Анна Гринь - Олимпиада. Бубновая дама
Нам с Шишем так и не рассказали, что за опыты ставил Крившин, но по обрывкам фраз я легко догадалась и сама: если бы у колдуна получилось, то Подлунный мир содрогнулся бы от появления нового неразумного, но смертоносного создания.
Бердинг тоже это понял и решил, что должен заполучить данные по опытам колдуна, чтобы самому создать монстра.
Что двигало маленьким человечком из Надзора? Тщеславие? Желание получить власть?
Когда его допрашивали и выясняли причины, Сердий лишь хохотал, пугая своим безумием даже многоопытного Бруссина.
Бердинг сообразил, что не сможет в одиночку опередить охотников и найти колдуна, а Крившина ему обязательно следовало отыскать первым. И тогда, будто в припадке безумия, Сердий связался с одной из шаек Блотского княжества. Главари воров, убийц и всякой мелкой магической шушеры заинтересовались возможностью заполучить нечто, что запугало бы целое княжество, сделав обитателей нор и ночлежек королями жизни.
Я усмехнулась, представив, как главари купались в воображаемом богатстве и наслаждались вымышленной властью. Неудивительно, что практически на следующий день по всему Подлунному раскинули свои сети шпионы — обитатели трущоб.
Именно они нашли колдуна, но вместо того, чтобы передать его местоположение Бердингу, решили действовать самостоятельно. Так Крившин, сам того не понимая, оказался в окружении трех голодных псов: моих родителей, Бердинга и банды преступников.
Возможно, у Сердия Бердинга что-то бы и вышло, но он не рассчитал одного: мои родители занимались слежкой не один год и однажды поняли, что за колдуном гоняется кто-то еще. А дальше… Бердинг бежал, не желая попасть под горячую руку Рему Лись. Мои же родители просто не успели сообщить о его предательстве начальству. А может, и сообщили, но их рапорт просто не дошел до адресата.
В тот злополучный день Рем и Клара решились на небольшую передышку ради меня, но, заметив в окне Сердия, бросились в погоню.
Я очень удивилась, узнав, что тогда на самом деле видела именно Бердинга. Недавно, в кафе, сама того не зная, я напугала колдуна. Он опасался, что рано или поздно я могу понять, где именно его видела.
Погнавшись за Сердием, охотники оказались в лаборатории Крившина. Ученый ставил свой очередной эксперимент и сетовал, что оригинал рецепта остался в одном из старых убежищ, откуда его забрали надзоровцы. Сердий все это слышал. И именно поэтому он был уверен, что дневник давно у моих родителей. Угрожая Крившину и охотникам прихваченным из хранилища Надзора амулетом-взрывателем, Бердинг потребовал копию зелья, но безумный ученый не собирался сдаваться и рассказывать свои тайны. Он просто выплеснул на пол содержимое какой-то пробирки, вызвав пожар в доме. Бердинг бежал через артефакт-портал, бросив амулет в огонь.
— Случайно! — вопил Сердий под стрекот пишущей машинки. — Он просто выпал из кармана. Я не желал им смерти!
Я пыталась отгородиться от его рассказов, но выйти из кабинета банально не хватало сил. Я стояла позади служителей магического порядка, сжимая рукав пиджака Шишеня, опасаясь, что могу свалиться в обморок, и слушала. Слушала оправдания, стенания и вопли колдуна, походившего на загнанную в угол крысу. Слушала и не чувствовала ничего, кроме омерзения.
И сейчас, лежа на полу своей комнаты, я не испытывала каких-то эмоций, хотя очень надеялась ощутить удовлетворение от состоявшегося отмщения. Но нет…
Остаток истории я слушала вполуха, запоздало радуясь, что сделала правильные выводы.
После взрыва Бердинг бросился прямиком в офис Надзора, надеясь как-то скрыть свою причастность к делу. Я брезгливо хмурилась, когда толстяк последовательно описывал, как уничтожал все личные записи моих родителей, боясь, что они там упомянули о нем. Мужчина, не читая, сжег все блокноты и ежедневники четы Лись. Потом он попытался узнать, где жили мои родители, чтобы произвести зачистку и там.
— Меня уже не волновал дневник Крившина, — стенал Сердий. — Хотелось шкуру спасти, ведь…
— Ведь узнай кто-то из начальства, что ты, крыса, копал под своих и задумал недоброе, ты уже бы давно в камере гнил, — хмыкнул пожилой надзорник, продолжая печатать показания.
Но, к немалому удивлению Сердия, в личных делах моих родителей адрес не значился. Перепуганный этим, он поднял свои связи и разыскал Верию, отправил ей письмо с угрозами, требуя отдать ему вещи по делу Крившина. Ведьма недолго думая собралась и сбежала вместе со мной в Солнечный, не желая подвергать опасности.
— Главари банды меня едва не убили, когда поняли, что дневника им не видать, — взвыл Сердий.
— Жаль… — тихо прошептала я так, что услышал меня только Шиш.
Постепенно банда смирилась с потерей отличного способа управления обществом, и Бердинга оставили в покое. Он зажил обычной жизнью, довольствуясь ролью начальника крошечного отдела, разбиравшего жалобы. Однообразие и сидячий образ жизни превратили поджарого надзорника в полноватого дяденьку, страдающего одышкой, а поступление на службу Гедымина освободило Сердия и от части бумажной работы, позволив часами посвящать свое свободное время газетам, поливанию кофе с капелькой бальзама и собиранию сплетен.
Именно последнее занятие принесло Бердингу неожиданный улов, когда он болтал ни о чем со служителем магической почты, которой обычно пользовались все, кто не имел возможности передавать свои письма через фавнов, голубей или воронов.
«Именно магической почтой я отправила свою работу в академию, чтобы сразу произвести впечатление на приемную комиссию», — вспомнила я.
Так или иначе, но Сердий узнал, что некая Олимпиада Лись писала письмо из одного мира в другой. Ухватившись за ниточку, надзорник принялся разматывать клубок, желая узнать больше. Ему потребовалось много времени, тем более в академию в прошлом году я не приехала.
Карты Бердингу спутала проверка. Ему удалось перетянуть в свой отдел выяснение по факту пропажи документов из архива, которые он сам же и изъял давным-давно, мотивировав свой интерес отсутствием реальных расследований. Но скрыть дело от помощника не вышло, так что вампира к делу Сердий подключил, наврав тому с три короба. И все бы ничего, если б шайка разбойников по своим каналам не выяснила, что Бердинг перестал собирать пыль, а роет землю носом, разыскивая дочь охотников Лись.
Бандиты взяли надзорника за горло и вытрясли из него правду, а после запугали так, что колдун взялся за поиски с утроенной силой.
— Пугали, — рассказывал толстяк. — Однажды прямо из постели вытащили… Я от них в другом мире прятался, по какому-то кукурузному полю улепетывал в домашних тапочках.
