Патриция Бриггз - Удар Ворона
– Ворон мог сам заколдовать Колосс, – говорил Ученый, отвечая на вопрос Сэры и прохаживаясь между ее скамьей и лестницей. – Но это не было бы жертвоприношением, способным связать Старших богов. Только колдуны могли принести в жертву город колдунов. Ворон направлял заклинание, а Хиннум служил его фокусом – но сила заклятия исходила от колдунов Колосса.
– Они убили тех, кого любили, – сказала Сэра, пытаясь представить, как это было. – Уничтожили все, что было им дорого. Как тебе удалось их убедить?
– Мы собрали их всех в храме Ворона и объяснили, что случилось. Они знали, что Ткач и Сталкер высвободились – никто не мог не заметить этого, вся природа пришла в смятение.
– И они не спорили?
Сэра попыталась представить себе комнату, полную Воронов, во всем согласных друг с другом. Ученый остановился у лестницы.
– Нет, – тяжело сказал он, и она услышала смерть в этом одном слове и увидела ее в его согнутых плечах. Он глубоко вздохнул, хотя она знала, что он не нуждается в дыхании. – Мы вышли из города через Университетские ворота. А потом мы принесли его в жертву.
– Но не библиотеку и не личные библиотеки колдунов, – сказала Сэра, медленно собирая воедино части, как поступает Ворон: беря факты и используя их, чтобы интуитивно заполнить недостающее. Она вспомнила, как он смотрел на Хенну, вспомнила, каким голосом он говорил о богине. И сразу вспомнила слова Таера: ему кажется, что Хенна очень стара.
– Но не богиню Ворона. Она ведь тоже планировала умереть, верно? – благоговейно прошептала Сэра. Хенна была богиней Вороном. – Закончив дело, она хотела умереть, как остальные боги.
– Я не мог этого вынести, – сказал Ученый. – Не мог вынести и ее смерть. Я любил ее.
– И что же ты сделал?
– Я отобрал у нее память. Как ты видела, она по-прежнему не помнит. Я изменил ее лицо – немного, чтобы все знавшие ее могли поверить, что она умерла. Так много колдунов погибло той ночью, а все выжившие тоже пострадали так или иначе. Она не единственная потеряла память. Многие колдуны больше никогда не могли колдовать, не владели магией, некоторые из них ослепли. Была одна, которая с тех пор не сказала ни слова.
– Изольда Молчаливая, – сказала Сэра. Он повернулся и посмотрел на нее.
– Откуда ты знаешь об Изольде? Ты из ее рода? Сэра кивнула.
Он улыбнулся, вспоминая о чем-то с удовольствием.
– Нет. Онемела не Изольда. Изольда училась под крылом Совы. У нее был звонкий голос, как хрустальная струна, звучащая на ветру. Во дни после падения Колосса нас утешали ее песни. Мы прозвали ее Молчаливой, потому что она никогда не говорила ненужных слов. – Он помолчал. – Ты не такая, как она, но своими манерами очень на нее похожа.
Сэра поджала губы.
– Не знаю, как ты это делаешь, но ты и есть Хиннум.
– Да.
Откинувшись на спинку сиденья, Сэра оценивала ситуацию. Перед ней величайший колдун Колосса, и она постарается его использовать.
– Человек состоит из души, разума и тела, – сказала Сэра. – Чтобы увидеть душу, колдун должен преодолеть преграды, блокирующие его зрение. – Она со стуком опустила книгу на стол. – Вздор, – сказала книге – и своему новому учителю – раздраженно. – Больше того, бесполезный вздор. Никаких важных подробностей, ничего, кроме собрания громкой поэтически звучащей ерунды. Я проделала все, о чем говорится в книге, и по-прежнему вижу только свой орден – а это не душа.
– Это не вздор, – спокойно возразила иллюзия Хиннума. – И если ты хочешь сохранить мужу жизнь, пока я не смогу сотворить заклинание, тебе нужно знать, как видеть душу. Нужно только немного терпения и самодисциплины.
Она повернулась, посмотрела на него – и он улыбнулся ей, точно как Таер. Никто другой не смеялся над ее характером.
Ради Таера она научится это делать или умрет в попытках. А Хиннум, решительно напомнила она себе, единственный колдун, способный научить ее. Если только неожиданно не вспомнит Хенна. Но если бы это могло случиться, то уже случилось бы.
Вероятно, это было бы милосердием, если бы Хенна никогда не вспомнила. Судя по словам Хиннума, сейчас у Хенны не больше силы, чем у любого другого Ворона, и воспоминания о том, кем она была когда-то, принесут ей только боль.
Не одна Хенна пострадала во время гибели Колосса. Хиннум не вдавался в подробности, но, очевидно, ущерб, который причинило ему заклинание, был таков, что он решил не уходить в мир, а остаться здесь.
Иллюзия, которую он создал, чтобы сохранить свой интеллект – душу, сказал он, стуча пальцем по книге, которую листала Сэра, – не очень владеет магией. Именно поэтому он начал процесс оживления собственного тела, как только увидел Таера и камни с привязанными к ним орденами. Хиннум знал, как решить обе проблемы, и сказал об этом Сэре, но не знал, сколько времени пройдет, прежде чем его тело восстановится. Для камней особой поспешности не было, но у Таера оставалось мало времени.
И поэтому она сидела за столом, как начинающий колдун солсенти под тиранией своего учителя.
– Это совсем не трудно, – сказал он теперь и подал кусок мела, который она швырнула на пол. – Тринадцатилетний подмастерье способен легко этим овладеть. Но только если капризы не мешают ему слушать.
Сэра кипела от негодования, но снова принялась чертить загадочные символы на поверхности стола. Со смерти ее учителя другого у нее не было, а Хиннум словно особенно наслаждался, выражаясь неясно.
Это хуже, чем изучение рун для защиты. Там она по крайней мере, чувствовала, как собирается под рунами сила; руны сами сообщали ей, если она нарисовала неверно или неполно. А здесь просто письменный вздор.
– Эта фигура повернута в другом направлении, – сказал Хиннум, постучав пальцем по книге. – Видишь? А вот эта черточка должна быть немного длинней.
– Если бы ты сказал мне, что мы собираемся сделать, – не в первый раз сказала она, – в этом не было бы необходимости.
– Все это в книге, – ответил он. – Но ты сказала, что книга не имеет для тебя смысла, поэтому нужны фигуры. – Он наклонился над сделанными ею надписями. – Так лучше. Еще только три фигуры, и я научу тебя словам.
– А Хенна может это делать? – спросила она.
– Не знаю. Ты, конечно, можешь подождать, пока кто-нибудь не решит твои проблемы, если не хочешь потратить немного времени и усилий.
Если бы он не был иллюзией и если бы в этом не была ее единственная надежда спасти Таера, она бы сделала ему что-нибудь неприятное.
И Сэра принялась перерисовывать следующий случайный набор черточек и завитушек.
Хиннум схватил Сэру за щеку, заставляя ее рот принять неестественное положение.
