Игорь Ковальчук - Северянин
Однако муж смотрел на нее влюбленно. Как бы там ни было, супруги явно ладили, а отец, похоже, смирился со странной невесткой, от которой не дождешься ни готовки, ни работы по дому, ни даже помощи с разведением огня. Агнар подумал, что, наверное, золотоволосая альвийка, ставшая супругой смертного, и рыбное место умеет найти, и с погодой «договориться», а для рыбака это значит больше, чем обычные домашние труды. Огонь в очаге, в конце концов, может развести и мужчина.
А то что женщина молчалива и спокойна – так это ж огромное достоинство!
В неспешной беседе викинг выяснил, что эти рыбаки, как и все другие кельты, не только ловят рыбу, но и выращивают скот, а для этого перевозят коров на этот остров, богатый сочной зеленью, ласковой тенью и свежим ветром. У них был огромный устойчивый паром с парусом, на котором они вполне могли переправить на Эрин коня Агнара вместе с ним самим. И с Экдой, конечно, тоже. Правда, обитатели одинокого острова принадлежали к другому племени кельтов, не к белгам, а к гойделам, но совершенно спокойно восприняли слова скандинава, который в замешательстве причислил себя именно к белгскому народу.
Они были готовы помочь ему, причем просто так, за помощь.
– Все верно, – вдруг произнесла женщина. Она впервые открыла рот в присутствии чужаков, и викинг услышал ее голос. Он оказался низким, с приятной хрипотцой и таким, что Агнар вмиг поверил – от нее вполне можно потерять голову. – Пора переправлять скот на большой остров.
– Когда будет буря? – ее муж поспешил подняться на ноги.
– Через шесть дней, – спокойно ответила она, не глядя на супруга.
– Тогда надо спешить. Не так ли, отец?
Старик задумчиво поковырялся в зубах тонкой палочкой и кивнул.
– Раз уж твоя жена говорит, что через шесть дней, значит, так оно и будет.
– Успеем? – молодой рыбак проявлял нетерпение.
Его отец снова помолчал.
– Отчего же не успеть? Успеем, – и, сделав еще одну небольшую паузу, добавил: – Устраивайся, гость, на ночной отдых. Утром рано в путь.
Правда, улечься сразу не удалось – сперва Агнар обихаживал коня, потом помогал тушить костер, потом укладывался… Заснул уже в темноте. Ему показалось, что он только-только закрыл глаза – и вот новый знакомый, молодой рыбак, уже расталкивает его. правда, довольно добродушно. С трудом разлепив глаза, викинг поднял голову. Воздух пронизывал весенний, колкий и влажный холод, между деревьями полз густой туман, он завивался кольцами вокруг стволов покрупнее, и при одном взгляде на них больше всего хотелось уткнуться носом в шерстяной плащ и спать дальше.
Но скандинав послушно поднялся и посмотрел вопросительно.
– Нужно подоить коров, – объяснил парень. – Идем.
Для Агнара оказалось шоком, что коров у кельгов доили не только женщины, но и мужчины, причем так же часто и без смущения. Разумеется, если можно было передоверить эту тяжелую работу женщинам, и белги, и, наверное, гойделы охотно пользовались этой возможностью. Но сейчас на огромном лугу острова паслось больше двадцати голов, и одна морская дева, конечно, не справилась бы с ними.
Правда, она уже трудилась здесь и, как убедился, наблюдая краем глаза, викинг, справлялась со своим делом прекрасно. Старик-рыбак тоже уже сгибался над выменем большой и очень спокойной пятнистой буренки, а скандинаву предоставили молодую, любопытную корову с большим белым пятном на морде. К делу попытались приставить и Экду, но тот немедленно показал свою полную несостоятельность в этом деле и был отправлен разжигать костер, а на прощанье одарил своего спутника неласковым взглядом.
Приступая к делу, Агнар поневоле вспомнил, как ему приходилось в детстве доить коров дома, в Норвегии, когда жена дяди или его мать решали, что мальчишку следует сурово наказать. Тогда он считал правильным выполнить все, что от него требовали, но продолжать поступать по-своему. Теперь он уже почти забыл, как это делается, но поневоле пришлось вспоминать. В конце концов, то, что не зазорно хозяевам, прилично и гостю.
Подоив коров, они позавтракали, а затем Агнар увидел то, что гостеприимные хозяева называли паромом. Это оказался огромный неповоротливый плот, сбитый из бревен, чуть обструганных сверху, и с одной короткой мачтой, на которую большой парус и не поднимешь. Оставалось лишь удивляться, как эту конструкцию можно было использовать. Нет, викинг верил, что на нее можно было согнать все двадцать коров и, пожалуй, еще останется место для хозяев. Но в то, что она способна сдвинуться с места, он не верил категорически.
Тем не менее, поставив плот так, чтоб на него удобно было и скот загонять, и потом отталкиваться от берега, старик, его сын и невестка из волшебного народа повели скот по старательно уложенным сходням. Правда, не всех коров, а лишь половину, кроме того, часть телят, резвившихся на лугах острова, а на пароме прижавшихся к матерям и притихших. Кроме того, младший кельт завел по сходням огромную собаку – одну из трех имевшихся – крупную лохматую зверюгу в холке по пояс взрослому человеку. После чего помог скандинаву выбрать место для коня, устроиться самому, осведомился, удобно ли здесь хмурому Экде, после чего махнул рукой отцу, остающемуся на острове с остатками стада. Старательно, хоть и неумело поставил парус. И посмотрел на жену.
Та кивнула, подождала, пока супруг оттолкнет нелепый плот от берега, а потом нагнулась к краю плота и закричала что-то непонятное. Не пронзительно, а вкрадчиво и мягко, и викингу показалось, будто крик ее сразу затерялся в морской глубине. Волны немного потемнели, а потом вдруг окреп ветер, дующий в нужном направлении, и плот заскользил по глади моря со скоростью, сделавшей бы честь любому драккару.
У скандинава округлились глаза. Он неплохо смыслил в навигации и кораблестроении, так что при желании мог бы построить маленькую парусную лодку и, уж конечно, знал, от чего зависит движение судна по воде – хоть парусного, хоть весельного. Даже при самом лучшем попутном ветре подобная грубая конструкция едва ли могла бы плыть со скоростью самого нелепого болотного кораблика, где на веслах сидит какой-нибудь неумелый мальчишка. Недоумевая, мужчина опустил руку в воду.
Впрочем, и без того было понятно – если плот так мчится вперед, очевидно, его несет вода, а отнюдь не ветер; ветер лишь помогает.
Рыбак с удобством расположился на краю плота, лишь изредка приподнимаясь, чтоб взглянуть на коров и телят. Правда, они вели себя совершенно спокойно, с удовольствием жевали насыпанную грудой траву, время от времени косясь на собаку, которая, явно испытывая неудобство от такой близости соленой воды, особенно активно погавкивала и рычала на тех животных, которые, по ее мнению, норовили отбиться от стада. Жена рыбака долго молча сидела на «носу» парома, потом разулась, разделась без стеснения и скользнула в воду.
