Кирилл Шатилов - Торлон
Пленниками? Ты считаешь пленником и того безобидного парня, что пришел к нам через Мертвое болото и принес то, что осталось от нашего предка?
— Разве не ты говорил мне, что он все время порывается куда-то уйти, вспоминает каких-то никому не известных людей и вообще действует и ведет себя подозрительно?
— Мертвое болото кого хочешь сведет с ума, если сразу не убьет. Этот Вил — славный малый. И я с удовольствием потолкую с ним.
— Вот и порешили. — Ракли в который уже раз прилег на лавку, поелозил, устраиваясь поудобнее, поменял подушку под головой и, повернувшись на бок, спиной к гостям, пробурчал: — А теперь оставьте меня в покое и дайте поспать. Если кто меня до вечера разбудит, огрею его кочергой и зажарю.
Локлан показал Хейзиту на дверь.
Они тихо вошли в Тронную залу. Локлан плотно задернул за собой желто-серый полог. При их появлении из-за стола встал Олак, похоже, нисколько не смущенный тем, что его застали сидящим на месте, которое ему не предназначалось.
— Сходи к Скелли и принеси для подмастерья Хейзита верительную грамоту, чтобы он имел возможность проходить в замок в любое время, когда сочтет нужным. Это распоряжение Ракли.
Олак понятливо кивнул и, как показалось Хейзиту, исчез прямо в стене. В свое время он наслушался от строителей всяких историй о тайниках и замаскированных ходах, позволявших знающим людям перемещаться по замку в считаные мгновения. После всего увиденного и услышанного он бы не удивился, если бы сейчас в одном из коридоров столкнулся лицом к лицу с Ракли, которого они только что оставили в лишенной даже окон комнате. Ходили слухи, что у хозяина замка существует двойник. Кто-то даже говорил, что у него есть брат-близнец и что вообще Ракли — это не один человек, а два разных.
Между тем Локлан повел Хейзита не тем путем, через стену, каким привел их сюда Олак, а по внутренней лестнице башни, через цокольный этаж, где неожиданно оказалось полным-полно народу. Здесь находились хозяйственные помещения, склады оружия и провианта, какие-то мастерские, если судить по доносившимся из-за дверей перестукиваниям молотков, и кухня, щедро распространяющая во все стороны запахи ничуть не менее аппетитные, чем кухня Гверны. Наряду с озабоченными и как будто ничего не замечающими вокруг мужчинами Хейзит был поражен множеством погруженных в свои дела женщин. При виде стремительно проходившего мимо Локлана они учтиво расступались и кланялись. Все эти люди были слугами замка.
Уже на улице Локлан задержался, и Хейзит решил, что он дожидается Олака с грамотой. Однако причина была в другом.
— Похоже, нас ждут новые времена, маго. Как видишь, отец выслушал нас и пересмотрел свои вчерашние решения. Я бы, конечно, с большей охотой вернулся в Пограничье, чем торчал здесь, допрашивая так называемых «пленников» или заставляя Эдлоха и его землекопов рыть подкоп, но, вероятно, таково мое нынешнее предназначение. Отнесись к полученному предложению со всей серьезностью. Честно говоря, я не очень понимаю, как ты намерен получить из глины камень, пригодный для строительства, но в том, как ты об этом говорил отцу, звучала уверенность, достойная уважения. В любом случае я желаю тебе успеха с этой затеей. — Он похлопал ладонью по стене, словно проверяя ее на прочность. — Если нам не суждено стать героями на бранном поле, то пусть о нас сложат легенды те, кто будет жить в каменных домах. В связи с этим у меня к тебе только одна просьба: поступай впредь так, как поступил сегодня, то есть иди в первую голову ко мне, а уж я сам разберусь, что и когда доводить до отца. Как ты смог сегодня удостовериться, он с возрастом слабеет, а забот меньше не становится. Пожалеем его.
— А если он через три дня вспомнит про меня и спросит о камнях?
— А я очень надеюсь, что ты не рассказывал ему сказки, и сможешь уложиться в отведенный срок. Любой вабон понимает, как нужен нам камень, но тот, кто сможет добыть его, хоть из глины, хоть из воздуха, получит столько благ, что хватит его детям и внукам. Ты же понимаешь, какие это могут быть деньги! — Он скрыл лукавую улыбку. — Так что твое дело — не разочаровать замок. А тогда замок не останется в долгу и поможет тебе эти блага получить, сохранить и приумножить. И неважно, как будут звать его хозяина.
Хейзит хотел было переспросить, что означает последняя не к месту оброненная фраза, однако только кашлянул и промолчал. В это время следом за ними выскользнул из башни как будто даже не запыхавшийся Олак. Локлан взял у него из рук маленький кожаный свиток. Через один из углов свитка был продет красивый серый шнур с золотистой прожилкой. Образовывая петлю, шнур скреплялся посередине толстой сургучной печатью с изображением профиля Ракли, напоминающим оригинал весьма условно. Короткая надпись на свитке гласила: «Подателю сего — свободный вход».
— Но здесь ничего не сказано, — удивился Хейзит, чем вызвал недружелюбный взгляд Олака.
— Тут сказано все, что тебе потребуется, — похлопал его по плечу Локлан. — «Свободный» означает «в любое время».
— Только один раз, — не сдержал ехидного замечания слуга.
— Это правда. Когда ты придешь сюда через три дня, этот пропуск у тебя отберут вон на тех последних воротах. Поэтому здесь не указано твоего имени. Но ведь Норлан к тому времени уже будет далеко, да и я могу отлучиться. Так что лучше с ним, чем без него.
Хейзит послушно спрятал свиток под рубаху, в специальный кисет, который носил на шее.
— Кто мне даст глины? — спохватился он, чуть было не распрощавшись с Локланом здесь же, на пороге Меген’тора.
— Никто не даст. Тебе придется взять ее самому. Гончара, который тебе в этом поможет, зовут Ниеракт. Знаешь такого?
— Кажется, слышал. — Хейзит призадумался. — Это не его мастерская стоит по соседству от мельницы Сварливого Брыса, что на обводном канале неподалеку от моста?
— Его самого. — Локлан сложил руки на груди и стал похож на отца. — Сварливый Брыс, говоришь? — Он прищурился. — Почему ты так называешь всеми уважаемого брегона Брома?
— Да потому, что, когда этот самый Бром потерял ногу, он превратился в Сварливого Брыса! Его так прозвали мальчишки за то, что он никогда не мог угнаться за нами на своей деревяшке и только и делал, что кричал вслед: «Брысь, гады, брысь!»
— Это зачем же ему было за вами гоняться?
— А ты разве не знаешь, что у него там еще до истории с ногой жила одна добрая женщина, которая вырастила целый сад из замечательных яблонь. Ну вот мы с ребятами туда и наведывались…
— Теперь понятно. Сварливый Брыс! Неплохо придумано, — глядя на улыбающееся лицо собеседника, Хейзит подумал, не стоит ли сознаться в том, кому именно Бром обязан этим прозвищем. — Мне остается только пожалеть, что мое детство проходило не в Вайла’туне. Уж не от тех ли ребят мне пришлось тебя однажды спасать?
