Дмитрий Гришанин - Сорванная карусель
— Поверьте, я это сделал не со зла. Я лишь хотел вам помочь. — Подобно товарищу, Кремп пытался скрыть страх и волнение, но до Корсара ему было ой как далеко. Предательская дрожь, нет-нет, да и проскакивала в голосе старика. — Жалко мне вас стало.
— А, так это ты от жалости, — уточнил Студент с ледяной усмешкой.
— Ну ещё по просьбе Корсара, конечно, — понурив голову, признался Кремп. — Ему удалось меня убедить. Я поверил, что чудо возможно. — Старик вздохнул. — К сожалению, ничего не вышло… Но вам-то, ведь, моя волшба пошла только на пользу. Вы намучались во время бега, а моё парализующее заклинание, как хороший сон, быстро восстановило ваши силы. Что, разве не так? Признайся, Стьюд, после моего заклинания тебе же стало легче?
Объяснения Кремпа были более чем убедительны — усталость действительно исчезла чудесным образом. Повинуясь приказу Студента, Шиша убрал свое оточенное безобразие от головы пожилого мага.
— Теперь давай разбираться с тобой, Корсар. — После разговора с Кремпом голос Студента слегка смягчился, но всего лишь голос. Его руки, сжимающие рукояти мечей, оставались тверды, а взгляд холоден. — Ты не прав, Корсар. Лом мёртв и ему уже не помочь. Единственное, что мы можем теперь для него сделать — достойно похоронить. А ты… Мы не позволим тебе безнаказанно глумиться над телом друга! И если ты сию же минуту…
— Господа рыцари изволят меня пугать? — как ни в чем не бывало, усмехнулся Корсар. — Ха! Это даже забавно.
В гордой осанке Корсара по-прежнему не было и намека на страх. Рядом с этим большим, сильным и уверенным в себе человеком Студент с Лилипутом поневоле начали чувствовать себя какими-то слабыми и беззащитными, хотя у руках у рыцарей были совсем не бутафорские клинки и глаза их пылали праведным гневом. Но… Как презрительно Корсар смеялся им в лицо. Что за этим могло крыться? Или он и впрямь сумасшедший, и секрет его бесстрашия в безумии?
— Хотите, открою вам маленький секрет, господа-гроз-ные-рыцари-со-страшными-мечами? — продолжал издеваться маг-великан, словно нарочно провоцируя рыцарей. — Корсара невозможно запугать! Это факт, с которым вам придется смириться. Очень может быть, его можно убить — точно сказать не могу, уж извините, ещё ни разу умирать не доводилось. Кстати, если хотите разлучить меня с жизнью, то — смелее! Я не стану отклоняться от ваших мечей и не наложу на вас никакого заклятья. Желаете убить — убивайте! Только не смейте делать из меня шута в своей комедии!.. А вам, сэр Стьюд, я искренне не советую больше на меня шипеть. Ещё одно слово из ваших уст со змееподобной интонацией, и я лично вырву вам язык. И ПЛЕВАТЬ Я ХОТЕЛ НА ВАШИ ЖЕЛЕЗКИ! — зарубите себе это на носу!.. Теперь по поводу Люма. У меня к вам вопрос, господа рыцари. Не сочтите за дерзость, уж будьте так любезны, ответьте. Стьюд, вы умеете колдовать?.. А вы, Лил?.. Может быть вы, милорд, или эта прелестная леди?
— Какого черта, Корсар, ты прекрасно знаешь!.. — взо-Рвался Лилипут.
— Не надо грубить, сэр Лил! — оборвал его Корсар. — Вам это не к лицу! К тому же я гораздо старше вас!.. Раз уж Вы не умеете колдовать, то будьте так любезны, не лезть ко м«е со своими…
Корсару тоже не дали договорить — его перебил Студент, "есмотря на предупреждение мага, интонацию он не сменил.
— Я не умею колдовать, маг, и у меня в руках обычные железки, на которые тебе плевать. Так попробуй вырвать мне язык, и тебе больше не придется выслушивать мое шипение. Ну же, Корсар, ведь ты обещал! Жду не дождусь! Давай, доставь нам всем удовольствие.
Вдруг Лилипут снова потерял контроль над своим телом, но в этот раз он вовсе не застыл парализованным, а превратился в послушную чужой воле марионетку. Повинуясь приказу зачаровавшего его мага, он отступил от Корсара, убрал меч в ножны и, как следует размахнувшись, заехал Студенту кулаком в грудь.
Славный мечник отлетел от мага-великана на добрую сажень и в следующую секунду сверкал ошалевшими глазами уже в направлении Лилипута. Понятное дело, о Корсаре он и думать забыл.
— Лил, ты спятил?!… Что происходит?!… Парень, очнись, это же я, Стьюд!
Но Лилипут не мог говорить. Его, сделавшиеся вдруг чужими, руки взметнулись в боксерскую стойку, норовя в любую секунду обрушить тяжёлый кулак на челюсть друга-рыцаря.
Наблюдая подобную невменяемость, Студент попятился за спину Шиши и, от греха подальше, швырнул мечи на пол.
Вэт с Гимнастом одновременно прыгнули с двух сторон и повисли у Лилипута на руках. В тоже мгновенье чары мага рассеялись, и рыцарь почувствовал себя свободным.
— Стьюд, извини, дружище, я не хотел, — перво-наперво повинился Лилипут перед другом. — В меня словно бес вселился. — Обернувшись к магам, он потребовал объяснений: — Признавайтесь, ваших рук дело?!
На самом деле у Корсара, разумеется, и в мыслях не было вырывать язык этому, пусть чересчур зарвавшемуся, но тем не менее очень уважаемому им, рыцарю. Студент болезненно переживал потерю близкого ему человека, и маг прекрасно понимал его чувства. Но хорошенько проучить рыцаря все же следовало.
«Тролль меня раздери! — неистовствовал про себя маг. — Я только что сотворил сложнейшую волшбу, безумно устал, пытаясь вдохнуть жизнь в Люма, а вместо „спасибо“ — ощутил бодрящий холод стали у шеи и сердца. А сколько злых упрёков и оскорблений прозвучало в мой адрес за эти пять минут!.. Ну что за народ эти рыцари, чуть что не так — сразу за меч. Ну держись, сэр Стьюд, сейчас я преподам тебе урок!»
План Корсара был очень прост. Он собрался вызвать дерзкого мечника на обычный поединок. Поединок на мечах. При этом он бы гарантировал, что к помощи магии не прибегнет. Зная, как сильно рыцарь гордится своим мастерством владения мечами, маг не сомневался, что Студент примет вызов. И тогда пусть победит сильнейший! Все же Корсар прожил на этом свете на добрую сотню лет больше, а одно из его немногих увлечений — занятия фехтованием. Если повезет, то ему надолго удастся сбить спесь с этого задиры, к примеру, обезоружить славного мечника, выбив из его рук оба меча, а затем милостиво подарить рыцарю жизнь.
«Ну что с ним будешь делать! Опять эти презрительные шипящие интонации в голосе…» — Решившись привести свой план в исполнение, Корсар был неприятно удивлен, обнаружив, что больше не может говорить.
Как раз в этот момент кулак Лилипута ни с того ни с сего врезался в грудь ничего не подозревающего Студента. Но маг-великан так был шокирован своей внезапной немотой, что на разворачивающийся пред глазами спектакль смотрел отчужденными, ничего не понимающими, стеклянными глазами.
Разумеется, это была магия! Его зачаровали очень простым заклинанием, превращающим язык в камень. Изумляло другое: как же умудрилось чужое колдовство так легко проникнуть через его, Корсара, магические барьеры?
