Макс Фрай - Жили-были. Русские инородные сказки – 7
– Где моя палка? – спросил Карл почти мирно. – Вылезай.
Мальчишка повозился под кроватью, но не вылез.
– Вылезай, – повторил Карл. – Мне надо в туалет, а без палки мне не встать. Если я наделаю в штаны, убирать будешь ты.
– Чего это? – спросил мальчишка из-под кровати.
– Ну я же инвалид, – сказал Карл и поразился тому, как легко у него это вышло.
Мгновение спустя из-под кровати появились грязные пятки. Котенок бросил бахрому и припал к полу. Следом за пятками показались старые спортивные штаны, теперь покрытые толстым слоем пыли. Котенок поерзал, поудобнее подбирая под себя лапки. Когда из-под кровати выехал зад, котенок прыгнул.
– Ай! – завопил мальчишка, вскакивая. Котенок болтался у него сзади, вцепившись когтями в спортивные штаны. Карл расхохотался, его кресло заходило ходуном.
– И ты, кисочка, – слезливо пожаловался мальчишка, отрывая котенка от штанов и прижимая его к груди. – И ты меня не любишь!
Котенок уткнулся ему носом в сгиб локтя и замурлыкал.
Весной Карл окончательно перестал вставать. Мальчишка где-то раздобыл ему костыли, но Карл был слишком тяжел и слишком слаб, чтобы ими пользоваться. К этому времени отказала и вторая нога, и Карл проводил все время в своем кресле, укрывшись покрывалом с бахромой. На покрывале лежала Кисочка и грела ему колени.
– А если ты умрешь? – то и дело спрашивал мальчишка, и его глаза блестели больше обычного. Карл подозревал, что он плачет потихоньку, но никогда с ним об этом не говорил.
– Обязательно умру.
– А что мы с Кисочкой будем делать?
– Пойдете в полицию.
– Зачем?
– Они вернут тебя родителям, – ответил как-то Карл, попытался пошевелиться и болезненно сморщился. – Только не забудь им сказать, что я тебя украл.
– Но ты же не украл! – закричал мальчишка.
– Еще как украл, – сказал Карл, закрывая глаза. – Ты просто не помнишь. Иди отсюда, я хочу спать.
* * *– Боже мой, боже мой! – прорыдала дона Консейсау. – Да откуда же вы взяли этот ужас?! Похитители детей?! У меня дома?!
Полицейскому инспектору Витору Обадии было немного неловко. Надо же так ошибиться.
– Ну-ну, – сказал он и похлопал дону Консейсау по руке. – Ну не расстраивайтесь. Бывает. Дать вам носовой платок?
Дона Консейсау затрясла головой, разбрызгивая слезы. Ее щеки дрожали, как хорошо застывшее желе.
Что-то коснулось ноги инспектора. Он наклонил голову и увидел невероятно пушистую кошку.
– О! – сказал Витор Обадия, присаживаясь на корточки. Он обожал кошек. – Ваша кошка? Как ее зовут?
– Кисочка, – сказала, сморкаясь, дона Консейсау. – Сын с помойки принес, уже давно. Вот такусенькая была. – Дона Консейсау показала пальцами сантиметров десять. – Думали, сдохнет, а она вон какая выросла.
Полицейский инспектор почесал кошку за ухом. Кошка наклонила голову и пронзительно пискнула. На шее у нее была повязана абсолютно неуместная золотистая ленточка от подарочной упаковки.
Лифт
Героиня, допустим, ее зовут Мария дуз Анжуш, и ее спутник договорились пообедать в ресторане «Король-осьминог». Спутник уже вышел на лестничную клетку и вызвал лифт, а Мария дуз Анжуш еще ходит по дому в одной юбке и босая и ищет свою оранжевую сумку, чтобы вынуть из нее кошелек.
– Ты там скоро? – недовольно зовет спутник, размеренно подкидывая и ловя ключи. – Сколько можно возиться?
– Я не вожусь! – кричит Мария дуз Анжуш. – Я ищу сумку!
Ты возишься! – насмешливо звенят ключи. Ты возишься! Возишься! Ты возишься!
Мария дуз Анжуш закрывает глаза и представляет, как она по одному стягивает ключи с блестящего колечка с кожаным язычком и спускает их в унитаз. Ключи испуганно звякают и замолкают.
– Ну ты скоро? – нетерпеливо зовет спутник, зажав ключи в кулаке. Лифт уже пришел, и спутник стоит там одной ногой, чтобы не дать двери закрыться.
– Я уже. – Мария дуз Анжуш выходит на лестничную клетку с кошельком в руке. – Ключи давай, я дверь закрою. И не стой одной ногой в лифте, он как сейчас закроется и разрежет тебя пополам!
Спутник кидает ей ключи. Мария дуз Анжуш пытается их поймать, но промахивается. Ключи бесшумно падают на пол.
– Ого! – удивленно говорит Мария дуз Анжуш, поднимает ключи с пола за кожаный язычок и встряхивает их. Ключи тяжело молчат. Мария дуз Анжуш пожимает плечами и закрывает по очереди верхний и нижний замки.
Когда она поворачивается к спутнику, спутника в лифте нет. Пустой лифт как-то странно вздрагивает, будто икает, и медленно закрывает двери.
Иван Матвеев
Из цикла
Ахиллес и черепаха
Камень преткновения
– Я собираю камни, – сказал Шампольон.
– Краеугольные? – спросила Черепаха.
– Драгоценные, – предположил Ахиллес.
– Волшебные!
– Лежачие?
– За пазухой.
– На сердце.
– В почках!
Шампольон замахал руками:
– Обычные! Только с надписями!
– А, – сказал Ахиллес. – За отсутствием заборов.
– Камни решают все, – сурово сказал Шампольон.
Ахиллес осмотрелся
– А это – Розеттский?
– Хаммурапи, – сказал Шампольон. – Свод законов.
– «Налево пойдешь – женатому быть», – прочитала Черепаха.
– Как-то непоследовательно.
– Дикие нравы.
Шампольон закатил глаза.
– А это, – поспешно сказал он, – знаменитый Вавилонский кирпич.
Наступило непродолжительное молчание.
– Знаменитый? – сказал Ахиллес.
– Вавилонский кирпич? – сказала Черепаха.
– Вавилонская башня, – напомнил Шампольон. – Разрушилась. По лингвистическим причинам.
– И?
– Шумеры писали на камнях.
– И?
– Башня была большая.
– И?
* * *– Еще один кирпич, – сказал Первый рабочий, – и сто двадцать девятый ярус готов.
– Нам письмо, – сказал Второй рабочий, читая надпись на кирпиче, – с пятьдесят восьмого.
– Читай.
– «Это Кирпич Счастья! – продекламировал Второй рабочий. – Разошли еще двадцать таких же…»
Вечное
– Всего пять букв, – сказал Кай. – Издевательство.
– Какие?
– I, – сказал Кай, – L, O, S, T.
Ахиллес кивнул:
– Точно, издевалась.
– «Вечность» ей сложить…
– Нереально.
– А буквы падают. И тают.
– Ужас.
– Ты это Герде объясни.
– А что она?
* * *– Я за ним полмира прошла, – возмущенно говорила Герда Черепахе, – а он сидит и в «Тетрис» режется!
Цветок
– Я просила цветочек аленький! – рыдая, сказала младшая дочь. – И вы посмотрите, что он привез!
Ахиллес и Черепаха посмотрели.
– Н-да, – сказал Ахиллес. – Поэтично. Образно.
