Роман Хаер - Бравая служба
Машину у подножия мы разбили на редкость быстро – вообще непонятно, как она умудрилась до того нанести отрядам наших летунов такой урон. Впрочем, вскорости из жерла вылезла еще одна такая машина, и мы продолжили артиллерийскую дуэль. В самый разгар поединка я заметил фигурки, копошащиеся у конструкции, поврежденной нами первоначально. Вражеские юниты восстанавливали поврежденный объект.
– Переносим огонь на первую цель! – скомандовал я, и бойцы отделения послушно выполнили приказ.
После того как ремонтники были отброшены от разбитого механизма, я оставил одного из своих бойцов доламывать непонятный объект, и мы втроем ловко разгромили вторую огнешаровую машину.
Под солнцем мира Ворк схлестнулись армии двух других миров. На высотке, господствующей над полем боя, вело свой танец-маневр отделение огневой поддержки. Рюкзаки за плечами бойцов гудели, наполняя огромные энергетические кристаллы в стволах смертоносной начинкой. В какой-то момент, определяемый по обострившемуся чутью, джисталкер делал полшага вперед, приседал на одно колено и производил выстрел. Когда из жерла в руках человека вылетал энергетический сгусток, во всех рюкзаках раздавался синхронный щелчок, сигнализирующий об отключении. Тут же все бойцы отделения по очереди повторяли маневр за командиром, и четыре смертоносных заряда с интервалом в одну секунду накрывали поле боя. Рогатые исчадия бездны в тот день на своей шкуре почувствовали прописную истину, известную каждому солдату Земли со времен императора Наполеона, который первый и произнес крылатую фразу: «Артиллерия – бог войны!»
Работа 24
Отработанная
От работа!
Но Отработано…
Увидев коллегу-джисталкера в маске орка, спокойно развалившегося на островке посреди океана, я вдруг почувствовал укол ревности. Это был мой островок, на парне была моя маска, в двух кабельтовых стоял на якоре мой фрегат, на котором находились мои друзья и мой кот, – одним словом, это было мое место!
– Тсс! – зашипел я на парня из воды и, заметив скошенные в мою сторону орочьи глазки (ну и глупо же я выгляжу со стороны), продолжил шипение: – Сссматывайссся отсссюда…
Впрочем, моя замена была только рада освободить чужое место, и коллоидная маска на лице бойца просияла нешуточным облегчением – в тот момент я вдруг понял, что улавливаю все тончайшие аспекты мимики орков (а также гоблинов, огров и троллей), которые первое время ускользали от моего восприятия. Парень укололся компенсирующей инъекцией, и мы с ним замерли в ожидании – я в воде, а он на остывающих камнях (солнце уже почти касалось линии горизонта).
– Как тут, все тихо? – шепотом спросил я, поборов совершенно необоснованно проснувшуюся ревность.
– Да вроде нормально, – прошептал в ответ коллега. – Пару раз делегации приплывали, так я зажмуривался и не реагировал, якобы в коме валяюсь. Ампулы с запахом, правда, закончились, а кот меня подзарядил немного, так что я бы скоро сам уже укололся. И тоскливо тут, заняться нечем…
– Ясно, – прервал я словоохотливого паренька, явно заскучавшего от многочасового безделья. – Соблюдаем маскировку.
Парень понял, притих и через пару минут с легким хлопком освободил островок. Я незаметно вылез из воды и в гордом одиночестве разлегся на теплых камнях. Только расслабился, обсыхая под ласковыми лучами закатного солнышка, – нервы не выдержали, и меня затрясло. Наступил так называемый «нервный откат» после боя. Я лежал с закрытыми глазами, и перед моим мысленным взором снова проносились все перипетии прошедшей баталии и последующих за ней событий.
Артиллерийское сдерживание картечно-веерными импульсами атак рогатых тварей, накатывающих волнами на нашу высотку. Фактически зенитный отстрел летучих демонов, попробовавших сбросить нас с господствующей высоты воздушными налетами. Третий магический танк, который двойным попаданием огромных огнешаров выбил у меня одного бойца, ранив парня и повредив его ранцевый бластер. Надо сказать, что геройский джибластерщик не покинул поле боя, а мужественно остался в заграждении, вооруженный одним лазерным пистолетом. Пару раз мне казалось, что всё – нас сейчас сомнут. Страха в тот момент не было – накатывали лишь злость и сожаление о том, что не удержали высоту.
Но удача не покинула наше безумное отделение, и высоту мы удержали до прихода подкрепления. Сначала небо потемнело от тучи бойцов в СВЗ (Руди прислал дополнительно более ста летунов, успев организовать допнабор на всех мировых наемнических биржах). Затем вернулась пехота прикрытия, а вскоре я услышал характерную бластерную канонаду с соседнего холма – заработала еще одна артиллерийская батарея. Потом прибежал гонец из штаба, и нас отозвали в тыл.
Прекратив ведение огня, я включился в эфир (во время бластерной стрельбы отделение отрезано от информационного поля), и на нас обрушились приказы и поздравления. И только тогда я с удивлением узнал – мы сдерживали напор превосходящих сил противника более четырех часов.
– Самоучка! – заорал в эфире стрелковый инструктор, радостно поблескивая белками глаз. – Служили бы мы сейчас в армии – не ушел бы ты без ордена! С меня причитается!
– Ладно, командир, чего уж там, – засмущался я. – Ты, главное, ребят моих не забудь – орлы!
– Не волнуйся, отдельно поощрим, – успокоил меня военный (солдатики довольно, но при этом тихонько загомонили) и, прищурившись, пообещал: – А с контуженным ветераном я потом сам разберусь. Давно ему на пенсию пора…
– Мне бы обратно, – запросился я, не желая заострять внимание на этом моменте. – А то там меня уже почти десять часов дожидаются, как бы чего не случилось…
– Понимаю, что не один мой фронт на тебе, – посерьезнел командующий. – Жалко мне тебя отпускать, но что ж поделать.
– Справитесь? – не удержался я от риторического вопроса.
– Теперь да, – серьезно ответил командир и отдал мне честь.
Обычно я использовал этот военный жест только в качестве насмешки, но теперь, приложив правую руку кончиками пальцев к опаленному забралу бронешлема, вдруг почувствовал, что отдал честь на полном серьезе. Этим простым жестом я отдавал дань уважения поколениям русских воинов, со времен Ярослава до наших дней, при этом ставил себя в этот ряд, обязуясь в случае необходимости служить и защищать свою землю до последней капли крови.
Возвращение в офис я бы назвал триумфальным. Едва я пересек порог гашек-камеры, сразу попал в крепкие руки наших военных, и меня начали качать. Взлетая под потолок, я думал только о том, что никогда еще в нашем мире не подвергался чествованиям. В мире Ворк меня частенько прилюдно хвалили, вручали ценные призы и подарки, награждали и поощряли, а вот на родной Земле я всего этого великолепия был лишен. И вот наконец-то (на старости лет, кхе-кхе) меня оценили по заслугам. Впрочем, подлетал я беспокойно – брыкался и вырывался из цепких лап людей в форме, снедаемый тревогой за изнывающих на фрегате друзей. Спас меня Рудольф Иванович, пообещав лишить весь военный отдел фирмы только что выписанной премии, если меня тотчас же не отпустят. Как только мои ноги ощутили твердую поверхность, они рванули в направлении джакузи с зеленой краской. Только краем глаза успел заметить в уголочке ревущую Леночку во главе своей пиар-группы, по-прежнему всеми игнорируемую.
