Виктор Исьемини - Весенние грозы
За три часа ничего не надумали, потом толпа, которая шумела вокруг дома мастера Увина (где совещались), потребовала пригласить на совет Гедора. Тот, не мешкая, занял место во главе стола, у которого расселись старшины — дюжина числом. Мясник знал: когда стадо в смятении — оно жаждет заполучить вожака. Пусть жестокого, несправедливого, злого — да такому еще скорей станут подчиняться.
— Вот что, мастера, — сразу же начал Гедор, не дожидаясь многословных объяснений, — Положение у нас с вами не лучшее.
Закивали седыми головами, забубнили…
— Но и беды большой нет! — Мясник повысил голос, чтобы перекрыть стариковское бормотание.
— Как же так, мастер? Ведь грех…
— Грех великий, не спорю. И на мне — самая большая вина, — согласился Гедор, главное было сделано, его слушали, теперь можно и себя виноватым признать, но отчасти. Они, кто за столом сидит, кто снаружи, весь город — они все вместе, община, стало быть, если один крепче виноват — то и остальным ответ держать больше. — Но, если разобраться, что вышло? Сеньор своих обязанностей не исполнил. Он нас защищать должен был, так? А вместо этого — что? От него же самим и пришлось защищаться. А если невинный себя обороняет, это не грех перед Гилфингом.
— То грех, то не грех… путаешь, мастер.
— Нет, не путаю, — Гедор пристукнул по столу. — Защищаться — не грех. На меня покойный оружие поднял, я голыми руками себя оборонил. Где же грех-то? А вот солдаты его…
Старшины приуныли. На солдат город поднялся прежде, чем те обнажили оружие. Совсем плохо вышло.
— Так что, думаю, нужно ворота открыть, — продолжал Мясник, пользуясь тишиной, — в нашем Вейвере сейчас сорок или даже более того приезжих. Их лучше не злить. Рано или поздно они все равно уедут, так пусть не держат сердца на нас, пусть уезжают и уходят с миром. Объяснить им все, как было — и пусть идут. Что они станут рассказывать, то и узнает Мир о нас. Пусть лучше правду узнает. А если обидеть приезжих, то в отместку, чего доброго, поклеп на нас возведут. Пусть рассказывают правду!
— Вот узнает Мир, тогда нам ответ держать, — кротко вздохнул старичок, старшина ткачей.
— А ответ нам держать — пред кем?
— Ну, как же!.. — старик умолк.
А в самом деле, перед кем?
— Сеньор сам права города нарушил, — гнул свое Гедор. — А раз так, вассальная клятва нарушена, присяга отменяется. Вдова его сил не имеет, чтобы нас принудить заново клятву дать… клятву ей или, там, старшенькому сыночку ок-Дрейса. Значит, кому город подвластен? Королю Метриену? Так он в плену томится.
— И что же выйдет? — осторожно спросил мастер Увин. — Кому мы теперь подчиниться обязаны?
Гедор улыбнулся. И промолчал. Пусть сами уразумеют, что власть сама собой им в руки плывет — им, городскому Совету! Ну а уж по чьему слову этот Совет станет решения принимать… нет, об этом лучше промолчать.
* * *Когда участники совета показались на крыльце, толпа встретила молчанием. Только что заполненная народом улица гудела, а тут разом притихли. Первым шел тихий старичок, старшина ткачей. Ощутив себя в центра внимания, он опустил глаза и торопливо юркнул в сторону. То же самое — еще двое мастеров. Затем вышел Гедор, этот, не смущаясь, объявил:
— Люди города Вейвера! По закону и обычаю, мы, ваши выборные представители, приняли решение… мастер Увин, желаете огласить?
Кузнец махнул лапищей и прогудел:
— Ты начал, так уж заканчивай. У тебя язык подвешен.
— Так вот, слушайте да передавайте тем, кто не слышал: поскольку покойный сэр Дрейс ок-Дрейс нарушил права вейверской общины и преступил собственный долг сеньора, он и его наследники лишены прав на владение этим городом! Поскольку он напал и первым обнажил оружие в черте городских стен, община имела право защищаться. Отныне Вейвером правит Совет из выборных.
Произнеся эту речь, Мясник сошел с крыльца и двинулся через притихшую толпу. Люди расступались перед ним. Гедор шел молча, глядя перед собой. Свернул за угол, скрылся, толпа потянулась следом. Он знал, что делать! Повезло Вейверу, что в трудные деньки такой умудренный мастер Гедор у них нашелся!
У ворот приезжие — пешие и с повозками — требовали, чтобы им отворили и позволили удалиться. Цеховые, в тяжелых куртках, с секирами и короткими копьями, раздуваясь от собственной значимости, отказывались пропустить: не велено, городской Совет приказал запереть ворота. Ждите. Гедор вышел к воротам, остановился, обернулся к сбившимся в кучу чужакам и отвесил низкий поклон.
— Прошу прощения, добрые люди! От имени городской общины сего города, прошу: не серчайте за это неудобство. Сейчас же вы сможете покинуть Вейвер. Прошу понять городских старшин, у нас дела творятся необычные! Город Вейвер отныне не подчиняется сеньорам ок-Дрейсам, а управляться станет своим Советом… Эй, стража, отворяйте. Не держите зла нас, добрые люди, приезжайте в город смело, мы гостям всегда рады и впредь неудобства вам постараемся не чинить!
Пока Гедор говорил, следом за ним из переулка выступила толпа, задние напирали, так что передним пришлось расступиться, пройти дальше, выстроиться вдоль заполненной повозками улицы. Появились и старшины. Мастер Увин махнул рукой охранникам:
— Отворяй! Делайте, как мастер Гедор велел!
Стражники неторопливо и солидно взялись за створки. Гедор посторонился, пропуская переднюю повозку, и напутствовал отъезжающих:
— Глядите сами, какие дела нынче в Вейвере! Сэр ок-Дрейс напал на общину, меч на горожан поднял, за что и сам жизни лишился, семья его прав лишена! Обычай — превыше всего! Закон — превыше всего! Мы, община Вейвера, всегда по закону…
Когда чужаки — весьма торопливо, надо отметить — покинули город, Гедор обернулся к толпе.
— Люди, нам нужен новый Совет. Избрать его надлежит в соответствии со старинным обычаем города Вейвер, до тех пор управлять станут цеховые старшины.
Какой обычай, Гедор не знал, но полагал, что в любом поселении существуют свои собственные представления о добрых старых временах, когда люди жили в мире и справедливости, словно в сказочной стране Риодна. А если нет таких преданий, их всегда можно придумать.
— Гедор, мы тебе доверяем! — крикнули из толпы.
Мясник покачал головой. Он не улыбался и никоим образом не выказывал радости.
— Чем смогу, тем и стану помогать. Себя не пожалею. Выберете в Совет, стану распоряжаться. Не выберете — стану Совету подчиняться и всячески служить. Я — с вами! Я — один из вас!
* * *Новости о том, как дивно преобразилось положение славного города Вейвер, поползли по округе, а в самом городишке жизнь кипела и бурлила. Гедор ходил неспешно и говорил негромко, однако умудрялся неизменно появляться там, где требуется. Как бы невзначай он успевал подтолкнуть и подхлестнуть, кого следовало. И будто бы сама собой община уже на следующий день выбрала Совет. Дело-то нехитрое, цеховые старшины — вот они, кому люди доверяют в труде, тем и прочие дела доверить не зазорно. И мастер Гедор — как же без него? Его рассудительность всем ведома! А потом совет, снова как бы естественным образом, стал распоряжаться городской жизнью. Назначили дни цехам — кому когда выставлять по тридцать молодцов при оружии, чтобы охраняли ворота, да по стенам дозором ходили. И тут уж без лености — днем и ночью пусть стерегут город, теперь сеньор не вступится, теперь самим надо. И в этот день защитникам плату чтобы считали из городской казны. Невелики денежки, но чем богат город, тем и…
