Евгений Щепетнов - Охотник
— Зоя… — женщина слегка покраснела, она была явно ошеломлена напором незнакомца.
— Ну вот, Зоечка, а я Семен Ефимович Гольдштейн! Очень приятно! Позвоните — обязательно позвоните! И напомните мне об особенностях нашей встречи! Вместе посмеемся, а потом поговорим. А сейчас оставьте меня наедине с моим клиентом, нам есть о чем с ним потолковать!
Зоя кивнула и быстро вышла, стараясь не смотреть на адвоката. Однако уже у порога ее глаза метнулись в сторону Гольдштейна, будто ненароком оценивая его потенциал, как объекта охоты. Полученная информация ее удовлетворила, и Зоя покинула комнату, гордо подняв красивую голову, надменная, как арабский скакун.
— Хороша! — восхищенно прицокнул языком адвокат, проводив ее взглядом. — Люблю таких — норовистых, умных, породистых! И чтобы за тридцать! Молоденькие сыкушки глупы, они не умеют как следует обойтись с мужчиной на возрасте, не знают, что ему нужно! Думают, что достаточно повертеть задом, постонать, как в порно, и мужик весь твой! Не-ет… чтобы завоевать душу мужчины, нужно не только это! Хотя… без этого тоже нельзя. Ну что же, мой дорогой, не буду вас томить — читайте! Нет — читайте, читайте! Гольдштейн слов на ветер не бросает! Но пришлось попотеть, я вам скажу! Пришлось! Поняли, да? Вы чисты!
— Сложно было? — рассеянно спросил Сергар, все еще до конца не осознав, что над ним уже не висит меч палача, подвешенный на тонкой нитке. В постановлении о прекращении уголовного дела было четко сказано: «за отсутствием состава преступления». То есть не было никакого преступления! Он чист, как слеза ребенка! Славься! Славься, великий воин судебных ристалищ Семен Гольдштейн!
— А как вы думаете, молодой человек? Все-таки убийство, что ни говори! Но, как видите, все закончилось хорошо. Ну что же, моя миссия закончена, и я со спокойной совестью могу отбыть домой! Честно говоря, мне надоело бегать по этому городишке — пыль, скука, дурная еда, отвратительный чай!
— И вино, — задумчиво сказал «Олег», рассматривая листок бумаги, будто стараясь увидеть в нем свое будущее.
— Наверное — и вино! — пожал плечами адвокат. — Не рискнул пробовать. Нальют какого-нибудь пойла, а потом в реанимацию загремишь! В такую вот… хмм… больницу, с позволения сказать! Единственное, что здесь есть хорошего, — женщины. Да, женщины здесь хороши! Провинциалки всегда наивнее, добрее и менее привередливы, чем столичные штучки! Ну-у… мне так кажется. По крайней мере, они дешевле. Но ладно, это уже другой вопрос. Итак, из ваших денег я потратил сто пятьдесят тысяч. Куда потратил — говорить не буду. Зачем вам? Пятьдесят я оставил себе в счет окончательного расчета. Итого с вас еще двести пятьдесят тысяч рублей. Благоволите выдать! Или мне подождать?
— Нет, я рассчитаюсь, — кивнул «Олег» и, достав заветный мешок из шкафа, вынул из него пачку денег, перетянутую цветными резинками. Отсчитал нужную сумму, подвинул к адвокату, легко смахнувшему купюры в портфель.
— Ну вот и славненько! Теперь разрешите откланяться, и… да, помню, помню я о вашей просьбе! Как получится — я вас извещу. Заодно сообщу, сколько вы мне должны за услуги. А как вы думали? Все стоит денег! Найти нужных людей, договориться — это работа, а работа должна быть оплачена! Ну да ладно, время вечернее, а мне еще ехать в аэропорт. Хватит глотать провинциальную пыль, пора вдохнуть московский смог!
Адвокат весело хохотнул, крепко пожал руку «Олегу» и колобком выкатился из палаты. Сергар же закинул руки на затылок и замер, закрыв глаза.
«Все! Теперь — все! И что же, я свободен?! Могу ехать куда хочу, идти куда хочу?! О боги! Нажраться, что ли? Почему бы и нет — свобода!»
Вскочил на ноги, заходил по палате. Он был взволнован, хотелось куда-то бежать, что-то делать, срочно, не откладывая, чем-то заняться! С чего начать?
«Во-первых, съездить домой. То есть к Маме. Решить, что делать дальше, как жить. Нужно перебираться из этого городка, точно! Вернуться в то место, где пришел в этот мир! Наказать подлецов, которые нас ограбили!
Стоит ли? Квартиру вернуть? Я на нее заработаю за считаные месяцы. Лучше квартира будет, чем была. И вообще — нужна ли мне квартира? Может, дом?
А наказать негодяев? Сколько людей они уже ограбили? И еще будут грабить! Почему бы не наказать их? Поохотиться на подлецов!
Я не охотник за людьми. Я охотник за артефактами. И вообще уже не охотник! Лекарь — вот кто я такой! Зачем мне это? Зачем война? Опять война… Помню, как плакала Мама. Помню свое отчаяние, свою тоску, чувство полной безнадежности, беды! Неужели за это никто не должен ответить?
Кстати, надо позвонить Маме, обрадовать. Переживает ведь, а я тут рассуждаю… в первую очередь нужно было бы ее известить! Отчаяние, да… только какое мне дело до чужих отчаяний? Я уже насмотрелся страданий, нахлебался дерьма по самую макушку — зачем мне война? Моя маленькая, личная война.
Затем, что я все еще мальчишка Сергар, который ненавидел несправедливость. Потому что я лекарь, который должен лечить болезни. Потому что я охотник, который должен уничтожить взбесившегося зверя. Если не сделаю — не будет мне покоя. Вечно буду мучиться и тосковать, зная, что сделал плохо. Потому я должен наказать негодяев. Должен!»
— Адвокат твой? — Зоя коснулась плеча «Олега», и тот открыл глаза. В этот раз ей не удалось подойти незаметно. Он слышал ее легкие шаги, почуял запах духов, а еще включил поисковое зрение, чтобы проверить, владеет ли им до сих пор. Владеет! Он «видел» Зою, видел людей, которые находились в палатах и коридорах, видел так ясно, будто бы не было никаких стен. Мерцающие фигуры, контуры тел, в которых угадывались внутренности.
Зоя сейчас выглядела именно так — мерцающая фигура, в которой билось сердце, видимое как сгусток света, этакий нарисованный световым карандашом набросок, сделанный магом-художником. Легкие светились по-особому, чуть другим светом, кишечник, желудок тоже — их можно было рассмотреть в подробностях, достаточно лишь захотеть приблизить, увеличить объект.
Сергар внимательно осмотрел Зою с ног до головы — да, вполне здорова, если не считать повышенной кислотности желудка, видимо, сейчас она чувствует себя не очень хорошо, изжога? На левой руке был перелом, и, похоже, открытый — на коже следы ранения. Легкие забиты какой-то пакостью — курит! Мерзкая привычка!
Сергар не понимал, зачем приучать себя к отраве, чтобы потом получать от потребления этого яда удовольствие, совершенно непонятное некурящему? Тем более если курит лекарь, прекрасно осознающий вред этого занятия!
Не отвечая, взял Зою за руку, приказал, внедряясь в мозг, — «Больше ты не куришь! Тебе неприятен запах табака! Закуришь сигарету — тебя вырвет! Курение тебе отвратительно!»
