За что убивают Учителей - Корнева Наталья Сергеевна
Все это многоголосие сливалось в мощный поток неумолкающего, густого голоса мира.
Ни один разум не способен вместить такое. И уж конечно, невозможно вычленить из неделимого целого какой-то фрагмент, личность одного конкретного лианхэ.
Оглушенный и ослепленный, накрытый с головой этим стремительным водоворотом, Элирий захлебнулся щедро хлынувшим в него знанием и лишился чувств. Хвала небожителям, что не рассудка.
От дальнейших экспериментов с лианхэ он предпочел отказаться: их разум был непостижим и неподвластен контролю. Невозжелавшие оказались неотделимы от мира.
– Да, мессир, – виновато призналась Агния, с опаской поглядывая за выражением его лица. – Мы присоединились к Потерянным. Их поддерживает Вечный небожитель Алейрэ. Если вы помните, четыре сотни лет назад, в день падения Красной цитадели Учитель дал Первому ученику сложное задание…
Да, он помнил. То был страшный день, и Элирий понимал, какую огромную ответственность взвалил на плечи своего ученика. Но выбора не было: в этой миссии он не мог положиться ни на кого, кроме Яниэра.
– Казалось, на всем Материке нам негде укрыться от преследования. – Агния вздохнула, вспоминая прошлое. – Именно Алейрэ подсказал тогда Яниэру, где смогут найти приют беглецы из Ром-Белиата. В те тяжелые времена лианхэ действительно приняли нас и не позволили остаткам народа Совершенных рассеяться и погибнуть. Вечный также много помогал нам все эти годы. Кроме того, как вы верно заметили, под сенью Лесов Колыбели лианхэ защищены от света черного солнца и никогда не знали черного мора. Так же и мы живем там теперь в безопасности.
– Какой вздор. – К предателям лианхэ Элирий относился даже хуже, чем к неполноценным. Выходит, все трое учеников оказались недостойны его науки и отступились от истинного учения и заветов предков. Немудрено, что небожители вконец отвернулись от Материка. – Не может идти и речи о союзе с изменниками и отказе от старых традиций Лианора. Я хочу вернуться в Ром-Белиат. Немедленно!
Наверное, Агния заметила, как в глазах его промелькнул отблеск печали: когда-то Элирий потерял Лианор, высокие белые берега и цветущие сады… обетованные земли небожителей, где текли молоко и мед. Величественный и прекрасный остров погиб, и после этой ужасной потери, забравшей половину его сердца, он не мог потерять еще и Ром-Белиат.
Хорошо, что он может безоговорочно приказывать Аверию: тот – единственный на свете, кто не предаст никогда. И действительно, Наварх не стал возражать.
– Как будет угодно Красному Фениксу. – Аверий привычно подчинился, поднимаясь на ноги. – Вы слышали слова господина. – Помедлив немного, он сухо отдал приказ ожидающим распоряжений помощникам. – Изменить назначенный курс. Взять курс на восток. Самый полный вперед! Мы возвращаемся в Ром-Белиат!
Мы возвращаемся в Ром-Белиат. От этих заветных слов на сердце его светлости мессира Элирия Лестера Лара медом разлилось тепло. Мы возвращаемся домой.
Эпоха Красного Солнца. Год 291.
Сезон великого холода
Лед сковывает живительные потоки.
День последний
Ром-Белиат. Красная цитадель
*черной тушью*
Солнце медленно скатывалось за горизонт. Алый рубец зари ширился и кровоточил, как открытая рана.
Элиар вдруг почувствовал, насколько устал. Озверев от убийств и собственной невыносимой безжалостности, от смерти, которая сидела на кончике его клинка, Красный Волк наконец добрался до святая святых, алтарной комнаты храма Закатного Солнца. Пустые ножны бились о высокие боевые сапоги, черными воронами кружилось над ним безумие.
Массивная дверь с грохотом слетела с петель, выбитая мощным ударом штормового ветра, но никакой реакции изнутри не последовало. Тишина. Элиар осторожно вошел в святилище и потерянным взглядом обвел место смерти Учителя.
