Тим Пауэрс - Черным по черному
Тон не оставлял сомнений в серьезности момента, и, не раздумывая, он бросился головой вниз, раздирая кожаные перчатки и ударяясь то коленями, то головой в шлеме об острые камни. Практически одновременно с этим воздух впереди сотрясла быстрая серия из десяти громких разрывов, точно кто-то очень проворно застучал молотком, и тут же еще две серии по десять взрывов, после чего наступила тишина.
Даффи скатился к подножию склона, оказавшись лицом вниз, с задранными вверх ногами. Когда ирландец принял сидячее положение, он сообразил, что там были за столы — вереница из десяти маленьких пушек с несколькими стволами, связанными, точно плот из бревен, где выстрел производился воспламенением пороховой змейки между всеми запальными каналами. Австрийцы называли их оргельгешутзен, но еще с Венеции Даффи привык к итальянскому названию — рибальдос.
— Дафф, быстрей сюда, — раздался голос Эйлифа. Ирландец вскочил на ноги и бегом промчался десять ярдов туда, где столпились свои.
— Ты чего там торчал? — возмущенно спросил Эйлиф. — Ведь знал же, что после двух залпов мы должны отступить, чтобы они прыгнули в зубы к этим малюткам. — Он махнул рукой на рибальдос.
— Я, — задыхаясь, вымолвил Даффи, — подумал, что отступление будет более правдоподобным, если один-двое отстанут.
Швейцарский ландскнехт приподнял запыленную бровь и смерил Даффи пристальным взглядом.
— Да ну?
Еще одна волна акинжи захлестнула разгромленные укрепления на гребне насыпи, но уже боевой дух их был сломлен. Едва два новых пушечных залпа опрокинули первые ряды, уцелевшие быстро отступили, и вскоре дозорные на стене прокричали, что акинжи отходят к своим позициям.
— Ну а как еще? — ответил Даффи. — Или, по-твоему, я просто забыл?
Эйлиф ухмыльнулся.
— Прости. — Указав в сторону новых трупов на насыпи, он пожал плечами. — Видно, и вправду удачная мысль. — Он поплелся к насыпи и начал взбираться наверх, чтобы поглядеть, в какую сторону отошли турки. Ирландец почувствовал, как горячая кровь стекает по его боку и собирается за ремнем, и вспомнил о своей ране. Зажав рану рукой, он побрел сквозь вновь строящиеся шеренги, высматривая лекаря. Впрочем, мысли его были далеки от полученной раны — он еще раз перебирал в памяти короткий разговор с Эйлифом, неохотно отдавая должное своей находчивости. «Потому что, в самом деле, — думал он, — первое твое подозрение, Эйлиф, было верным. Я действительно забыл. И каким это меня выставляет?»
Солнце показалось над восточным горизонтом, но пока что громада разрушенной стены отбрасывала достаточно темную тень, чтобы без труда различать дозорные костры вдоль всей улицы. Даффи то и дело спотыкался, пока глаза не освоились с полутьмой, и, к своему удивлению, он увидел Аврелиана, греющего руки у одного из костров. Их взгляды встретились, и ирландец неохотно прошел в центр освещенного круга, где стоял волшебник.
— Следишь, чтобы очаг не потух, а? — произнес Даффи с вымученной усмешкой. — И что же заставило тебя столь неосмотрительно приблизиться к полю боя?
— Знаешь, это достаточно глупо и без твоих жалких попыток разыгрывать полное неведение, — с горечью произнес волшебник. — Ты что же, решил… Ах, у тебя кровь! Давай-ка сюда.
Недавно проснувшиеся солдаты спешили со стороны казарм, протирая глаза и поеживаясь в холодных доспехах, навстречу им другие волокли раненых внутрь. Даффи присел у костра Аврелиана. Волшебник достал из сумки свою медицинскую шкатулку и извлек оттуда мешочек с желтым порошком.
— Ложись, — скомандовал он.
Даффи подчинился, предварительно смахнув с земли камешки и сор. Аврелиан расстегнул его камзол и завернул ржавую кольчугу.
— Какого дьявола ты не чистишь кольчугу? — проворчал он. — Ладно, хоть рана не слишком глубокая. Верно, неудачный выпад. — Он присыпал рану порошком.
— Что это за дрянь? — нахмурился Даффи.
— Тебе что за дело? Главное, она предохранит от заражения, вполне заслуженного при такой ржавой кольчуге. — Взяв из шкатулки моток льняного полотна, Аврелиан уверенно наложил повязку вокруг туловища. — Вот так, — заключил он. — Это поможет душе удержаться в теле. Вставай.
Даффи последовал приказанию, не переставая дивиться на непривычно резкий тон волшебника.
— В чем… — начал он.
— Помолчи. Лучше поговорим о твоем трюке вчера ночью. Ты что же, решил — око за око, девушку за девушку?
Ирландец начал чувствовать, как в нем закипает нешуточный гнев.
— Что-то я не понимаю, — с расстановкой проговорил он. — Ты это про… о том… как умерла Ипифания?
— Я, черт побери, о том, что ты стащил мою книгу, пока я наводил порядок в часовне. И ты ее отдашь.
Внезапная догадка потушила гнев Даффи, как будто его окатили водой.
— Господи боже, ты о Суматошном Гамбите Дидлио, или как его там? Слушай, я не…
— Нет, не о Гамбите Дидиуса. — Аврелиан все еще хмурился, но в окруженных морщинами глазах мелькнула тревога. — Прошлой ночью, после разговора с тобой, я его перепрятал. Нет, я о книге Беки.
— А-а… о той книге, что дала тебе подружка-ведьма триста лет назад? Так я ее не брал. — Даффи пожал плечами. — К чему мне эта проклятая книжка?
Теперь лицо Аврелиана выражало неподдельное беспокойство.
— Я тебе верю. Проклятие! Я надеялся, что это сделал ты.
— Почему?
— Во-первых, потому, что тогда я получил бы ее назад без особых хлопот. Ты ведь не стал бы сильно упираться? Пожалуй, нет. Да и тогда я знал бы точно, что никто не мог пройти мимо моих стражей.
Даффи вздохнул и снова сел у огня.
— Каких стражей?
— Маленьких, похожих на птичек созданий, что живут в кукольном домике над дверью. Они великолепны — с тонкими кожистыми крыльями, блестящими, точно жемчуг, свирепые, как цепные псы, и быстрые, как стрелы. — Аврелиан присел рядом на корточки. — Их у меня дюжина, и они натасканы не нападать на меня или посетителей, что бывают в комнате с моего очевидного соизволения. Когда пять или шесть месяцев назад ты появился там, я особыми знаками передал им, что тебе позволено заходить в комнату одному. Не слишком обольщайся, я просто подумал, что в пылу предстоящих сражений, быть может, придется отправить тебя за чем-либо, самому оставаясь на поле боя.
— А, — кивнул Даффи. — Не беспокойся, я не обольщался. И никого, кроме меня, им не позволено было впускать? — Волшебник покачал головой. — Выходит, стражи твои не годятся, — заключил ирландец. — Кто-то их обошел. Ты проверял, они по-прежнему в гнезде, живы-здоровы?
— Да, они там в полном порядке. — Аврелиан устало потер глаза. — Выходит, злоумышленник был посвящен в особые тайные обряды или служил кому-то посвященному. Эти создания из другого мира, и знают о них очень немногие. Ибрагим, наверное, знает, и, кто бы ни залез ко мне, это был его шпион, о чем я должен был заранее подумать. И почему я наступаю на одни и те же…
