Наталья Авербух - Последний из Рода
Не было надежды у Великого Града, не было спасения… Громыхали катапульты, рушились стены и дома, в воздухе висел отвратительный сладкий запах отданной огню человеческой плоти. Мерно позванивали бубны шаманов, молящихся своим отвратительным богам, рыдали женщины, потерявшие под стенами Града своих отцов, мужей и сыновей.
«Мы не удержим город», — признался глава Совета, один из сильнейших магов Академии. — «Их колдовство слишком сильно, лишь Академия, объединив всех, от Совета до последнего ученика, смогла бы что-то им противопоставить».
«Город падет», — признали все.
«Есть тоннель», — вмешался один из членов Совета. — «Если поспешим, успеем вывести хотя бы детей».
«Нет!» — Тиан грохнул кулаком по столу. — «Мы не побежим!»
Остальные с жалостью глядели на капитана алых гвардейцев, понимая, как тяжело ему, ни разу не терпевшему поражения, признать падение Града. А он продолжал:
«Отправить детей одних? Они не дойдут до Вольграда. Даже до Реки не доберутся. Отправлять с ними воинов? У нас каждый на счету, мы не можем себе это позволить».
«А что предлагаешь ты?» — недоверчиво переспросил глава Совета. — «Берсерк, мы все знаем, что не продержимся эту ночь. У нас не осталось стрел, да и стрелков. Из полноценных магов на ногах лишь я, остальные либо погибли, выложившись до конца, либо не успели восстановить силы. Магия не всесильна!»
«Вы сказали, что все силы Академии потребуются, чтобы остановить эту армию демонов. Если Велирад падет сегодня, завтра победители двинутся дальше, вглубь страны. Пока Академия соберется с силами, они опустошат пол-Роси».
«Мы все это знаем, но нет ничего, что мы можем с этим поделать», — старый маг прикрыл глаза ладонью. Он не спал уже неделю, лишь благодаря особому отвару оставаясь в сознании. Молодой капитан гвардейцев был прав, но, в то же время, маг знал, что надежды не осталось. У Великого Града не осталось ничего. Ни времени, ни надежды, ни людей, ни шанса на спасение.
«Этот город был выстроен для защиты Роси. Мы все клялись, что пока хоть капля крови осталась в нашем теле, ни одна тварь не пройдет мимо нас!» — Тиан Берсерк поднялся. Пересекающие его лицо шрам побелел, а щеки побагровели. Бешеный нрав его был хорошо известен, за это Берсерком и прозвали… Но сейчас он был прав. Прав… Может быть у Града не осталось надежды, но у него все еще был Тиан Берсерк — Великий Воин, хранимый огнем и сталью. Неистовый Ворон…
«Темнеет, скоро пойдут на приступ», — заметил кто-то из молодых магов, словно цыплята, сбившихся в кучку.
Глава Совета молчал. Он никак не мог решить. Остальные ждали.
«Оповестите Град, что…», — начал маг и, запнувшись, тихо закончил: — «Мы должны выстоять хотя бы эту ночь. Академия не успеет, но если мы дадим им сутки отсрочки, они успеют встретить демонов у Реки. Вы знаете — наши земли не обжиты. Жертвы будут, но они — ничто, по сравнению с теми, что ждут Рось, если демоны перейдут Реку… Пусть на стены выходят все: женщины, старики, дети, раненые, способные стоять на ногах». — Он помолчал, потом повернулся к молодым коллегам. До этого они лишь помогали держать круг, но сейчас… Они едва выпустились из Академии, не нюхали еще стали, но выбора нет… — «Вы идете на стены», — сказал он им. — «Не буду лгать, шансов дожить до утра у вас нет, но шаманов нужно отвлечь от стен, заставить защищать своих…»
Я весь превратился во слух. Нара рассказывала эту историю иначе. Совсем иначе. По ее словам родоначальник Берсерков был безумен и думал лишь о том, как забрать с собой побольше врагов и союзников. Не то, чтобы я ей поверил, но…
Я никогда не смогу понять, как мог Берсерк увести целый город в Огнь… Но если все было именно так, как говорит Кольд, что бы я сделал на месте предка? Сумел бы пожертвовать жизнями тысяч ради того, чтобы задержать врага, дать Академии время, столь необходимое? О славе ли он мечтал? О том ли, чтобы его жертву помнили?
Барды поют о том, как в последнюю секунду он приказал открыть ворота. Говорят, что это Берсерк хотел погибнуть в бою, что он звал смерть… Но…
Они продержались до полуночи. Потеряв половину своих защитников, Град все еще стоял. Барды назовут эту ночь — ночью Тьмы, Пламени и Снега и это действительно было так. Полыхал Град, трещали костры под его стенами, разрывая чернильную Тьму. И падал Снег — такой белый, саваном укрывая погибших, платом ложась на волосы и плечи.
«Нам конец», — хмуро заметил старый маг, все это время наблюдавший за боем из башни Совета. — «До утра не достоим».
Берсерк, недавно вернувшийся со стен, закусил губу. Маг был прав — не достоят. Женщины, старики да дети — вот все, кто у него остался. Да еще треть его полка, лучшие — он приберег их до времени, когда больше надеяться будет не на что.
«Вы верите в Единого?» — спросил он старика, устало осевшего в своем кресле. — «Если верите, то молитесь. Молитесь, чтобы мы продержались еще хоть минуту, хоть полчаса…»
Он выбежал из зала Совета, хлопнув за собой скрипучей дверью.
«Они пошли приступом на восточные ворота», — сообщил один из его гвардейцев. В его глазах был невысказанный вопрос. Почему они медлят? Почему лучшие воины, которыми располагает Рось, не там, не на стенах, не под ними?
«Пора», — тихо сообщил Берсерк, а затем во весь голос гаркнул: — «Седлайте коней!»
Вспомнилась ему с чего-то улыбка Огненной, которой он был обязан своим назначением. С тех пор он ни разу не видел ее, только иногда, во снах, вспоминалась ему рыжеволосая женщина, научившая его — пока ты не сдался, не все потеряно.
Они подъехали к воротам как раз вовремя. Ворота трещали под ударами тарана — еще пара ударов, и все. Свистели шмели-стрелы, выл кто-то пронзительно. Привстав в стременах, Берсерк осмотрел свой маленький отряд. А потом на мгновение закрыл глаза…
«Открыть ворота!» — крикнул он, в тот же момент они рухнули, придавив тех, кто бросился выполнять приказ.
Хлынули в город демоны, одетые в шкуры и кожу, украсившие себя частями замученных ими пленников. Десятки… сотни… А навстречу им с саблями наголо вылетел его отряд. И впереди всех летел Тиан Берсерк, круша и рубя не глядя. Он несся туда, где среди черного дыма плясали и били в бубны шаманы.
«Победа иль смерть!» — рычал он. Вился в руках мальчишки, недавно пришедшего в полк и назначенного вестовым, стяг — алый ворон на черном фоне…
Я встал, не в силах больше слушать, чувствуя, как проваливаюсь в чужую память, вновь вижу перед собой ухмыляющегося шамана, вновь тяну руку, загребаю в горсти пламя…
Выскочив в осеннюю ночь, я отошел чуть от входа и уселся на мостовую, прислонившись спиной к холодной стене.
