Наталья Щерба - Быть ведьмой (Трилогия)
Таня будто очнулась: да о чем она думает! Вокруг нее как будто сужается кольцо довольно неприятных тайн и все более досадных обстоятельств, теснит и давит, а она о поцелуях думает! Лучше бы помозговать о том, что дальше делать: Складывается такое впечатление, будто все они сознательно подводят ее к какому–то факту, решению… неужели к разгадке той большой тайны, которой якобы владеет ее браслет?
Помня рекомендации венгерки, Таня заварила себе только кружку чая и понесла напиток в спальню, где возле окна стоял ее сундук. Конечно же не помешает проверить идею «второго дна», пока Дашки нет дома. Что–то подсказывало – подруга опять будет дуться неизвестно за что. В любом случае до завтрашнего «экстренного похода на природу» необходимо узнать тайну сундука.
Таня отпила большой глоток из кружки и навела браслет на сундук таким образом, чтобы он весь поместился в «окошке». Как только она это проделала, паучок с опалом на спинке внезапно побежал по крышке и соскользнул, застыв внизу, почти у самого пола. Продолжая смотреть через браслет, девушка приблизилась, встала на колени и осторожно нажала на опаловую спинку. С тонким жужжанием крышка сундука открылась.
Не без опаски заглянув внутрь, Таня не сдержала удивленного возгласа: вместо ее вещей – клубка, мешочка, флакона и университетских бумаг, в сундуке лежал обгоревший клочок пергамента. Мало того, цвет обивки поменялся с черного переливчатого на густой кроваво–красный. Таня навела браслет на пергамент, словно лупу, ожидая, что бумага тоже запрыгает и заскользит, как паучок, или еще как проявит себя волшебным образом, но обгоревший обрывок даже не шелохнулся. Тогда девушка подхватила его двумя пальчиками и принялась рассматривать просто так, без браслета.
Перед ней был абсолютно чистый лист бумаги. Таня хорошо помнила произнесенные в субастрале слова: «сожги листок», но какого–либо компромата пергамент не содержал. А ведь перед тем, как сжечь, неплохо бы прочитать, что там написано. Иначе зачем сжигать?
Полчаса экспериментального разглядывания через браслет, на свет и даже с помощью старой кварцевой лампы, специально вытащенной для этой цели из шкафа, ничего не дали. Браслет пульсировал и обжигал плечо, но, к сожалению, ничего не говорил…
Через два часа раздумий Таня сдалась. И лишь только она положила листок в кармашек халата, как ключ в замке повернулся и появилась Дашка. Подруга была бледна, расстроена и явно пьяна.
– А вот и наша гениальная девушка! – радостно произнесла она, непонятно кого имея в виду. – А я вот, зашла по дороге… в кафе. Думаю, учиться мне не разрешают… Так хоть напьюсь.
– Дашка, ты с ума сошла! – Таня попыталась увести подругу в гостиную, но та вдруг вырвалась.
– Не трогай меня, зараза, – заплетающим языком произнесла она, – ненавижу тебя… все для тебя… А я? Что я, – она горестно взвыла, – всегда я буду где–то внизу, одинокая и…
– Пьяная, – подсказала Таня.
– И пьяная, – легко согласилась Дашка. – Потому что тебе все помогают, а меня только используют… Сексом заняться, время провести… козел.
– С Костей поссорилась? – догадалась Таня.
– Да. – Дашка ухватилась рукой за коридорную вешалку. – Кто–то наболтал ему… Сказал, что я шлюха… Но это же не так? Все меня обижают… Послушай, – в глазах подруги промелькнуло осмысленное выражение, – а это не ты случайно сдала меня? Кроме тебя, никто не знал…
– Да кому я стану болтать?! – рассердилась Таня. И вдруг застыла: Лешка сегодня читал ее мыслечувствующую ленту и ведь мог рассмотреть некоторые события и передать Сашке, они же вроде как друзья? И почему именно сегодня ее защита вновь оказалась слабой? Ведь раньше ей удавалось скрывать свои мысли под сильным водопадом…
Подруга, раскачиваясь, пыталась сфокусировать на ней взгляд.
– Даш, – мягко сказала Таня, – тебе надо поспать… и долго.
– Какое поспать? – удивилась Дашка и, неловко поскользнувшись, растянулась на полу. – Завтра ОТС, такое событие… – произнесла она, не спеша подниматься. – Хотя что оно даст мне? Я буду вечно на третьем ярусе… – Дашка широко зевнула. – И никогда у меня не будет такого браслета, как у тебя. Невезучая я… – сонно добавила она, уронила голову на руки и захрапела: тоненько и длинно, со свистом.
Кое–как уложив подругу на диван, раздев и накрыв одеялом, Таня вернулась в спальню. На улице вечерело, поэтому пришлось включить свет. Сундук так и стоял возле окна: девушка присела возле него на полу, достала из кармана листок и внимательно рассмотрела его.
Он был чист – старая, пожелтевшая бумага. Возможно, пергамент что–то собой и представлял… Но голосу из субастрала стоило верить. А раз Лешка подсказал, как проникнуть в тайник – значит, его папа заинтересован в нем очень давно… Ведь чертик сам сознался, что это он выбросил Таню на субастральный уровень, где они точно знали, что она услышит голос… браслета? А потом эта лекция, которую Лешка не советовал пропускать… и нахально подсказал ей, как следует применить полученные знания касательно сундука.
Эх, надо было пожестче иллюзию ему придумать! Но почему ей разрешили действовать в одиночку? Почему за спиной никого нет, раз так важно, чтобы она нашла этот листок? А может, они все сейчас за ней и наблюдают?
Девушка подозрительно оглянулась и, не найдя ничего необычного, прислушалась: но, кроме тоненького храпа Дашки, больше странных звуков не было.
Наверное, все ждут, чтобы эту тайну она разгадала сама.
Ну что же ей делать?! Сжечь листок, как советовал браслет? А если этот клочок важен? А может, это какой–то компромат прабабки, поэтому браслет так «распереживался»?
Держа листок на ладони, Таня пошла на кухню и взяла спички. Браслет радостно полыхнул теплом и тут же охладел. Таня заметила про себя, что уже начинает различать «чувства» своего браслета: когда он особо желает указать на какой–то факт и поэтому нестерпимо жжет ей плечо или когда она делает верный ход – довольно согревает теплом руку… Все–таки это очень древняя вещь, с магической душой… Вот и сейчас он наверняка показывает ей, что хозяйка поступает правильно.
«Правильно?»
Браслет опять едва затеплился.
Значит, правильно. И Таня подожгла листок.
От бумаги потянулась тонкая серая струйка и завихрилась под потолком. Внезапно дымок, словно живой, стал чертить по воздуху круги, словно бы укладывая их аккуратными витками, пока не намотался целый клубок.