От открывшейся картины кровь застывала в жилах: Элиар впал в оцепенение. Какое-то время он не мог сделать ни шага и замер, не смея приблизиться. С неприятным долгим лязгом верный клинок упал на каменные плиты. Еще не понимая до конца, что наставник мертв, Элиар с тревогой смотрел на бесчувственного верховного жреца, недвижно распростертого на алтаре в алых одеяниях феникса. В последних, гаснущих на глазах лучах заходящего солнца Учитель лежал навзничь и казался мирно спящим: неверный свет лился из узких окон и бросал на его лицо густые винные тени.
Наконец, после стольких лет разлуки, наставник лежал прямо перед ним, но, увы, был подобен отражению полной луны в зеркале ночных вод – близкий и совершенно недостижимый. Пламя не коснулось его, несмотря на то что тело Учителя побывало в самом сердце священного красного огня.
Все эти годы оба ученика не сговариваясь молчали о случившейся в павильоне Красных Кленов трагедии, как, конечно, и сам наставник. Для Элиара это молчание было чем-то само собой разумеющимся: он не мог и помыслить разгласить их общий секрет. Если бы стало доподлинно известно, что Второй ученик тяжко ранил и вынудил бежать с поля боя Красного Феникса Лианора, вдобавок завладев его знаменитым духовным оружием, это покрыло бы Учителя несмываемым позором.
Элиар не желал, чтобы наставник, какой бы он ни был, но поделившийся с ним драгоценными жемчужинами мастерства, был опозорен. Довольно и того, что с тех пор ни разу Учитель не использовал прилюдно Хвост Феникса. Это вызывало неминуемые вопросы и, в конце концов, сомнения в его авторитете: не утратил ли верховный жрец заветное благословение небес? Падение боевого духа служителей Красного ордена усугублялось еще и тем, что его светлость мессир Элирий Лестер Лар, несмотря на войну с Бенну, упрямо не призывал на помощь могучего зверя души, смертоносного огненного феникса, способного залить огнем целые города.
Только Яниэр и Элиар знали подлинную причину бездействия: в том поединке Учитель был сильно травмирован Когтем Дракона и призыв зверя души потребовал бы чрезмерно много энергии цвета. Кроме того, неисцелимые ранения физического тела соответствующим образом сказываются и на астральном. После рокового удара, серьезно повредившего плечо наставника, ученикам сразу стало ясно: птица феникс не распахнет тяжелые крылья и больше не поднимется в небо. Феникс с перебитым крылом только сильнее напугал бы и деморализовал жителей Ром-Белиата, – призывать его не имело смысла.
Что и говорить, с такими картами на руках Учитель был поставлен в очень трудное положение: безнадежная игра его была проиграна еще десять лет назад. Но все же поверить в смерть великого Красного Феникса Лианора Элиар не мог. Он все еще был в ступоре и, кажется, потерял дар речи, перестал видеть, слышать и чувствовать. Даже течение мыслей остановилось. Смерть Учителя… нет, он не готов ни принять ее, ни даже осознать.
В мельчайших деталях Элиар рассматривал хорошо знакомое лицо, стремясь запомнить застывшее на нем выражение абсолютного покоя, – новое выражение, которое потом так же старательно он попытается позабыть, вымарать из свитков памяти. Тщетно – помимо воли часто будет вспоминаться этот день, оставивший глубокий след в сердце. Сам не желая того, он останется здесь навсегда, как застывшая в капле янтаря летняя стрекоза.
Никогда прежде Элиар не замечал у Учителя такого выражения, до ужаса спокойного, отстраненно-бесстрастного, словно верховный жрец надел личину бога. Уста сложились не в насмешливой, а в мягкой посмертной улыбке – красные, как морские кораллы, пока полные цвета, но уже начинающие бледнеть. Элиару стало не по себе.
Выходит, Учитель действительно… мертв? И это навсегда?
Не может быть.
Нет сомнений: каких-то несколько мгновений назад Красный Феникс дышал, дышало призванное им пламя. Но сейчас – нет. Онемев от ужаса, Элиар попытался было влить в еще теплое, живое тело собственную духовную энергию, но тщетно – голос сердца прервался и душа успела покинуть физическую оболочку.
Как это могло случиться?
