Геннадий Ищенко - Прометей с востока
— Проверим то, что ты предложил, — объяснил он юноше. — Я попробую распылить свою жидкость, а ты её подожжёшь горящей стрелой.
Оказалось, что Джон подготовил для испытания целых три кувшина со своей жидкостью.
— В каждом разное количество пороха, — объяснил он Глебу. — Посмотрим, сколько его лучше класть. Я почти не сомневаюсь, что должно взорваться, сомнения есть в том, стоит ли с этим возиться. Только учти, что стрелять нужно сразу после взрыва, иначе большая часть жидкости разлетится в разные стороны или осядет на землю.
Для испытания отошли в дальний от построек конец слободы. Плотники сколотили три стола и вкопали их в землю. Бояре укрылись за деревянным щитом в трёх десятках шагов от стола, на который поставили один из горшков.
— Жаль будет, если ничего не выйдет, — сказал эльф. — В каждом кувшине больше чем полведра жидкости, а во всех трёх половина моего запаса. Приготовил стрелу? Тогда поджигай!
Джон махнул рукой одному из своих помощников, и тот подбежал к кувшину с горящей веткой и зажёг короткий фитиль. После этого он бросился бежать, прикрыв на всяких случай голову руками. Некоторое время ничего не происходило, потом со стороны стола глухо бабахнуло. Глеб тут же приподнялся из-за щита, который продолжал держать Джон, и пустил стрелу в медленно оседающее белёсое облако. Яркий свет — это последнее, что он увидел перед тем, как сильный удар воздуха отбросил шагов на десять назад и так приложил об землю, что надолго погрузил в беспамятство. Эльфу тоже досталось. Ударная волна смахнула его вместе со щитом и унесла ещё дальше распростёртого на земле юноши. Остальные участники испытания стояли дальше, поэтому пострадали меньше. Поднявшись с земли, они бросились к лежавшим без движения боярам.
В себя Глеб пришёл только на третий день. Он лежал в своей спальне, а на краю кровати сидела заплаканная жена. Всё тело болело, а попытка встать чуть опять не привела к беспамятству.
— Лежи! — бросилась к нему Венди. — У тебя сломаны обе руки, нога и рёбра, да ещё ожоги на лице и руках. — Как только не умер! Скажешь потом спасибо Корну: он вас обоих вытянул из мира мёртвых! Чтобы я тебя ещё пустила в эту слободу! К демону твоё боярство! Пусть Джон, когда поправится…
— Не ругайся, — тихо сказал он, осторожно втянув в себя воздух. — Если сразу не умер, и лечением занялся такой маг, как Корн, скоро поправлюсь. Что с Джоном?
— Скоро! — по-прежнему сердито сказала жена. — Корн сказал, что раньше чем через месяц не встанешь, и потом ещё долго придётся соблюдать осторожность. А Джона тоже крепко побило. Он сломал запястья, ногу и чуть не сломал шею. Ему по голове стукнуло щитом, так что он до сих пор в беспамятстве. Клэр от горя чуть не рехнулась! Но Корн говорит, что рассудок в нём уцелел. Сюда приезжал князь и смотрел на вас и на то, что осталось от вашего стола.
— А что от него осталось? — поморщившись от боли в сломанных рёбрах, спросил Глеб.
— Пятно сажи, — ответила жена. — Ладно, прекратили болтать, видно же, что тебе больно. Говорить будешь только тогда, когда что-нибудь понадобится.
Эльф пришёл в себя на два дня позже Глеба, но выздоровел гораздо быстрее. Уже через десять дней он работал со своими помощниками, пока, правда, не вставая с кровати. Ещё десять дней ушло на то, чтобы с помощью магии залечить руки. После этого он уже сам передвигался, пользуясь костылём, сначала по дому, а потом и в слободе. Прошло ещё немного времени, и в слободу поехал Глеб, убедивший жену, что никаких взрывов пока не будет.
— Никто не думал, что так бабахнет, — говорил он Венди, — иначе мы бы отошли подальше и выкопали яму. И стрелой бы никто не поджигал, изловчились бы сделать это как-нибудь по-другому. Нешто мы себе враги? Зато представь, какое получится сильное оружие!
