Сергей Челяев - Ключ от Дерева
– Такое уже бывало на земле не раз, – заметил Шедув.
– А тебе доводилось встречать подобное? – осклабился Магистр.
– Было до меня, будет и после, – сухо проговорил отпущенник.
Старик усмехнулся и покачал головой.
– Кто-то его все же предупредил. Или он почуял опасность, как волк чует охотников. Видно, нигде он не чувствовал себя в полной безопасности после того, как вернулся из Ордена. Рагнар сбежал из своего дома, когда ловчие, казалось, уже обложили его со всех сторон.
– Что стало с его семьей, он захватил их с собой?
– Про то мне неизвестно, но вряд ли у него было много времени, чтобы забрать домашних. Жена его тут же исчезла из моего поля зрения, а мальчишку отдали куда-то на воспитание в литвинскую глушь, в далекие хутора.
– Куда он подался?
– Наверное, на Север, к своему друиду… Думаю, там он пребывает и по сей день. Камерон мертв, и слава Создателю. Теперь появляешься ты, одержимый жаждой мести, да еще и не своей. По воле Привратников ты выступаешь против своих бывших союзников.
– Многое изменилось с тех пор, – философски заметил человек в капюшоне. – Я не питаю зла к твоему… Сигурду. – Отпущенник тоже сделал тонкую паузу, но Магистр не показал, что оценил ее. – Но я должен остановить его, в этом и заключается моя миссия.
– А твои Привратники не думают, что это колесо им остановить уже не под силу? – Старик уставил на отпущенника тонкий и длинный палец. – Тебе не совладать с Сигурдом! С ним теперь вообще мало кто может совладать… Кроме меня, конечно, – поспешно заметил Магистр и лукаво подмигнул Шедуву. Тьма под капюшоном не откликнулась, и какое-то время собеседники сидели молча.
Наконец отпущенник встал из-за стола и поднял с земли свой мешок, до этого лежавший в мокрой траве у его ног. Некоторое время он молча смотрел на текущие с ветвей струи пузырящейся воды, затем обернулся к Магистру.
– Сигурд и Рагнар были братьями? – спросил Шедув, уже заранее зная ответ.
Старик ничего не ответил, яростно хрустя пальцами. Отпущенник усмехнулся и зашагал по влажной траве, испускающей под его ногами в разные стороны струи воды.
– Учти, Темный! – выкрикнул ему в спину Магистр. – Теперь я тоже заступлю тебе путь!
Его лицо было перекошено от ненависти.
Шедув ничего не ответил. Путь его круто уходил вниз, и он ускорил шаг, несмотря на усиливающийся дождь.
ГЛАВА 2
РЫБАК
В печи тихо потрескивали дрова, и Ян с удовольствием предавался сладкому ощущению тепла и уюта, разливавшемуся по всему телу. Хозяин до отвала накормил друидов сладкой ухой из полосатых окуней. Большая кастрюля и сейчас стояла на полу под окном – завтра ее содержимое превратится в янтарное заливное и будет еще вкуснее. Ян сам в детстве часто ловил в озерах окуней, особенно зеленых – толстых и ленивых обитателей торфяного дна и клевавших на любую наживку. То ли дело окуни голубые, которые всегда жили на глубине, но по утрам поднимались на поверхность, выстраиваясь в быстрые и юркие боевые колонны. Может быть, поэтому голубые полосатые рыбешки всегда казались Коростелю вкуснее, ведь они никогда не сдавались без борьбы, и свидание с окуневыми отрядами всегда было кратким – маленькие хищники никогда не задерживались на одном месте в поисках малька, и тем казалась ценнее уха именно из голубых крепких рыбин.
Друиды удобно устроились на лавках, застеленных полушубками и теплыми стегаными одеялами. Неторопливая беседа лилась сама собой, и Ян стал тихонько задремывать. Он уже привык к некоторому внешнему сходству рыбака и его отца, и ему уже начало казаться, что оно вовсе не такое уж и поразительное – кое-какие черты лица и жесты хозяина все-таки разительно отличались от тех, что запечатлелись в памяти Яна-ребенка. Одно было ясно наверняка: этот рыбак менее всего был тем, кем он хотел выглядеть, – тихим и мирным обитателем просторной избушки, которая снаружи казалась гораздо менее вместительной, чем внутри. Это была даже не простоватая крестьянская хитреца, как, например, у Мотеюнаса. Рыбак был спокоен и уверен в себе, и эту уверенность выдавало каждое его движение, размеренное и несуетливое. Какая-то сила чувствовалась в нем – в нем и в его доме, крепко сколоченном из толстых дубовых бревен.
Хозяин неплохо разбирался в лекарской науке и травах – об этом свидетельствовали многочисленные сухие пучки стебельков и трав, развешенные над окном и в сенях. Их количество действительно поражало – создавалось впечатление, что хозяин собирался врачевать всю округу. Во всяком случае, несколько раз в дом заходили крестьянки и бородатые мужики, и каждого хозяин пользовал травкой и советом, а с одной скотницей, у которой маялась животом корова, он даже отлучился на полчаса, предварительно извинившись перед гостями.
Пока рыбак отсутствовал, друиды безмолвно, одними глазами обсудили его между собой, и только Травник прошелся по комнатам, внимательно разглядывая лекарственные зелья и тихо насвистывая какой-то простенький мотивчик. Затем он вернулся и присел на табурет, насмешливо оглядев присутствующих.
– Дураку понятно, – проговорил он, – хозяин-то наш знаком с травничаньем не понаслышке. Что скажешь, Патрик?
– А что тут сказать, Симеон? – откликнулся Книгочей, откладывая в сторону свою неизменную книгу, в которую Ян уже давно мечтал как-нибудь заглянуть. – Я еще когда в горницу заходил, заприметил тут пару травок, очень любопытные они мне показались, – молвил Патрик, лениво барабаня по книжному корешку.
– Ты имеешь в виду богородскую траву? – прищурился Травник.
– И богородскую, и саву, и чернотье, плющом перевитое. Такое чувство, что хозяин наш давным-давно промышлял травами, а сейчас это для него словно забава какая.
– И забава, и лекарство малое – на глубину в науках ведовских не претендую, – с усмешкой молвил хозяин, входя в комнату. – Вы уж не обессудьте, гости дорогие, что слышал я край вашего разговора. Меня небось обсуждали, верно?
Он весело хмыкнул в бороду и уселся посередь комнаты напротив Травника.
– А если и обсуждали, то что? – в тон ему откликнулся Травник, поигрывая мешочком с семенами у пояса.
– А то, гости дорогие, что сказать мне вам сразу надобно: я тут человек тихий, спокойный, в ваши игры не играю и никого не трогаю. Жизнь свою в остатке я решил провести мирно и ни на чью сторону вставать не собираюсь.
Рыбак с вызовом оглядел присутствующих и усмехнулся:
– То, что вы преследуете тех, что давеча здесь прошли, невооруженным глазом заметно. У меня с ними войны нет, во всяком случае, срок не пришел. Так что дело мое сторона, а в этих местах я никого не боюсь.
