Кейт Форсит - Бездонные пещеры
— Ну-ну, — сказал Дайд. — Мы больше ничего не можем сделать для Томаса. Нужно доставить Ри в безопасное место. Пойдем, Джоанна.
Он помог охваченной горем девушке подняться на ноги. Она не отпустила Томаса, подняв его с такой легкостью, как будто он был младенцем.
— Финн, помоги ей. Единственное место, где мы можем укрыться, это корабль. Диллон, ты поможешь мне вести хозяина?
Диллон дрожал всем телом, но поднялся на ноги и подошел к Дайду. К их изумлению фэйрг, про которого они все совершенно забыли, тоже поднялся и подошел помочь. Вместе они подняли Лахлана на ноги. Ри оцепенел и не понимал, где находится, но как-то умудрялся брести вперед под проливным дождем, как и все остальные, поскальзываясь в грязи.
— Кто ты? — спросил Дайд фэйрга. — Почему ты это делаешь?
Фэйрг покачал головой, ответив на своем странном музыкальном языке. Он был высоким и стройным, по рукам и груди у него перекатывались мускулы, а вдоль спины свисали длинные черные волосы. По обеим сторонам странного безгубого рта виднелись небольшие белые клыки, а лодыжки и запястья опоясывали ряды плавников. Еще один плавник, плоский и длинный, торчал у него из спины. На талии он носил юбку, сплетенную из водорослей и украшенную драгоценными камнями.
— Это ты помогал нам раньше? — спросил Дайд. — Ты был одним из тех фэйргов, которые спасли нас от кораблекрушения?
Фэйрг взглянул на них бледными, почти бесцветными глазами и сказал, запинаясь:
— Я поклялся... не забывать. Я... верен.
С его помощью они наконец обогнули утес. Они увидели «Королевский Олень», накренившийся со склона холма. Его паруса рвал бешеный ветер, поэтому казалось, будто корабль все еще плывет по морю. Склон холма был завален сломанными деревьями, вырванными валунами и мертвыми телами, и все было усыпано листьями и покрыто илом. Хотя море снова отступило, шел густой снег с дождем, и в каждой яме и впадине образовалась большая лужа. Лахлан был так слаб, что еле держался на ногах, пробираясь сквозь все эти обломки.
Со всех сторон шел бой. Люди и фэйрги отчаянно сражались. Большая часть Серых Плащей заняла позиции на корабле или вокруг него. Штормовые фонари на палубе были зажжены, и поле боя озарял мерцающий золотой свет. Дайд увидел, что Изабо и Изолт сражаются бок о бок, безошибочно узнав их по ярким рыжим волосам, которые нельзя было спутать ни с чьими другими даже тогда, когда их покрывали листья, грязь и кровь. Дункан Железный Кулак неистово дрался рядом с Мак-Синном, чье лицо было страшным от гнева и ненависти. На палубе корабля съежилась Майя, обнимая Доннкана и Бронвин, с облепленным мокрыми волосами бледным лицом.
Ветер резко усилился. Шторм был таким яростным, что ведьмы не могли воспользоваться своим традиционным оружием — воздухом и огнем. Огненные шары просто затухали под напором воды, или их гасил ветер, неистовствовавший с такой силой, что сломанные ветви деревьев поднимало в воздух, а в лесу падали деревья, выдранные с корнем. Ведьмы могли использовать свои силы лишь для того, чтобы защитить своих товарищей, отражая летящие сучья, направляя мимо нацеленные на них трезубцы и оттаскивая раненых на корабль, чтобы там о них могли позаботиться целители.
Все это Дайд увидел в один миг. Он остановился, оглядываясь вокруг в поисках оружия, пожалев, что бросил свой кинжал, когда вытаскивал Лахлана из воды. Потом отряд фэйргийских воинов заметил их и развернулся, готовясь напасть. Внезапно фэйрг, шедший с ними, издал высокий пронзительный свист. Откуда-то из проливного дождя появился другой отряд фэйргов с острыми трезубцами, направившийся к ним в тыл. Дайду стало плохо. Он махнул остальным.