Верхом им обоим пока ездить было нельзя, поэтому князь прислал одну из своих карет. Заодно он сам приехал в слободу вместе с воеводой и несколькими дружинниками.
— Чем вы себя покалечили? — спросил он у эльфа.
— Мы, князь, придумали новую бомбу, — начал объяснять Джон. — Такой и у эльфов нет. Жаль, что ею нельзя будет стрелять из пушек, но мы что-нибудь придумаем. Пороха она нам много сэкономит. Только нужно будет купить больше земляного жира.
— Князь Дмитрий интересуется нашей вознёй в его горах, покупкой серы и этим твоим земляным жиром, — сказал Василий. — Мы одного корня и союзники, но у меня есть опаска…
— У него же, кажется, есть сын? — спросил эльф.
— Княжич Андрей, — подтвердил князь. — Ему уже семнадцать.
— Позволено мне будет дать совет? — спросил Джон.
— Говори уж, — усмехнулся Василий. — Хочешь посоветовать отдать ему в жёны мою Евдокию?
— Хороший ход, — кивнул эльф, — только я хотел говорить совсем о другом. Война будет, и в этом ни у кого не должно быть сомнения. Сейчас мы здесь куём для тебя оружие, но защищать оно будет все княжества. Так почему один ты должен нести тяготы? Князю Дмитрию намного проще добывать селитру и серу с нефтью. Сам он с ними ничего не сделает, а если мы поможем… Естественно, что помогать будем при условии, что он половину всего добытого отдаст нам, а вторая половина на него же и пойдёт. Только говорить с ним нужно ближе к осени, когда мы наберём много селитры. Мало ли чем может закончиться такой разговор, могут в следующий раз и к пещерам не пустить. Насчёт войны ничего не слышно, воевода?
— В этом году не будет, — коротко ответил Трифон. — Уже не успеют.
— Ну а к следующей весне мы постараемся подготовиться, — довольно сказал Джон. — Полностью построим слободу и натянем нужных запасов, поэтому нам для работы холод и снег мешать не будут. На будущее нужно наделать ям с навозом и ещё кое-чем, чтобы не переться за пятьсот вёрст и не зависеть от князя Дмитрия. Через два-три года созреет своя соль. Дело это не хитрое, хоть и неприятное. Но навоза у крестьян много, а ямы можно копать за деревнями.
— Сам им объяснишь, что и как делать, — приказал князь. — Если долго ждать, то и тянуть нечего. Залечишь раны и моим словом объявишь во всех деревнях вокруг столицы, что нужно делать. И объясняй старостам, с них потом и спросим. Постарайся себя не убить: заменить мне тебя пока некем.
Он уехал, а уже выздоровевшие Джон с Глебом большую часть дня проводили в слободе, пустив в работу многое из того, что привезли из Корины. Оба кузнеца были в восторге от эльфийских инструментов и под руководством Джона отливали из чугуна недостающие детали для простого токарного станка по дереву, который эльф хотел поставить в столярной мастерской для изготовления корпусов летающих снарядов. Одновременно делали пороховую мельницу и устройство попроще для размалывания серы в тонкий порошок. Как только прибыли бочонки с нефтью, на небольшом пустыре поставили перегоночный аппарат и стали получать горючую жидкость, работая в те дни, когда ветер выдувал вонючий дым за ограду. Гончар не успевал делать для неё сосуды, поэтому наняли ещё одного и расширили мастерскую. Стеклодува пока почти не использовали, поэтому он помотался в окрестностях Вельска, нашёл подходящее сырьё и с позволения Джона начал делать стекло на продажу. Каменного угля не было, и потребность в топливе удовлетворяли дровами, которые везли в слободу в течение всего дня. Под навесами создавали запасы впрок. К концу лета в слободе работали и жили три сотни мужиков и десять мастеров. Построили и дом Джона, в который он поспешил переехать. Жёны освободили мужчин от возни с учениками, но, несмотря на успехи в обучении, мальчишек пока к работе не привлекали. И знали они маловато, и сами были не шибко большими. В начале осени прибыла большая партия серы, а потом вернулись те, кого посылали за селитрой. Её привезли чуть ли не в два раза больше того количества, на которое рассчитывал Джон.
