Брайан Джейкс - Рэдволл
— Там нет выхода, мышь, — крикнул он. — Сейчас я поднимусь, и можешь считать себя покойником. Матиас ничего не ответил. Выбившись из сил, он уселся на толстую балку, на которой висел колокол. Далеко внизу на полу сидел, собираясь с силами, Клуни. И вдруг монах Гуго, наглотавшийся пыли в своем тесном убежище под лестницей, громко чихнул. Злобно хохоча, Клуни ухватил толстого монаха за хвост и выволок его из-под лестницы.
— Посмотри-ка сюда, мышонок, — крикнул он. — Видишь, я поймал твоего жирного приятеля. Ха, теперь мне не надо даже подниматься по лестнице. Бросай свой меч вниз, или этот толстый монах будет болтаться на моей пике, как леденец!
Взглянув вниз, Матиас с ужасом увидел, что Клуни уже приставил пику к горлу Гуго. Клуни слегка надавил на пику, и Гуго жалобно всхлипнул.
— Видишь? Стоит мне ткнуть посильнее, и он труп. Бросай свой меч и слезай. Да поживее! Матиас смотрел на него, сидя на балке возле колокола Джозефа.
— Ну что ж, ты победил. Но я вовсе не уверен, что ты сдержишь свое слово. Сперва отпусти монаха, и тогда, даю слово чести, я спущусь к тебе. Клуни злобно ощерился. Опять эти глупости — честь, благородство! Зачем они Клуни? Он победитель!
— Проваливай с глаз моих, слизняк! — рявкнул Клуни и отпихнул монаха Гуго.
До смерти перепуганный толстяк юркнул обратно под лестницу. Клуни стоял посредине колокольни, стараясь своим единственным глазом разглядеть вверху, на балке, Матиаса. Кровь сочилась из его многочисленных ран. Но победа все-таки досталась ему, Клуни! Голос не обманул: еще немного, и с мышью-воителем покончено навсегда!
— Спускайся же, мышь! Клуни Хлыст тебя ждет! — прокричал он.
Встав на деревянную балку, Матиас одним ударом старинного меча перерубил веревку, на которой висел колокол. Колокол словно бы завис на мгновение в воздухе, но тут же рухнул вниз. Клуни, задрав голову вверх, все еще стоял внизу. Когда он сообразил, что случилось, было уже поздно…
Бам!!! Это был последний, самый громкий удар колокола Джозефа. Он превратил Клуни Хлыста в лепешку.
Матиас Воитель, сжимая в лапе меч, устало спускался по колокольной лестнице. Внизу он помог всхлипывающему Гуго выбраться из укрытия, и они подошли к колоколу Джозефа. Колокол треснул прямо посредине, из-под его края торчали окровавленная лапа и расплющенный хвост. Матиас сказал тихо:
— Ну вот, Клуни, я сдержал свое слово. Я спустился. А ты, Гуго, не плачь, все кончено. Вытри глаза. Они открыли дверь и вышли на освещенный солнцем двор аббатства. Победа в последней битве досталась Рэдволлу!
Двор аббатства был густо усеян мертвыми телами защитников Рэдволла и их врагов. Увы, в сражении пало немало воробьев, землероек и мышей, но убитых крыс, хорьков, ласок и горностаев было намного больше. От еще недавно наводившей ужас армии Клуни не осталось буквально ничего. К Матиасу медленно, тяжело дыша подошла Констанция, ее тело было все в ранах. Она кивнула в сторону колокольни и произнесла только одно слово:
— Клуни?
— Мертв! — ответил Матиас. — Неужели вы перебили всех до единого? А пленные есть?
Барсучиха устало пожала плечами:
— Как тебе сказать, многие пытались бежать, и мы их не особенно задерживали. Им удалось открыть главные ворота и выбежать на дорогу. Правда, там их встретили рыжий кот и белый филин. Ну, доложу я тебе, тут началось такое, что тебе и не снилось!
