Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь-2
Вода хлынула горячая, исходящая паром. Таня коротко, со свистом, втянула воздух. дважды топнула по полу. Ярко сиявшие флиги погасли.
- Напрасно. - Проворчал Рут. - Хотя… если тебе так спокойнее, то пусть будет так.
Он одним махом сгреб её и снова приподнял над полом - в следующее мгновение Таня ощутила пятками горячую воду. Бережно усадил в ванну.
Она тут же притянула колени к себе, обхватила их руками. Подумала хочу жить. Радоваться мелочам, ругать про себя платья, от которых задыхаешься, ощущать на себе руки Рута, тепло Рута…
Вода, лившаяся под напором, подтапливала дно ванны. Бурлила вокруг бедер волнами, обжигающими после подвального холода. Кажется, она всетаки продрогла в том подземелье с кристаллами.
Рут повозился, отыскивая в темноте пробку для ванны. Сказал, не оборачиваясь - голос прозвучал глухо:
- Ты пахнешь страхом. Но мы сейчас в безопасности. Прямо сейчас я не чувствую беды. Иначе не привел бы тебя сюда. Ты знаешь, я такое ощущаю…
- Врешь ведь. - Безнадежно сказала Таня.
Он хмыкнул, и в следующий момент бронзовая ванна дрогнула, принимая его тяжесть.
- Все полы зальем. - Снова высказалась Таня.
- Не зальем. Этот замок строили мои предки. Я уверен, что все осложнения, какие можно предусмотреть, они предусмотрели.
Шум воды звучал тише, но она прибывала. Рут коснулся её ладоней, притянул к себе сначала одну руку, потом вторую. Потерся небритой щекой о левое запястье. Потом о правое.
Ощущение было колкое, тревожное и томительное одновременно. Таня, разом задохнувшись, пробормотала на выдохе:
- Тебе вода на спину льется…
- А! Это как раз то, в чем я сейчас нуждаюсь! - Голос Рута на последнем слове чуть дрогнул. - Мне кажется, или ты пытаешься меня заболтать?
Он вытянул ноги, ступни скользнули в горячей воде рядом с Таниными бедрами. Отпустил её руки, и взялся за лодыжки. Потянул их вверх, медленно поцеловал подъем правой стопы, потом левой…
И по-хозяйски разведя её ноги, опустил их в свободное пространство между ванной и собственными бедрами. Снова подхватил Таню за талию хватка пальцев на этот раз оказалась стальной, болезненной.
Она ощутила под собой его ноги, чуть согнутые и разведенные. Рут посадил Таню на колени. Прикосновение ладоней снова стало мягким, ласкающим. Кончики пальцев коснулись испуганно втянувшегося живота.
Поползли ниже.
- Я знаю, что надо бы начать с поцелуев. - Хрипло сказал Рут. - Но если я притяну тебя к себе, все кончится без них. Так что…
Таня, втянув воздух, молча покивала головой. Низ живота стремительно наливался тяжестью, томительной, сладкой и стыдной.
Но зато она чувствовала себя живой, как никогда.
Пальцы Рута очертили полукружья между её бедрами и холмиком внизу живота. Нажим становился все жестче и требовательнее - но горячая вода смягчала его, превращая жесткую требовательность в ласку.
- Ты светишься. - Хрипло прошептал Рут. - Ты для меня вся светишься.
Алым и немного голубым. И я наконец не вижу…
Он осекся, пальцы его на мгновение замерли.
- Но это ведь хорошо? - Выдохнула Таня.
И подавила порыв сдвинуть ноги, чтобы не позволить его рукам скользнуть ещё ниже.
Мысли мчались ураганом, бурей - бесстыдство… какое бесстыдство, заниматься этим здесь! И сейчас, когда вот-вот…
Рука Рута просунулась вниз. Пальцы сжались, раздвигая мягкие складки, потом двинулись, изучая её там, под холмиком.
Таня, задохнувшись, вскинула руки, ухватилась за плечи Рута. Горячая вода к этому времени успела подняться. Облизала подножия её грудей,
поползла выше, к соскам. Во влажном воздухе одуряющее пахло местным цветочным мылом…
- Я больше не могу. - Выдавил вдруг Рут. - У нас будет ещё много ночей и все будет по-другому, я обещаю.
Он подтянул её к себе одним движением - и вместо пальцев Таня ощутила округлую, шелковистую головку его орудия. Выгнулась, когда Рут рывком вошел в неё. Ощутила, как судорожно поджались пальцы ног...
Вода плеснула, накрыв соски влажным, горячим поцелуем. Ладони Рута легли на Танины бедра, толкнули, заставляя отодвинуться.
И снова рывок, и снова плеск воды. Она ощущала все остро, болезненно.
Словно и Рут, и Таня поменялись за эти две ночи. Она усохла, а он, наоборот, стал больше.
Ей казалось, что она видит его в темноте, заполнившей комнатушку. Тело
Рута вторгалось в неё все быстрее, все жестче - а потом все кончилось для неё сладкой судорогой. И биением пульса во всем теле.
Для Рута все кончилось тем, что он подгреб её к себе, сдавив тяжелой хваткой. Придавил ладонью её крестец - и та часть его тела, что была внутри неё, разразилась последними толчками.
Потом Таня бессильно сидела в ванной, привалясь к груди Рута. Не было ни сил, ни желания двигаться. Даже мыться не хотелось.
Пальцы Рута скользнули по спине, плеснули ей на голову водой.
- Наследница Татьяна. - Пробормотал он.
Она его не видела, но была уверена, что Рут сейчас ухмыляется.
- Позвольте потереть вам спинку.
И закинул одну руку назад. Подцепил пригоршню полужидкого мыла, плюхнул это все ей на плечи. Размазал по лопаткам.
- Да, надо. - Подрагивающим голосом согласилась Таня.
И заставила себя отодвинуться от Рута.
Глава двадцатая. Второй выбор
Они помылись и вытерлись одной грубоватой простыней. Рут потянул
Таню в спальню, подтолкнул к кровати, сам нырнул в дверь гардеробной.
Вернулся с ворохом тряпья. Свалил на постель, быстро отобрал несколько одежек, вытащил из-под тряпичной кучи короткие сапоги.
И кинул все это на край кровати, возле которого стояла Таня.
- Одевайся. Быстро. Что-то мне тревожно. Хотя вроде бы не вижу ничего страшного…
Она поспешно натянула шерстяные кальсоны, царапающие кожу, такую же нижнюю рубаху. Руками, которые вдруг затряслись, запихнула в петлю на горловине пуговицу - верткую, гладкую серебряную бусину.
Черные штаны с ремнем пришлось застегнуть на крайнюю дырочку.
Вместо прозрачных шелковых чулок Таня натянула на ноги мягкие, бесформенные носки, оказавшиеся в ворохе. Длинные, до колен.
Зато брошенные Рутом короткие сапожки пришлись точно по ноге.
Похоже, родственники Тарлани, пока она сидела в башне, успели доставить в замок спешно изготовленное приданое.
Пока Таня путалась в штанинах и рукавах, Рут успел одеться полностью.
Терпеливо дождался, пока она закончит сражаться с носками, закручивая их над голенищами сапог. И набросил ей на плечи тяжелый камзол - из блестящего, черного меха с рыжими крапинками.
Слишком широкие для неё рукава и плечи камзола тут же повисли сдутыми пузырями. Рут сообщил, словно уговаривая, хотя она и не думала возражать:
