Rishanna - Леди Малфой
Разочарование захлестнуло с головой.
— Ты от меня не уйдешь! Не уйдешь! — дико орала я и отбивалась от сильных рук супруга. — Ты узнаешь, почувствуешь!!! — меня пытались оторвать от решетки, в которую мои пальцы вцепилась мертвой хваткой, но в тот момент я была сильнее. Во мне кипела уже не злоба, а чистое зло. Хотелось отомстить не столько за сына, сколько за себя, за то, что со мной произошло, за то, какой я стала, за испытанную нелюбовь к родным крохам, за всю боль! И уже неважно, имел ли Чарли к ней отношение, или не имел…
Его, конечно, казнили. В специальном отведенном помещении нижнего яруса. По моей просьбе убивали его не Авадой. Пожиратели изобрели новый способ, гораздо более наглядный и мучительный. Приговоренному разрезали запястье, и уже оттуда, с каждой каплей крови, из него уходила жизнь. Считалось, если маг раскается и признает свою вину, его помилуют. Но помилования за все время произошло всего два или три, а вот убитых таким образом насчитывалось великое множество. Железное кресло с высокой спинкой, яма под ним, предназначенная якобы для сбора крови и вливания её обратно владельцу, в случае чего. Когда через весь зал вели Чарли, громыхавшего тяжелыми цепями, я в очередной раз неприятно поразилась его отсутствующему и немного детскому взгляду, он озирался, выискивая вокруг хоть что-то знакомое, и на долю мгновения задержался на мне. Я затаила дыхание в предвкушении «того», всё осознающего взора, которого так ждала, но поняла, что посмотрел он не в лицо, а на яркое лиловое платье, его я предпочла черному. Мог такой ошметок личности ощутить всю полноту моей мести? Нет, не мог. Он умер быстро, а я осталась жить дальше. Уведомление родителям о смерти сына, стоя у стойки в канцелярии Азкабана, леди Малфой отсылала уже почти лениво…
Поплакав для приличия на плече Люциуса, довольного не меньше моего, я вместе с ним прошла все по той же парадной дорожке, только в обратном направлении, и аппарировала в Малфой-мэнор.
* * *
Пройдет неполный день, и окружающие люди поймут, что мой хохот и танцы в обнимку с плачущим, наконец плачущим сыном — не признак переутомления. Я сошла с ума. Рассудок просто помахал мне ручкой и покинул свою хозяйку. Я не воспринимала реальность такой, какой она была. Мне повсюду чудились Корнеры, размножавшиеся в моем воображении с пугающей скоростью, я рыдала ночами над мужем, потому что мне казалось, что он не дышит, отравленный хитрым ядом Северуса, я вскакивала в полночь и кидалась в детскую рядом со спальней, услышав плач сына, который обычно крепко спал в такие минуты, видимо, мне чудился писк покойного Патрика. Мерещилась мне и Полумна, поющая тихим голосом заунывные песни, и Чарли, и окровавленный Симус, и отвергнутые родители, и Рон, протягивающий мне букетик фиалок на день Святого Валентина в Хогсмиде, да много еще кто беспрепятственно посетил тогда мой воспаленный мозг. Домашние меры и такое же лечение не давали результата, мое безумие было клиническим и требовало срочного вмешательства колдомедиков в лимонных халатах. Меня поместили в больницу Святого Мунго тайно, под покровом темноты, и о пребывании супруги лорда Малфоя в палате для особо важных «гостей» знали только главные лекари и семья.
Больше трех месяцев меня пичкали всевозможными зельями, применяли очищающие разум заклятия, выхаживали и всячески старались вернуть меня в ускользающий реальный мир. Состав посетителей со времени моего пребывания в Королевском госпитале расширился. На этот раз я не возражала ни против Драко, ни против Алексии или еще кого, но не потому, что была не против, а потому что не могла говорить. Я днями сидела в плетеном кресле-качалке, аккуратно сложив руки на коленях и молча уставившись на белую стену.
Лечение не прошло зря, не даром ведь кто-то придумал больницы, и по прошествии доброго десятка недель я встретила мужа, как обычно проведывающего меня по вечерам, такими словами:
— Я соскучилась по сыну, забери меня отсюда, мне уже лучше… — правдой было только последнее.
— Ты уверена? — с надеждой в голосе поинтересовался супруг и вопросительно вскинул бровь, все еще не веря в такие изменения.
— Уверена, Люциус, абсолютно уверена!
Мужа не пришлось долго упрашивать. Он устал, от всего устал. Ему хотелось привычного течения жизни, обязательных совместных завтраков и ужинов, хотелось видеть спокойного Драко и угукующего на моих коленях Габриэля, хотелось пререкаться с несговорчивой женой по утрам и мириться по ночам. Хотелось ходить к Лорду на собрания не с отчетами о моем самочувствии, а с демонстрацией своего владения политической ситуацией в стране, в конце то концов!
Я пропустила не только свой день рождения и годовщину официального признания обществом власти Волдеморта. Я не застала того момента, когда и моя скромная персона, стараниями того самого Волдеморта, стала фигурой на политическом небосклоне Британии — меня ожидало место члена Визенгамота. Пропустила появление пророчества о ребенке, рожденном шестого сентября 1999 года, гласившее о приходе нового спасителя страны, в помощь Лорду, разумеется. Ну, это я его так интерпретировала, может в нем и о чем другом говорилось, Риддла понять не просто. Да вообще, всё текло своим чередом — Габриэль набрал вес и без материнского молока, Драко работал, Алексия занималась дочерью, Пожиратели окончательно подавили сопротивление и наказали виновных в Зеленой битве, Кэрроу стал дедушкой, а Кисси успешно руководила хозяйством в доме, единственно родном для меня доме. Придя в себя от нахлынувшей со всех сторон повседневности, я уяснила, к счастью, что мой конец еще не настал, и до него еще долгий путь, одобрят который немногие, но зато именно те, кто мне дорог!
Я сама себе стала и жертвой, и палачом, сожгла дотла собственную душу, на собственной шкуре познала и рождение, и смерть — но это все сделало меня сильной, жесткой, и без ума влюбленной в жизнь…
Глава 17
— Вы настаиваете на своей невиновности?
Меня подташнивало с самого утра. Ужасно хотелось есть, пить, и не видеть ничего вокруг, но зал № 10, располагающийся на нижнем этаже Министерства, был переполнен волшебниками и волшебницами, жадно вслушивающимися в каждое моё слово. Я, почетный член судейской коллегии Визенгамота, решала судьбу сквиба, и поражала всех не моя персона, представляющая интересы Темного Лорда уже довольно давно и успешно, а именно тщедушный перепуганный мужчина лет сорока, прижатый увесистыми цепями к своему стулу посреди большого темного зала. Он был первым судимым «не магом» в истории Британии. Зрители ждали вердикта, я ждала обычного конца.
