Жанна Лебедева - Хитросплетения тьмы
Из глаз Нарбелии хлынули слезы злого бессилия, а в памяти всплыло лицо Хайди. Хайди. Почему его нет рядом? Хотя… Сердце бывшей наследницы истошно забилось. Ну, конечно! Призыв! Призыв, который она наложила на мертвеца однажды в припадке ярости, желая досадить.
Едва сдерживая нервный стук зубов и дрожь рук, принцесса зашептала заклинание. В тот же миг воздух в центре комнаты потемнел, сгустился и пошел водоворотом, материализуясь в человеческую фигуру.
— Плохи твои дела, дорогая, как я погляжу, — прозвучало вместо приветствия.
— Хайди, ты пришел, — давясь подступившим всхлипом, прошептала Нарбелия, — я не верю, что ты пришел…
— Такова суть призыва, — усмехнулся мертвец, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора и со двора, — значит, королевская охота удалась, — задумчиво добавил он, подходя к изголовью кровати и понижая голос, — только призыв свой ты сотворила зря. Я не смогу вытащить тебя отсюда — ты еле жива, а под стенами стоит целая армия с драконом в придачу.
— Хайди… — Нарбелия коснулась его руки, принимая мертвенный холод в свою измученную жаром и напряжением ладонь, — пообещай мне кое-что.
— Пообещать? — внимательный взгляд пронзил глаза бывшей наследницы, — не считай меня всемогущим…
— Значит, стань таким, — принцесса нежно перебрала его пальцы, остановила взгляд на золотом кольце с гербом, под которым лишь теперь разобрала выгравированную надпись, вернее единственное оставшееся от этой надписи слово: «Никогда», — пообещай, поклянись мне сейчас, что вытащишь отсюда моего ребенка. За это я отдам тебе все — мои сокровища, мой трон, мою кровь, мою плоть, мою жизнь…
— У тебя уже нет ни трона, ни сокровищ, и жизнь твоя висит на волоске, — ответил мертвец, но голос его прозвучал мягче, чем обычно.
— Тогда, возьми мою любовь, — вырвалось у Нарбелии непроизвольно, словно кто-то чужой вложил эти слова в ее истрескавшиеся, пересохшие губы.
— Любовь? — брови Хайди удивленно приподнялись. — Странно слышать такое от тебя, но, вижу, сейчас ты не врешь. Да будет так, — холодные руки протянулись к малышу, и тот беспокойно завозился, отлученный в миг от материнского тепла, — наложи на него заклятье сна, лишний шум нам не нужен…
Устав от бессонных поисков, Брук дремал, сидя напротив двери, за которой держали принцессу-беглянку. Сон тянул его голову к полу, но командир охотников слишком сильно ценил свою добычу, и через щели прикрытых век неустанно следил за выходом из покоев роженицы. Чтобы немного взбодриться, Брук мысленно раскладывал и сортировал сокровища, обещанные Минией за поимку Нарбелии.
Брук радовался: основная работа сделана, под окнами сидит дракон и стоит целый полк вооруженных солдат. Что может случиться? Однако внутреннее чутье охотника подсказывало ему, что где-то поблизости притаилась опасность…
Когда в коридоре, словно из ниоткуда, появился закутанный в черные одеяния человек, Брук моментально вскочил и дернул из ножен меч. Мрачная фигура бесшумно двинулась в его сторону, колыхнулся на капюшоне дорогой песцовый мех, стремительно взметнулась рука, и командир повис, схваченный за горло и вздернутый над полом. Беспомощно болтая в воздухе ногами, Брук отчаянно захрипел, но ледяные, безжалостные пальцы вошли в его шею, словно она была куском теста.
— Стоять! Ты еще кто? — раздалось из лестничного проема — Ирис почуяла неладное и тут же пришла на помощь соратнику, — Брук! — заорала она истошно, увидев распластанное на полу тело.
Эльфийка замерла, парализованная ужасом. Существо, приблизившееся к ней, источало холод смерти, глаза, горящие в тени капюшона, прожигали насквозь.
— Сгинь, нежить! — выкрикнула она, отскакивая в сторону, одновременно вынимая меч одной рукой и творя магические пасы другой.
— Не выйдет, дорогуша, — раздалось над самым ухом волшебницы, — я неплохо умею раздирать глотки…
В тот же миг острые зубы мертвеца рванули нежную кожу девичьей шеи, разжались на миг, а потом впились еще глубже, вгрызаясь в плоть до самого горла.
Брук и Ирис пали быстро и почти бесшумно, но даже нескольких едва слышных хрипов хватило, чтобы остальные охотники и подоспевшие позже воины явились на звук. Достигнув коридора и заветной двери, они не успели даже разглядеть таинственного врага — их ослепила яркая вспышка, после которой ударили молнии и огневые шары. В дверном проеме комнаты, придерживаясь за косяк и неуверенно пошатываясь на непослушных ногах, стояла Нарбелия:
— Беги! Я прикрою, — прорычала она, оценивая усталым, решительным взглядом степень ущерба от своей атаки.
Черная фигура рванулась к лестнице, а на оставшихся врагов обрушился новый каскад молний и огня…
Закутанный в теплое одеяльце, младенец мирно спал в корзине из-под фруктов и не ведал о том, как рыдает в бессильной истерике его мать, как проклинает своих подчиненный лично прибывшая в лаПлава Миния, как жители замка прячутся в испуге по своим комнатам… Новорожденного баюкал шум ветра и едва различимый звук шагов того, кто нес его колыбель, перекинув на ремне через плечо. Человек не дышал, и не источал тепло, его сердце не билось, а руки были неимоверно холодны, но малыш больше не тревожился — ведь рядом со своим спутником он ощущал спокойствие и безопасность…
Каждый взгляд — бумеранг,
Он вернется, не забудь.
Отразится в глазах
И убьет кого-нибудь.
Каждый взгляд — бумеранг,
Летит куда глаза глядят.
Он вернется назад,
Все к тебе вернется…
Таша открыла глаза, вглядываясь в серое сияние раннего утра. С навеса капало — последнее напоминание о прошедшем в ночь дожде. Сырая трава блестела серебром.
Девушка подняла голову, подтягивая к подбородку нагретую изнутри шкуру. Фиро сидел рядом, неподвижный, словно высеченная из камня фигура. Перед ним горел костер, потрескивал, раскусывая сырые, не желающие гореть ветки.
Услышав подле себя сопение и фырканье, принцесса обернулась: огромный виверн лежал на земле, пряча под навес голову, похоже, ночной дождь доконал и его. Протянув руку, девушка коснулась могучей головы зверя. Тот то ли фыркнул, то ли мурлыкнул в ответ — не такой уж и страшный, когда спит.
— Спи, время еще есть, — не поворачивая головы, сказал ей мертвец, — до Сибра осталось немного.
— Жалко тратить время на сон, — шепотом ответила Таша, косясь на спящего виверна, — похоже, он еще не отдохнул как следует. Кстати, как его зовут? — поинтересовалась она.
