Эльхан Аскеров - Темная Канцелярия
– Почему вы так решили? – удивился старик.
– Попробуйте представить себя на Его месте, – грустно улыбнулся демон. – Вы всемогущий, бессмертный, вечный и в полном одиночестве. Вокруг вас нет ничего. Тьма и пустота.
– Мрачноватая картинка, – почесал в затылке Марти.
– Именно. Ведь, по сути, с этого всё и началось. С пустоты. Со скуки. Именно поэтому Он и решил развлечься, создав эту вселенную. Этот мир. Оглянитесь вокруг. Сколько всего создано! А ведь это всё нужно было сначала придумать, потом воплотить в жизнь, а потом просто сидеть и наблюдать, как оно развивается, как борется за жизнь, как учится выживать. Чем не занятие? Тем более что вы, люди, бываете очень забавными. Особенно если попадаете в неординарную ситуацию. Но ещё более удивительно то, что вы не станете изобретать что-то новое просто так. У вас два самых больших стимула к созиданию: это лень и убийство себе подобных. Вот ради этого вы можете горы свернуть, лишь бы облегчить себе работу и безболезненно уничтожить противника. Хотя с последним можно просто договориться.
– Но если он пришёл убивать, грабить, о каком договоре может идти речь?
– А для чего он собирается грабить, как не для того, чтобы воспользоваться вашим имуществом самому? Это и есть лень. Он не хочет создавать сам. Ему проще отнять то, что уже создано. Но самое удивительное, что ни один грабитель не задумывается о том, что его набег может закончиться его же смертью. И если задуматься, то можно понять, что все современные законы есть не что иное, как узаконенный грабёж.
– О каких законах вы говорите, Маффи?
– О запрете для крестьян иметь оружие, об обязательной выплате десятины баронам и церкви. Ведь имей крестьянин оружие, и умей он им как следует пользоваться, вся эта братия давно перестала бы существовать. Да, налоги в казну государства – это понятно, оно должно оберегать свои земли от набегов соседей. Но к чему такое количество промежуточных звеньев? А ведь вся эта сволочь желает жрать, и не просто что-нибудь, а то, что получше. И что же остаётся самим крестьянам? Молитвы и посты, а всё остальное достаётся церкви, баронам и чиновникам.
– И что вы предлагаете? – осторожно спросил старик.
– Я предлагаю? Я ничего не предлагаю. По большому счёту мне глубоко наплевать, будут крестьяне сегодня есть или лягут спать голодными. Меня это не касается. Меня просто поражает их пассивность. Не люди, а какое-то тупое стадо овец, которых без конца стригут и режут на мясо, а те только блеют и кланяются.
– И какой же выход из этой ситуации? – переиначил свой вопрос Марти.
– Есть некоторые мысли, – задумчиво ответил демон, – но они ещё слишком революционны для людей. Возможно, через пару сотен лет вы будете готовы их принять и применить на практике, но не сейчас. Боюсь только, что люди в своей вечной тяге к стяжательству извратят и эти идеи. Но сейчас разговор не об этом. Признайтесь, старина, мне удалось убедить вас, что религия – это никому не нужный атавизм?
– Ата… что?
– Пережиток прошлого, – усмехнулся демон.
– Ну не знаю. В конце концов, они не так уж бесполезны. Взять хотя бы тот же обряд экзорцизма. Вы ведь сами говорили, что, произнося определённые молитвы в определённом порядке, они призывают на помощь конкретных служителей, которые и разбираются с пришельцем. А если их не станет, кто тогда будет этим заниматься? Что делать неграмотным смердам в случае подобного прорыва? А кроме того, во многих монастырях призревают убогих, заботятся о сиротах. Кто тогда будет этим заниматься?
– Что ж, в ваших словах есть смысл. Но то, что религия должна заниматься только духовными делами и не лезть в светские, неоспоримо. Иначе это уже не религия, а политика.
– Тут я вынужден с вами согласиться. Но признаюсь откровенно, мне не очень верится в то, что церковники так влияют на политические дела.
– Значит, мне не удалось убедить вас до конца? Тогда я попробую привести более подробные примеры. «Князья, – говорил Иоанн Салисберийский, – получают свою власть от церкви и суть слуги священнослужителя». «Самый последний священник стоит дороже любого короля, – частенько восклицал Гонорий Отенский, – князья и народы подвластны духовенству, сияние которого выше их сияния настолько, насколько блеск солнца выше блеска луны». Папа Иннокентий Третий заявлял, что власть духовная настолько выше власти светской, насколько душа выше тела, а свою власть и своё значение он ставил так высоко, что провозгласил себя наместником Христа, помазанником Бога, существом, стоящим на полдороге между Богом и человеком, низшим в сравнении с Богом, но высшим в сравнении с человеком, «тем, кто судит всех и несудим никем». Готье, епископ Страсбургский, объявил войну своим горожанам за то, что они отказались помочь ему, когда он вмешался в ссору одного вельможи с епископом Мецским. Так как горожане не обратили никакого внимания на отлучение их от церкви, то епископ напал на них с оружием в руках. Тогда они встали под знамёна Рудольфа Габсбургского, и война, опустошившая весь Эльзас, закончилась полной победой страсбургцев над епископом, а Рудольф приобрёл славу, обеспечившую ему впоследствии императорский престол. Примечательна ещё одна фраза, очень точно передающая отношение самих церковников к религии и вере. Прелат вермский Лупольд так презирал человеческую жизнь, что брат его однажды обратился к нему с такими словами: «Ваше высокопреосвященство! Мы, миряне, крайне возмущены вашим поведением. До принятия епископского сана вы хоть немного боялись Бога, а теперь вы совсем Его не боитесь». На что епископ Лупольд ответил: «Любезный брат мой, когда мы оба окажемся в аду, то я, если вам угодно, поменяюсь с вами местом». Если и после этого вы мне скажете, что не верите в их вмешательство, я просто разнесу этот дом в клочья, – закончил свой монолог демон.
– Вы с такой уверенностью называете имена и страны, что я просто вынужден признать вашу правоту. Ведь мне ничто не мешает это проверить.
– Ну наконец-то, – усмехнулся демон, – а то я уж было решил, что вы специально меня дразните, чтобы вытянуть побольше новых историй.
– Признаться, мне было очень интересно услышать ваши справки, да ещё такие точные. Я словно сам побывал там.
– К счастью, память демона имеет свои преимущества. Чего, к большому моему сожалению, я не могу сказать о вашей памяти. Хотя я заметил кое-какие несоответствия в вашем поведении.
– Какие же? – опешил Марти.
– Вы дословно цитируете мне мои же слова, но при этом регулярно возвращаетесь к одному и тому же вопросу несколько раз.
– Вынужден признать, что вы очень наблюдательны, Маффи, – недовольно буркнул старик. – Это своего рода проверка. Не имея возможности проверить все ваши рассказы, я заставлял вас повторять их, стараясь найти несоответствия.