Диллон вышел вперед, странным высоким голосом позвав:
— Ко мне, Джойус. Ко мне!
Из бушующей тьмы прилетел его меч. Диллон ловко поймал его и пригнулся, заняв боевую стойку, твердой рукой направив меч сначала на одну группу воинов, затем на другую. Его губы оскалились в ухмылке.
Фэйрг, шедший с ними, издал еще один пронзительный свист, отчаянно указывая на группу, приближавшуюся от корабля, и принялся делать колющие жесты. Потом ткнул в направлении другого отряда фэйргов, сложил руки и склонил голову.
Диллон нахмурился, но он не мог обороняться от двух отрядов одновременно. Ему не оставалось ничего другого, как довериться этому странному фэйргу, который уже стольким помог им. С криком «За Мак-Кьюинна!» он бросился на нападавших, приближающихся к ним от корабля. Его меч сверкал, нанося и отражая удары, и один за другим четверо фэйргов остались лежать на земле.
Сзади подоспели другие воины, окружив посеревшего и еле державшегося на ногах Ри и двух перепуганных девушек. Увидев, что Дайд вооружен лишь толстой палкой, которую он подобрал на земле, один из них протянул ему рукояткой вперед кинжал из коралла. Дайд принял его, коротко кивнув в знак признательности. Потом волна нападавших фэйргов докатилась и до них, и они тоже вступили в бой.
— Лахлан! — дико закричала Изолт. Она пинком отшвырнула фэйрга, пытавшегося заколоть ее, и взлетела в воздух. Ловко уклоняясь от нацеленных в нее копий, она пролетела над головами сражавшихся и легко приземлилась рядом с мужем. Они страстно обнялись, потом, утерев глаза, Изолт развернулась и присоединилась к остальным, пытавшимся проложить себе дорогу к кораблю. Лахлан схватил с ее пояса топорик и вступил в бой, хотя до сих пор явно все еще был слаб и с трудом понимал, что происходит. Финн тоже дралась, хотя Джоанна просто цеплялась за мертвое тело Томаса, глядя перед собой пустыми от потрясения глазами.
Но фэйргов было слишком много. Чересчур много. Серые Плащи были очень измотаны после долгого дня и ночи, и к тому же жизни многих унесло море. Несмотря на отчаянную борьбу, казалось, что им не победить.
Внезапно сквозь какофонию боя прорезался новый звук. Низкое, точно океанский прибой, страстное, словно шепот влюбленного, нежное, как колыбельная матери, теплое, точно пламя зимнего костра, в рев бури и шум битвы малиновыми и золотыми лентами вплелось контральто виолы.
Битва утихла. Все лица обернулись на звук. На утесе чернела тонкая фигурка с поднятой к подбородку виолой и порхающим над ней смычком, сплетающим самую волшебную мелодию, которую кто-либо из них когда-либо слышал.
— Это Джей! — воскликнул Дайд. — Он играет песню любви. Клянусь зеленой кровью Эйя, он играет, как ангел!
Мечи выпали из онемевших пальцев, трезубцы валялись на земле. Лица, еще миг назад искаженные ненавистью, разгладились, прислушиваясь к музыке, которая была наполнена такой тоской, такой страстью, таким искренним желанием любви, мира и спасения, что все слушатели были тронуты до глубины души. Долгая и жестокая война утомила и ранила всех. Не осталось ни одного, кто втайне не желал бы окончания противостояния, возврата к более счастливым дням. Века лютой ненависти и взаимного непонимания слетели, точно гнойная короста, позволив желанию простить и понять медленно проступить на поверхности, словно чистая красная кровь. Одинаково зачарованные, люди и фэйрги слушали песню виолы.
