить то, что он по наитию начал в пещере, где впервые увидел великий артефакт.
Расстояние не имело значения, когда речь шла о Камне Мира. Хотя физически он находился в сотнях миль, на самом деле он был повсюду, и потому Ульдиссиану было нетрудно достичь его своим разумом. Он узрел его многосложную структуру и отметил положение аномалии, которую он создал, когда стоял перед камнем вместе с Ратмой. Ульдиссиан был в тот раз так близок к тому, чтобы не допустить всех последовавших кровавых событий. Но он был слеп.
Но теперь он прозрел. Всего-то и нужно было, что внести одну поправку в невозможную, шестистороннюю форму грани, которую он создал.
Ульдиссиан произвёл эту корректировку…
И Инарий взвыл. Он замерцал, и казалось, будто часть его сгорела. На вид ангел не изменился, однако когда Ульдиссиан сосредоточился на нём снова, Инарий казался… Гораздо меньше. Он всё ещё был тем, чем был, небесным воином несметной силы, но эта сила была ничем по сравнению с той, которой наделял его Камень Мира.
Ульдиссиан обрубил привязку отступника. Инарий более не мог взывать к Камню Мира.
Ангел продолжать выть, но теперь этот вой был окрашен гневом. Инарий призвал всю свою силу — и Ульдиссиан с лёгкостью разделался с его атакой.
Он уже хотел сделать то же самое с самим Пророком, но затем Ульдиссиан снова услышал в своей голове призывы Серентии и остальных. Это последнее столкновение между ним и Инарием продлилось каких-нибудь несколько секунд по счёту времени в Санктуарии, но теперь была дорога каждая секунда.
— Не тебе теперь решать судьбу этого мира, — в последний раз напомнил он падшему ангелу. С этими словами он создал сферу, очень похожую на ту серебряную, в которую Инарий хотел забросить его, и заключил в неё своего побеждённого противника.
Инарий бушевал внутри, но сфера была устроена так, что не пропускала ни звука. Его беззвучную тираду было бы забавно наблюдать, если бы сын Диомеда не знал, сколько людей пострадало из-за него.
Оставив сферу парить среди руин Собора Света, Ульдиссиан повернулся…
Ужасный толчок потряс его и заставил упасть на колени.
ТЫ НЕ ПОМЕШАЕШЬ ТОМУ, ЧТО СВЕРШИТСЯ, — заявил голос, очень похожий на голос Инария, но не принадлежащий ему.
Голос Тираэля.
Ульдиссиан не видел другого ангела, но чувствовал его силу. Тираэль от природы был намного сильнее, чем Инарий. Ульдиссиан всё равно мог легко его победить, но второй ангел мудро скрывал свои махинации за гневом Пророка, а теперь было слишком поздно.
Тираэль удерживал его на коленях.
УРОДСТВО, КОТОРОЕ СОЗДАЛ ИНАРИЙ, ДОЛЖНО БЫТЬ УДАЛЕНО ИЗ ПАМЯТИ ВСЕЛЕННОЙ… ГРЯЗНАЯ ПОМЕСЬ АНГЕЛА И ДЕМОНА ПО ПРАВУ ДОЛЖНА БЫТЬ ЗАБЫТА… И ВОСТОРЖЕСТВУЕТ СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
— Чь…чья справедливость? — огрызнулся Ульдиссиан, пытаясь одолеть одновременно боль и свои невидимые путы.
Но ангел проигнорировал его вопрос, провозгласив:
УЗРИ! ОЧИЩЕНИЕ ИДЁТ.
Ульдиссиан ничего не мог с собой поделать — он смотрел, и видел, как ангелы буквально сыпались дождём. Небесное войско опускалось в совершенном порядке, ряд за рядом во всех направлениях распространяясь по Санктуарию. У всех наготове было пламенное оружие — от мечей и пик до кос и остального — Ульдиссиан откуда-то понял, что на самом деле это было всего лишь наглядное олицетворение их сил. С помощью этого оружия они намеревались налететь на людей и на земли и не оставить за собой ничего, кроме пламени.
Но затем случилось кое-что, чего явно не желал Тираэль. Из разрушенной земли вырвались огромные дымящиеся кратеры. Он разверзлись на глазах, разбросав эдиремов. Ульдиссиан знал, что́ это было, и его надежды на спасение его дома ничуть не возросли, особенно после того, как первая чешуйчатая тварь выскочила на поверхность, чтобы сойтись в бою с ангелами.
Пылающий Ад пришёл, чтобы принять участие в решении судьбы Санктуария.
Демоны были не похожи на ангелов. Между собой их роднила только свирепость. Они не шли ряд за рядом, но разливались подобно потоку, быстро покрывая обширную землю, а затем поднимаясь в небо.
Те из небесного войска, кто направился было в отдалённые уголки мира, тут же повернули назад, чтобы присоединиться к своим собратьям в битве с демонами. Они двигались с уверенностью, которая заставила Ульдиссиана предположить, что они дожидались этого момента. Теперь события не сосредотачивались на самом Санктуарии: конец его мира и его людей стал всего лишь частью извечного конфликта между двумя сторонами. Каждый умрёт и будет забыт к тому сроку, когда ангелы и демоны сойдутся в битве в следующий раз.
