Анна Гурова - Мельница желаний
— Эй, не меня, а тебя! — воскликнул Ильмо. — Я-то здесь при чем?
Дружинники засмеялись, а Вяйно крепко задумался.
После того разговора Аке Младший, не дожидаясь, пока будет принято решение насчет дружины, пошел прямо к Вяйно и рассказал ему всю историю своего семейного проклятия.
— Как ты думаешь, господин чародей, — спросил он, — погиб ли мой отец случайно? Или туны знали, что делают, когда поручили ему вести драккар на тот запретный остров?
— Конечно, знали. Я вообще удивляюсь, как они оставили свидетелей своего святотатства в живых. Наверно, тогда они еще и сами не вполне понимали, что натворили.
— Прекрасно, — хладнокровно сказал Аке. — Мой отец служил семейству Ловьятар. Так что мне с Ильмариненом по пути.
Вяйно не стал возражать. Аке уже успел проявить себя полезным человеком и опытным путешественником.
Кроме припасов и снаряжения он привез несколько длинных, узких, очень неустойчивых кожаных лодок.
— На север лучше всего идти водой, пока есть возможность, — объяснил он. — Нагуляться по болотам и ельникам мы всегда успеем.
Йокахайнен тут же опознал лодки как саамские каяки и сказал, что умеет с такими управляться и может научить всех остальных. Каяки прекрасно подходили для плавания по быстрым и порожистым карьяльским рекам. Их легко чинить и нести на руках, если возникает необходимость обойти порог. Главная сложность в том, чтобы не перевернуться. С того дня они начали учиться водить каяки, плавая вдоль берега Кемми, и вдоволь наглотались холодной воды, прежде чем верткие лодки начали их слушаться. Ловчее всех получалось у Калли.
Ильмо очень обрадовался, встретив Калли на горе у Вяйно. Оказывается, старик давно уже забрал его вместе с собаками с охотничьей стоянки на озере Олений Мох. Калли, кажется, тоже обрадовался. Но в целом он очень переменился. Даже Ильмо, постоянно занятый своими мыслями и заботами, это заметил. Калли избегал остальных, занимаясь только хозяйством; ходил в одиночестве, мрачный, о чем-то напряженно думал. Несколько раз он задавал Ильмо такие странные вопросы, что тот просто диву давался. Например, однажды принялся выспрашивать Ильмо о его отце: какую славу тот снискал на последней войне.
— Никакой, — недовольно ответил Ильмо. — Ни славы, ни добычи, только смертельные раны и вечный позор. Сам подумай, какую славу можно добыть в междоусобице?
— А как бы ты поступил на его месте?
— Я бы вообще не стал участвовать в чужой сваре. Ушел бы в лес и сидел там хоть год, хоть два. Одно дело — когда опасность грозит собственному роду, и совсем другое…
— Спасибо! — выпалил Калли, хватая Ильмо за руки, чем поверг его в полное недоумение.
А Калли как раз решал вопрос, который его очень тяготил: убивать Ильмо вместе со всеми остальными родичами или нет.
— Ты никак тоже собрался со мной в Похъёлу? — спросил его Ильмо.
— Не знаю пока.
— И правильно. Подумай хорошенько, хочешь ли ты погибнуть раньше времени…
Опасность предстоящего путешествия беспокоила Калли меньше всего. После разговора с Рауни он днем и ночью обдумывал, как уничтожить род Калева. Ни малейшей жалости он не испытывал ни к кому, за исключением Ильмо. Калли долго прикидывал, должен ли он убить и его тоже, но в конце концов решил пощадить. Эта мысль принесла ему облегчение. «Жизнь за жизнь, — думал он. — Ведь меня, одного из всего рода, тоже оставили в живых…» И теперь перед ним стояла другая задача: идти ли с Ильмо в Похъёлу? Имеет ли он право откладывать месть? А если он останется в Калева мстить, а Ильмо убьют — единственного человека на свете, к которому Калли испытывал добрые чувства? Кто будет его охранять в Похъёле — не Ахти же безголовый!
Ильмаринен, освобожденный дружинниками Ахти от хозяйственных забот, не знал, чем заняться. Его бы совсем одолели мрачные мысли, если бы не Вяйно. Старый чародей много времени проводил в беседах со своим бывшим учеником. Однако, вместо того чтобы научить его каким-нибудь полезным чарам — на что втайне рассчитывал Ильмо, — тратил время на отвлеченную болтовню.
— Я с вами пойти не смогу, — сказал он как-то, отвечая на вопрос Ильмо. — За Борозду мне ходить запрещено богами. Но присмотреть — присмотрю.
— Как?
Вяйно молча указал на ближайшую сосну, в ветвях которой чистил перья огромный ворон.
— Запомни его. Он полетит за вами до внутренней Похъёлы. Через него можно будет передать срочную весть.
— А дальше?
— Дальше — слишком велика опасность, что его обнаружат туны. У Лоухи не должно возникнуть подозрение, что за вашим походом стоят боги Голубых Полей. За горами, во внутренней Похъёле, вам придется рассчитывать только на себя…
В другой раз он завел речь о сампо.
— Может статься, если все пойдет хорошо, к тебе в руки попадет очень сильная вещь. Не повторяй ошибку Лоухи и ее сына. Если ты обладаешь властью, пользуйся ею с огромной осторожностью. Никаких «хочу» — только «должен». Добыв сампо, не желай вообще ничего, ни для себя, ни для других. И тогда не будет тех ужасных последствий, которые сейчас сеет вокруг себя Лоухи.
— Как это — ничего не желать? — удивился Ильмо. — Совсем? Это же невозможно!
Вяйно тяжко вздохнул.
— Для большинства смертных слова о власти и могуществе — пустой звук. А вот боги это вполне понимают. В этом еще одна причина, почему за сампо посылают простого человека…
«И вполне понятно, почему Ильматар запретила идти в Похъёлу мне , — подумал он. — Вяйнемейнен, владеющий сампо, — это нечто совсем иное, чем старый колдун, мирно доживающий у себя на горе. Зачем им в Голубых Полях еще один бог?»
Время шло, и вот однажды Вяйно объявил, что сборы почти закончены, и назначил день выхода. Под вечер в его избе собрались Ильмо, Ахти, Йокахайнен и Аке Младший. Калли, так и не принявший никакого решения, бренчал за печью посудой. Вяйно пригласил всех разделить с ним трапезу. После еды наконец заговорили о пути в Похъёлу.
— Есть два долгих пути и один прямой, но очень опасный, — начал Вяйно. — Вы можете сделать крюк, обойти Врата Похъёлы справа и свернуть в тундру, в земли саами. Оттуда тоже ведут какие-то перевалы во внутреннюю Похъёлу. Я их не знаю, но, возможно, знает Йокахайнен.
Нойда утвердительно кивнул.
— Этот путь дольше, зато и безопаснее, — продолжал Вяйно. — Однако мне бы не очень хотелось, чтобы вы его избрали. Он означает зимовку в стойбищах, а за это время может случиться всё что угодно. Кроме того, я на вашем месте не доверял бы саами. Да, они ненавидят тунов и охотно помогут вам. Но они слишком долго были в рабстве — страх может подтолкнуть кого-нибудь из них на предательство.
