Макс Фрай - Энциклопедия мифов. Подлинная история Макса Фрая, автора и персонажа. Том 2. К-Я
– Ну, скажем так: долговечное. – Франк легкомысленно пожимает плечами. – Не верится? Напрасно. Это ведь не фокус цирковой, а тяжкий, знаешь ли, труд…
Он выбрал удачную формулировку. В «тяжкий труд» мне как-то проще поверить, чем в желанное феерическое «задарма». Что с меня возьмешь: нелегкое детство рожденного без рубашки, многолетний каторжный труд на берегу стоячего пруда, откуда мне время от времени удавалось извлечь мелкую, но дивно сверкающую серебряной чешуей рыбешку. Разрыдаться впору! Но я не рыдаю, а, напротив, веселюсь.
– Тяжкий труд – эт мы завсегда пожалста, эт мы, барин, привычные, – охаю, демонстративно хватаясь за поясницу. – Но хоть пара лет-то у меня еще осталась на кофе да бифштексы? Я пока морально не готов пожирать добычу живьем. Не люблю сырое мясо. А уж как я шерсть и перья не люблю – не описать!
– Ничего, привыкнешь, – утешает меня Франк. – А пока пей уж свой хваленый кофе. Ибо ничего похожего на бифштексы я в холодильнике не обнаружил.
Ч
133. Чакравартин
«Тот, который поворачивает колесо».
– Я тоже хочу кофе. – Маша уже вовсю шерудит на кухне. – Поделишься со мной?
– Спрашиваешь!
– Видел бы ты, сколько его осталось! Тут и делиться-то, честно говоря, почти нечем… Хозяйничать ты совсем разучился, горе мое! Раньше хоть кофе запасался.
– А мне не приснилось ни одного магазина, – ухмыляюсь ехидно. – Как приснится, непременно запасусь. Если, конечно, в этом сне у меня будут деньги.
Гости относятся к моему аргументу с должным уважением. Кивают серьезно. Дескать, если магазин не приснился – тогда что ж, нет вопросов. Им и в голову, кажется, не приходит предложить мне заняться покупками наяву. Да хоть сейчас, например. Впрочем, сейчас-то мне как раз, кажется, лучше бы не отлучаться. У нас, очевидно, совещание в верхах, с участием главнокомандующего. Меня, как я понимаю, будут сейчас инструктировать. А потом догонят и еще раз проинструктируют. Или нет?..
– Ты, к слову сказать, совершенно напрасно испепеляешь меня вопрошающим взором, – смеется Франк. – Думаешь, приперся старый хрен учить тебя уму-разуму? Обойдешься. Разум твой – не моя забота. Сам с ним разбирайся. Меня сейчас куда больше интересует эта квартира.
– Ага. И московская прописка! – добавляю язвительно. – Боюсь, правда, что Веня не захочет на вас жениться… Впрочем, можно попробовать. У вас, вероятно, найдутся некие особые аргументы…
– Аргументы нашлись бы, случись такая нужда, – спокойно соглашается Франк. – Но обойдемся, пожалуй. Довольно и того, что я пометил территорию. В некотором смысле этой квартиры больше нет. Вернее, ее скоро не станет. Сразу после того, как ты отсюда выкатишься. Потому и тороплю тебя.
– Мне паспорт с визой нужно получить. Такие вещи, к сожалению, быстро не делаются. Мне обещали срок в три дня, и это почти чудо…
– А, документы… Ерунда какая. Так бы сразу и сказал. Что ж ты, как маленький? Смотреть тошно, – ворчит Франк.
Он шарит по карманам; наконец откуда-то из-за пазухи извлекает краснокожую мою паспортину. Листает, сует мне под нос страничку со свеженькой, только что не дымящейся с пылу с жару визой. Я цепенею. Даже глазами не хлопаю. Стою столбом, глупый и розовый, как целлулоидный пупс. Победа над бюрократическими препонами кажется мне самым невероятным происшествием этого лета. В конце концов, все прочие чудесные события требовали моего более-менее активного участия, а тут, гляди-ка, на блюдечке принесли. Закричать, что ли, от избытка чувств?
– Когда ты спал, сюда заходила милая рыжая девушка, – сообщает Маша. – Такая красотка – даже меня проняло! Пока я стекала по стенке, Франк с нею любезничал. И получил великодушное разрешение не тревожить твой сон… Это я к тому рассказываю, что паспорт – самый настоящий. Подделкой документов мы не баловались. Подозреваю, что кое-кто из присутствующих поспособствовал ускорению некоторых процессов, но доказать не могу… А вообще-то пора бы тебе уже иные способы перемещения в пространстве осваивать. А то что ж ты за Ключник такой, ежели тебя за границу без визы не пущают? Недоразумение метафизическое, вот ты кто!
– А ты не подзуживай, – строго говорит ей Франк. – Не торопи его. И без того шустрый. Даже слишком. Чего тебе не терпится?
– Мне всего не терпится, – передразнивает его Маша.
– Ничего. Глядишь, скоро снова затерпится…
– Как затерпится, так и растерпится, – хохочет она.
– Стоп! – Я демонстративно затыкаю уши. – Начните-ка сначала, господа чернокнижники. Желательно внятно и по очереди. Если я еще и речь человеческую понимать перестану – это уже ни в какие ворота.
– Что ж тебе сначала-то? – удивляется Франк. – Болтовню нашу еще раз послушать хочешь? Сомнительное удовольствие… Вот твоя бумажка. Забирай ее и катись отсюда, как вашему брату, перекати-полю, положено. Путь тебе предстоит неблизкий и увлекательный. И сказал бы я, что готов тебе позавидовать, да повторяться неохота: сколько раз говорил уже… Конечную станцию знаешь, надеюсь? А маршрут сам определишь. Небось не ошибешься.
– Небось ошибусь, – ворчу. – Подсказали бы, что ли…
– Ладно. Будет тебе подсказка. Я сегодня щедрый: не каждый день новоселье праздновать приходится… По дороге тебе предстоит посетить еще два города. Один обретается на лицевой стороне мира, другой – на его изнанке. Название первого ты вспомнишь, если постараешься. Или если повезет. Второй, безымянный, найдет тебя сам. Вот, собственно, и все. Пейзажи, попутчиков, завтраки на траве, созвездия над головой и прочие приправы добавишь по вкусу. Дела они не меняют.
– На досуге вы, судя по всему, подрабатываете составлением шарад для популярных журналов и коанов для дзеновских монахов, – сердито говорю я. – «Вспомнишь, если постараешься», – это ж надо! Величайшая подсказка всех времен и народов. Убиться веником!
– Ты страшен в гневе, – смеется Маша. Протягивает мне кружку, на дне которой плещется жалкая лужица ароматной жидкости. – Выпей кофе, гроза команчей! Мы не учли, что с утра у тебя тяжелый характер.
– Зато после первой порции кофе он может выступать в полулегком весе, – киваю, принимая ее дар. – Трепещите. Через десять секунд я стану зайчиком. И со мною можно будет договориться.
134. Чёрт
Превращаются в черную кошку, собаку, свинью, змея <…>, странника, младенца, кузнеца, мельника…
– Ты все же поосторожнее с такими заявлениями, – хмурится Франк. – Сам не заметишь, как превратишься однажды в какую-нибудь ерунду. И как станешь выкручиваться? На меня особо не рассчитывай: у меня своих дел по горло.