Хромая, к Матиасу подошел заяц Бэзил Олень и воскликнул:
— Это сквайр Джулиан и капитан Снег. Можешь потом поговорить с ними, старина. А сейчас тебя хочет видеть аббат.
Матиас, Констанция и Гуго тотчас пошли к главному зданию аббатства.
Отец настоятель лежал во внутреннем садике, мыши аббатства и их друзья сгрудились вокруг него. Здесь были все — и Клюва, королева воробьев, и Лог-а-Лог, и Василика, и Молчун Сэм. Отравленный шип Клуни сделал свое черное дело. Отец настоятель умирал. Все с почтением расступились перед Матиасом и барсучихой. Констанция опустилась на колени и бережно приподняла голову своего старого друга, а Матиас нежно взял его морщинистую лапу. Аббат прошептал:
— Матиас, сын мой, я вижу, ты вернул меч Мартина в наше аббатство. Ты до конца выполнил свою миссию?
Матиас, склонившись, коснулся губами лапы аббата:
— Да, отец настоятель. Клуни Хлыст мертв. Я исполнил свой долг.
Аббат слабо кивнул:
— И я тоже, сын мой, я тоже выполнил свой долг на земле.
— Отец настоятель, вы должны жить, — заговорила Констанция, ее голос задрожал от слез.
На морщинистом лице аббата заиграла слабая улыбка.
— Друг мой, ведь ты знаешь: я не вечен. Когда-нибудь всему приходит конец.
По щекам Матиаса катились слезы, и он не пытался их скрыть. Аббат ласково сжал его лапу:
— О, Матиас, храбрый Матиас. Утри слезы, сын мой. Смерть — это часть жизни. Лучше скажи мне, видишь ли ты нашу позднюю розу?
Матиас вытер слезы широким рукавом аббатского облачения.
— Да, отец. Она в полном цвету.
— И бутоны — алые, словно кровь? — спросил аббат.
— Да, отец, — ответил Матиас.
Аббат вздохнул:
— Все так, как и должно быть. А брат Альф здесь?
Брат Альф тотчас опустился на колени перед аббатом.
— А, брат Альф, мой старый, верный помощник. Когда я упокоюсь, ты станешь настоятелем вместо меня. Ты мудр и умеешь сострадать. Я знаю, ты позаботишься о моих подопечных.
Аббат прикрыл на мгновение глаза, помолчал, но тут же заговорил снова:
— Жаль, что понадобилось такое кровопролитие, чтобы объединить всех нас. Отныне белки могут приходить в аббатство, когда им угодно. Мыши будут делить с ними пищу и давать им приют. И эти славные землеройки — им не придется больше скитаться по лесу, отныне они могут жить в Рэдволле. А теперь, Матиас, сын мой, выслушай, что я решил. Вот моя воля: тебе не быть братом нашего Ордена!
Все, кто слышал слова настоятеля, издали вздох удивления. Матиас, не веря своим ушам, понуро склонил голову. Но аббат продолжал:
— Сын мой, у тебя храброе сердце. Ты нужен аббатству, но не как член братства. Ты, Матиас, будешь Воином Рэдволла, защитником Ордена. Впредь твой долг — защищать аббатство и всех живущих в нем от зла. Твой меч я нарекаю Крысобоем. А теперь ты, Василика. Где же ты?
Молодая мышка вышла из толпы и подошла к настоятелю.
— Вот и ты, милая Василика, — улыбнулся аббат. — Хорошему воину нужна хорошая жена. Ты красива, и ты станешь украшением Рэдволла и повелительницей сердца Матиаса. Сторожку у ворот нужно будет достроить, чтобы она стала для вас обоих настоящим домом. Храните нашу твердыню!
Матиас и Василика не могли найти слов, чтобы выразить свои чувства. Их сердца переполнились гордостью и счастьем. Аббат взглянул на Констанцию:
