Ольга Брилева - По ту сторону рассвета
На минуту Финрод перестал быть королем — перед Береном был неутомимый исследователь, сжигаемый жаждой познания и радующийся новым знаниям как дитя — новой игрушке.
— Нолдо, — Берен, обескураженный, смотрел своему королю в лицо. — Вы никогда не успокоитесь, да? Пока не проникнете умом до самых корней мира, пока не пронзите небесной тверди? Откуда вы такие взялись?
Финрод тихо рассмеялся.
— Откуда мы такие взялись? Мы были такими всегда, Берен.
Он лег на спину, закинув руки за голову, и глаза его поймали отблеск звезд и луны.
— Мы стремимся познать Арду, потому что наши феар — ее неотъемлемая часть. Вот откуда вы такие взялись? Зачем пришли? И куда деваетесь, а? Кто мне скажет? Может быть, ты?
— А что ж, — Берен последовал его примеру. По правде говоря, он очень утомился. — Может, и я…
Он зачем-то подмигнул скособоченной луне и закрыл глаза.
* * *Поутру хозяин был какой-то вареный, а Финрод так и вовсе без стеснения спал в седле — грезил с открытыми глазами, как это умеют делать эльфы.
Они тронулись в путь до света, чтобы к вечеру добраться до реки Миндеб. Снова — шлемы и кольчуги, снова — щиты и луки… Пограничье. На севере высилась стена гор — обманчиво близких в прозрачном утреннем свете. Оттуда, из-за этих гор, из родной земли Берена, приходили орки. Это были небольшие ватаги, редко когда превышающие числом полсотни, рассказывал позавчера начальник заставы, рослый горец по имени Нарво. Не то, что было здесь пять лет назад, о-о-о! Тогда было — только держись: перли, как муравьи, сметали заставы, жгли хутора и деревни до самого хребта Андрам, счастлив был тот, кто успел семью в лесу схоронить… А сейчас — нет: стараются малой шайкой просочиться через кордон, налететь на какой-нито одинокий хутор или малое поселение, порезать всех и забрать все, что можно унести на себе. Кого перехватит пограничная стража из дориатских эльфов, кого — горцы, кого бретильцы… Но бывает, что и просачиваются, да… Голод их гонит, я слыхал, — вставил слово другой воин. Ард-Гален сгорел, негде пасти скот, а Черный лишние рты кормить не желает. И в Дортонионе сейчас не очень-то пограбишь: что у нас отобрал Саурон, тем не поживишься. Ничего-о, мрачно протянул Нарво. Мы их накормим… Землей накормим под самую завязочку.
Здесь, на «ничьей» земле, небольшой отряд казался легкой добычей. Наслушавшись на заставе разговоров об обычаях и нравах орков, Гили все время с тревогой поглядывал на север — хотя и понимал, что если появится какая-то напасть, то эльфы углядят ее первыми.
Красив был Димбар. Широкие луга перемежались здесь с небольшими рощицами, и чем больше к северу — тем реже делались рощицы, тем шире луга — они ехали по самой границе этого редколесья и полоски степи, протянувшейся вдоль гор. Любой, кто ехал бы или шел со стороны гор, был бы рано или поздно замечен — а вот их почти все время скрывал перелесок. В отличие от эльфов — Аэглоса, не выпускавшего гор из виду, Лауральдо, готового в любой мог схватиться за лук, Вилварина, внимательно смотрящего на гряду Криссаэгрим — Берен все больше чего-то высматривал на юге.
Гили небрежно поинтересовался у Айменела, что там такое, и тот просто ответил — Дориат, владения Элу Тингола.
Гили месяц назад уже был в такой близости от Дориата — когда шел с купцами. То ли от скуки долгого пути, то ли от близости Зачарованного Королевства, но купцы и возчики каждый вечер рассказывали об эльфах Дориата истории одна другой невероятнее и страшнее. И про парня, который подсматривал за купающейся эльфийской волшебницей, а она превратила его в камень, — так он, каменный, и стоит до сих пор, зачарованный ее красотой. И о младенцах, которых эльфы крадут, оставив вместо них подменышей, потому что эльфам для войны с орками надобны те, кто не боится держать в руках холодное железо, а это, вестимо, могут только люди да гномы. И о напитке бессмертия, секрет которого боги открыли эльфам, но утаили от людей… Болтовня эта прекратилась после того как к обозу пристал Берен. Раза два он одернул особо ретивых рассказчиков — и в его присутствии больше никто не решался завести небылицы об эльфах Дориата.
Гили еще раз задумался, откуда Берен мог появиться тогда, на тракте. По его словам и оговоркам эльфов — он шел из Дортониона. Но тогда он не мог не пройти через Химлад — а в Химладе он не был. Неужто… Гили об этом не задумывался, но тут пришло само собой — неужто Берен побывал в Огражденном Королевстве?
Гили не решался спросить ни у него, ни у эльфов.
Солнце покатилось к закату, когда они увидели идущую с востока тучу. Темно-серая и плотная, она словно подминала собой вершины гор, а под ней полупрозрачной косой пряжей висел дождь. Рваные, разлохмаченные края тучи ползли во все стороны.
Первые резкие порывы ветра заставили деревья и травы встрепенуться.
— Сука удача, — пробормотал Берен, глядя на восток. — Угодили под шквал.
— Мы успеем добраться до берега Миндеба прежде чем встретимся с ним, — сказал Лоссар. — Давайте поищем укрытие.
— Здесь негде укрыться, — покачал головой Кальмегил. — Я знаю эти места.
— От такого шквала, — добавил Менельдур, — эти лесочки нас не защитят. Но лучше свернуть в рощу: я не ищу встречи с молнией.
— Так и сделаем, — сказал Финрод.
— Есть еще одно предложение, — Эдрахил привстал на стременах, вглядываясь в застилающую восток черноту. — Соберем побольше хвороста и укроем его попонами, когда придем на место. У нас будет сухая растопка.
— И полным-полно валежника, если я что-то понимаю в жизни, — подытожил Берен. — Ходу!
Они наподдали коням пятками и поскакали вперед. Ветер понемногу крепчал и бил в лицо, становясь все холоднее. Берен и Нэндил, не сговариваясь, снова затеяли гонку, и вскоре почти пропали из виду, только крупы их коней двумя точками выделялись на зеленой траве: серебристо-серая и черная.
Остальные не гнались, но тоже ехали резвым галопом, и Гили впервые почувствовал трудности со своим Лайросом. Рысью он бежал так гладко, что усидел бы и младенец, а вот галоп потребовал от Гили немалого напряжения. Когда они выехали на берег Миндеба, паренек уже весь взмок, а ведь предстояло еще многое сделать: отыскать место для лагеря, расседлать коня, найти хворост, сложить в кучу его и седельные сумки, укрыть щитами и попонами…
Они еле-еле успели все сделать, когда это началось. Сначала на берег навалились сумерки — такой черной и густой была туча — но лучи низкого солнца все же пробивались под нее, как под навес палатки. Ветер задул крепко и словно со всех сторон сразу, по листьям ударили одиночными стрелами первые капли дождя — и сразу же ливень обрушился всей мощью, словно в небе опрокинули ведро.
