Тимур Вычужанин - Бастард
Он резко крутанул оба меча в руке, сделал шаг в сторону вампира. Тот в свою очередь тоже плавно переместился ближе к нему, одновременно стараясь зайти человеку слева. Марг не поворачивался, но внимательно следил за своим противником, не давая ему выйти из поля зрения. Казалось, из такой позиции ему будет совершенно неудобно атаковать противника, находящегося от него сбоку, но это действительно только лишь казалось. Как только вампир начнёт замахиваться для удара, Дезард успеет повернуться и блокировать его атаку, после чего тут же перейти в контрнаступление, ведь повернись он сейчас, то пропустил бы момент начала атаки, а он не мог себе позволить даже на мгновение потерять из виду когти кровопийцы, который заменяли ему оружие. Десять острейших клинков против его двух. Что же, с таким ему ещё сталкиваться не приходилось, но убийца был почему-то уверен, что он справится, хотя какое-то странное предчувствие всё-таки сжимало его сердце. И вот за попыткой разобраться в этом внутреннем беспокойстве он едва не пропустил начало выпада, которого так долго ждал. Странно, но кровопийца почему-то решил бить вертикально, а не горизонтально, хотя это было гораздо удобнее, да и надёжнее — тогда человек бы просто не смог уйти в сторону, ему в любом случае пришлось бы задействовать своё оружие для парирования или приседать, а из такой позиции ответный удар наносить и вовсе было бы неудобно. Однако вскоре Марг понял, почему барон выбрал именно такой способ. «Мёртвая хватка» — простейшее заклинание, которое заключалось в том, что от настоящей конечности отделялся её астральный двойник, который мог перемещаться в абсолютно любом направлении, однако на весьма ограниченное расстояние, причиняющий при этом не меньше вреда, чем если бы это была настоящая рука. Маги редко используют этот приём, так как в отличие от дерущегося сейчас с Дезардом вампира, у них не было огромных когтей ничем не уступающих своими свойствами металлу, которые могли в момент превратить противника в бесформенную груду мяса. И вот, когда Марг ловко ускользнул в сторону, уходя из-под линии удара своего противника, то лишь в последнюю секунду заметил лёгкое мерцание воздуха с оранжевым оттенком, характерное как раз для «мёртвой хватки». Поздно, но всё-таки он успел среагировать и подставить меч. Это была неустойчивая позиция, он ведь был в движении, а удар, казалось, был слишком сильным, чтобы удержаться на ногах, но этот человек лишь слегка прогнулся назад и тут же нажал на слабую точку этой материальной иллюзии, которая у данного заклинания всегда находится в центре ладони астральной руки. «Мёртвая хватка» рассыпалась со звоном, будто бы только что Дезард разбил бокал, отозвавшись при этом у вампира лёгкой и головной болью, вспышкой и помутнением в глазах, чем поспешил воспользоваться старший Марг, сделав полуразворот, позволивший ему снова оказаться лицом к лицу со своим противником. Дезард не дал прийти вампиру в себя и снова использовать какую-нибудь уловку, обрушив на него град ударов. Такой скорости Адриан ещё ни разу не видел. Мечи мелькали подобно вспышкам молнии, такие же неуловимые и смертельные, но и кровопийца не желал так просто расставаться с жизнью, он защищался так яростно, как только это вообще было возможно, может, и ещё яростнее. Со стороны это казалось чем-то совершенно беспорядочным, безумной пляской, у которой просто нет законов по тому, что они ей не нужны вовсе, но любой, кто так подумал, глубоко заблуждается, так как, скорее всего не имеет опыта ни в наблюдении, ни, тем более, в участии. В действительности это не было сумбуром, да и просто не могло быть. Чётко рассчитанная последовательность, сила, точки, уловки и приёмы — вот, что это было на самом деле. Вот именно после таких боёв понимаешь, что это на самом деле искусство, а не работа для грубых вояк. Вот Дезард делает ложный выпад, но вампир не покупается на этот не слишком изощрённый приём, и человек тут же мгновенно переходит в оборону, отбивая несколько ударов когтями старого барона. Марг ставит оба меча под углом, от чего «оружие» противника соскальзывает не только вниз, но ещё при этом и в разные стороны, позволяя человеку сразу же рубануть вампира, пытаясь одним ударом вывалить ему наружу через живот все внутренности, но ловкий кровопийца тут же отступает назад так, что лишь только кончики мечей задевают его, заставляя кожу вокруг порезов снова почернеть и обуглиться. И всё же, несмотря на все усилия вампира, которые тот прикладывал, чтобы хоть на мгновение освободиться от ударов своего противника, чтобы завершить, наконец, этот бой, превратившись в летучих мышей, мгновенно переместиться за спину Дезарда, ему это не удавалось. И хуже всего этого, человек теснил его назад. К трону, где ждали гигантские горгульи. Стоило им подать приказ, они тут же бы накинулись на наглеца и его дружков, растерзали бы их на мелкие кусочки, но почему-то вампир не звал своих верных телохранителей на помощь. Видимо, он ещё не понял, что этот человек, кажущийся таким безразличным, спокойным и уверенным в себе, уже отчаялся. Отчаялся в тот самый момент, когда начал беспрестанно атаковать его и защищаться, когда вовлёк его в этот танец смерти. Если до этого Марг ещё надеялся выжить, то сейчас уже оставил все эти глупые мечты за спиной и просто дрался так, как никогда до этого. Он теснил его к трону, чтобы проткнуть сердца горгулий, их лавовые горящие сердца, которые при контакте с его заколдованным оружием взорвутся. Пусть они заберут и его тоже, но зато он хотя бы сможет считать себя победителем в этой схватке. И вот он увеличивает темп, это его жутко выматывает, но по-другому ему просто не удастся нанести удар точно туда, куда нужно, чтобы огонь унёс их. Он резко, грубо и жёстко отражает удары вампира, от чего его руки отскакивают в сторону, вот он, тот самый последний шанс. Два точных, одновременных выпада в разные стороны. О, да, он может по праву гордиться ими. В последнюю секунду чувствует, как живот и шею пронзает жуткая боль, как вспышка невероятно медленно нарастает, но постепенно исчезает — это крылья попавшего в смертельную огненную ловушку вампира накрывают его с головой, будто бы пытаясь защитить человека, ставшего ему достойным противником, от обжигающего пламени. В последний момент до Дезарда долетают крики его товарищей. Он был благодарен им за то, что они пришли вместе с ним сюда. Своему безукоризненно честному брату, магу, которого знал уже так давно, и тому парню со шрамами, которого напротив не знал совсем. А потом всё унёс с собой ужасный гул пламени в ушах. Его полностью захватила темнота, но он всё-таки победил.
Глава 8
Бастард не помнил, как они выбрались из той комнаты, увешанной портретами, не помнил, как им удалось избежать падающего потолка и стен, которые из-за своего возраста уже не выдержали такой встряски, что устроил им Дезард. Отрывками потом в его сознании всплывали картины того, как они садились на лошадей, как скакали галопом по той же дороге, стараясь как можно быстрее убраться от этого жуткого места. Но и даже через много лет это проявлялось лишь в кошмарах, даже тогда он по-прежнему чувствовал ту жуткую боль, которая захлестнула его с головой, мешая трезво мыслить, да и вообще делать хоть что-то, кроме как элементарно бежать вперёд, выполняя такие привычные, рефлекторные, машинальные действия, не требующие особого напряжения мозга. У Скитальца просто-напросто не хватило больше сил, чтобы снова уничтожить боль, которую доставляли Адриану раны, полученные во время боя с «крикуном», однако не позволил ему свалиться без сознания, ведь тогда бы принц точно остался погребённым под завалом. Маг просто не мог нести его, не теряя при этом скорости необходимой для выживания, а Лиард и вовсе погрузился в непробиваемую апатию, не реагируя ни на что, кроме громких криков Бродяги. Да и то, скорее всего, делал он это, лишь элементарно повинуясь инстинкту самосохранения. И принцу приходилось терпеть эту почти невыносимую боль без возможности уйти в спасительное забытье. Всё-таки у заклинания, которое так быстро заштопало его, были минусы, весьма, надо сказать, ощутимые. Но когда они уже оказались в сёдлах, то маг сжалился и отключил колдовство, до сих пор позволяющее Адриану идти и хоть как-то думать. Бастард был ему за это безмерно благодарен. По крайней мере, боли во время скачки он совсем не чувствовал, потому что отключился. Изредка он, конечно, приходил в себя. На несколько мгновений перед ним проносились отдалённо знакомые поля, дуб, который крестьяне не захотели выкорчевать, хоть тот был уже неимоверно стар и пережил уже не один десяток их старост. Но потом снова его поглощала непроглядная тьма. Оставалось только удивляться, как он умудрился не свалиться с лошади и не сломать парочку рёбер. Хотя, может, он и упал несколько раз, только не мог помнить этого, ведь через эту пелену ему казалось иногда, что они вовсе остановились или летят по воздуху, подобно прекрасным эльфийским воинам на пегасах из древних легенд остроухого народа. Хотя, кто знает, может, это и не просто легенды, а где-то глубоко в лесах ещё остались загоны и пастбища для этих сказочно красивых животных? Ведь, как-никак, единороги в лесах востока действительно водились, хотя и были уже давно отнесены к виду вымирающих животных. При чём никто не мог объяснить этого феномена, ведь охота на них была запрещена давным-давно, а кара для нарушителей была настолько жестока, что желающих побраконьерствовать в лесах эльфов желающих не находилось никогда, даже сейчас. Но, тем не менее, популяция этих магических животных уменьшалась с такой стремительной скорость, будто бы сезон охоты на них был открыт круглый год. Многие в этом видели страшные предзнаменования. Многие с этим соглашались. И мнения эти были отнюдь не безосновательными. Ведь несколько столетий назад так же внезапно стали вымирать драконы. По сей день их остаётся совсем немного, можно по пальцам пересчитать. Потому эти гигантские рептилии и перестали показываться на глаза человеку, который уж очень жаждал по непонятным причинам повесить голову дракона у себя над кроватью, особенно если это был человек в латах. Из-за этих мимолётных мыслей Адриану снова приснился тот жуткий кошмар, в котором ему приходилось убегать от дракона по неживым просторам Ледяной Пустыни. Он, наверняка, кричал во время этих жутких видений, но даже если так, то ему об этом весьма тактично и деликатно никто не сказал. Никто, даже бард, которого он первым делом увидел, когда очнулся уже окончательно.
