Ольга Романовская - Песочные часы
— Тьёрн, — погрустнев, вздохнула я, — я всё понимаю. Я сама бы предпочла, чтобы этого ребёнка не было, но он есть. И я не могу его убить, не смогу жить с этой мыслью.
— Но капли-то ты пьёшь, — язвительно возразил маг, нервно расхаживая по комнате.
— Это другое… Ему же уже пара недель, а то и месяц, он уже о себе знать даёт… Не могу, не могу я, Тьёрн!
— Я и не заставляю, — вздохнул Тьёрн, обнимая меня и гладя по животу. — Я приму его, буду воспитывать, как собственного ребёнка. Иалей, ты не думай, я тебя одну, да ещё беременную не отпущу. Может, конечно, ты не согласна…
— Согласна, — не раздумывая, ответила я.
Он мне нужен. Тьёрн прав, одной мне будет тяжело, а с ним я не пропаду. И вопросов будет меньше — одинокая женщина с ребёнком, а, тем более, беременная женщина с ребёнком непременно их вызовет. Допустим, я совру, что вдова, а документы потеряла, но как быть с деньгами? А ведь они понадобятся: не мне, а детям.
Иалей Содерик. Что ж, я ей стану. Мы с Тьёрном друг друга понимаем, он мне нравится, с ним время летит незаметно, маг, к тому же, человек уважаемый и защитить сумеет, — чем не муж? Собиралась же выйти за Иахима ллор Касану — а там чувств было меньше. Я ведь к Тьёрну что-то такое испытываю, когда и друг, и не совсем друг. Близкий и дорогой мне человек.
А ведь ему, наверное, тоже захочется детей… Своих. Интересно, сколько?
Мои размышления прервал Тьёрн. Сегодня он был собран, серьёзен, говорил о деле — а, именно, о побеге. Его мы назначали на среду. Маг собирался сопровождать меня, наотрез отказавшись слушать мои увещевания о погубленной репутации.
Оставшееся до назначенного срока время я посвятила трём вещам: что я буду делать за воротами Гридора, тайным сборам в дорогу и попыткам скрыть признаки беременности. Ни госпожа, ни Фей, даже Карен не должны были понять, что со мной, поэтому ела у себя. Мой желудок по утрам принимал лишь некоторые фрукты и жидкость, это и стало моим завтраком, остальную его часть приходилось выбрасывать. Оставь я кашу на тарелке — возникли бы вопросы.
Поколебавшись, забрала из библиотеки атлас. Забрать его целиком, конечно, не смогу, но без карты не обойтись. Никогда не портила книги, но придётся.
Вырванные листы спрятала вместе с каплями — сейчас они ни к чему, но потом понадобятся.
Ещё я возьму деньги — тридцать семь цейхов, оставшиеся от щедрого подарка хозяина по случаю рождения Рагнара. Три я успела потратить, но не на безделушки — на то, что нам с сыном понадобится в пути: дорожную одежду, обувь, одеяла, небольшой набор кухонных принадлежностей, мешки для сна, лекарства.
Подарки… Я не знала, имею ли право забрать их. Ожерелье с бриллиантами — точно нет. Оно фамильное, пусть у Тиадеев и останется. Остальные драгоценности возьму — пригодятся. Нет, не носить — чтобы продать. Но жемчуг бы оставила себе — на память. Да и говорят, что это необычный камень, живой.
Одежда… Весь этот ворох белья не возьму, красивые платья — тоже. К чему они мне — только стеснят передвижения. Исключительно несколько повседневных.
По паре обуви на сезон, одна из них будет на мне. Итого: туфли и ботинки.
Как ни жалко, но лисью шубку придётся оставить.
Я старательно изображала, что всё, как обычно, что мне всё нравится, что я занята исключительно Рагнаром, а по ночам собирала сумки, составляла список вещей, которые следует докупить. Но так как это представляло некоторую сложность, многое придётся позаимствовать. В том числе, еду.
Разумеется, сумки я хранила не на видном месте, а в тайнике, который устроила в дорожном сундуке в кладовой. В него всё равно никто не заглядывал, считая пустым, а пыль с него стирали редко, только перед поездками.
Беспокоило то, как сын перенесёт моё бегство. Вроде, он здоров, крепок, достаточно самостоятелен для своего возраста… Безусловно, хорошо бы научился самостоятельно ходить, но, боюсь, к этому времени ходить не смогу я. И хозяин будет рядом.
Наконец наступил вторник — предпоследний мой день в Гридоре.
По договорённости я пробралась в спальню норна и, вздрагивая от каждого шороха, с трудом отыскала в постели несколько его волосков, незамеченные служанкой при уборке. Если бы знала, набрала раньше: на подушке всегда есть. Но, увы, Тьёрн только на прошлой неделе сообщил, что они понадобятся. Комнату, разумеется, к этому времени уже убрали.
Теперь мне нужна была вещь, хранившая его запах. К сожалению, корзина с грязным бельём пуста, личные принадлежности хозяин забрал с собой (и, увы, расчёску тоже). Оставались только перчатки, его лёгкие перчатки для верховой езды. Их не стирали, а только протирали снаружи по мере загрязнения. Зато подкладка сохранила и запах, и частички кожи.
Вроде бы всё. Хорошо бы ещё образец почерка, но в кабинет мне не попасть. Впрочем, он у меня всё же есть — разрешение на ношение неподобающей торхе одежды за пределами дома.
Озираясь, как вор, выбралась в коридор и поспешила к себе. Нашла разрешение и положила его к другим необходимым для волшебства предметам, спрятанным в мешочке за бюстье.
Сегодня я должна придти к Тьёрну, чтобы он занялся браслетом: лучше сделать это заранее, чтобы завтра не терять драгоценное время до закрытия ворот.
Погуляв с Рагнаром, вернулась домой, позволила кормилице покормить его, а сама пыталась выдумать предлог для того, чтобы ускользнуть из дома. Наконец, просто соврала госпоже, что хочу прогуляться (якобы для улучшения аппетита), а, заодно, узнаю у модистки, готово ли платье норины. Госпожа поколебалась и разрешила, забыв напомнить о провожатом. Разумеется, я пошла без него, кружным путём поспешив на улицу Белой розы.
Маг ждал меня, нервно расхаживая по холлу. Служанку он отпустил, нам никто не должен мешать.
Смеркалось. Не самое лучшее время для прогулок, но идеальное для задуманного. Хорошо, что сейчас быстро темнеет.
— Принесла? — Тьёрн нетерпеливо шагнул ко мне, поцеловал в щёку и помог снять шубу.
Я кивнула, отвернулась, достала из-под платья мешочек и протянула ему.
— Поднимайся на второй этаж, посиди в моём кабинете, пока я всё подготовлю.
Тьёрна не было минут пятнадцать. Вернулся он со стержнем в руках (теперь я знала, как называется та палочка, которой пользовался хозяин, размыкая браслет), попросил сесть к столу и закатать рукав.
— Первую часть проведём здесь, а потом перейдём в другую комнату. Ты, главное, не бойся, — зачем-то поспешил успокоить маг.
Я сделала так, как велел, положив руку с браслетом на стол.
Затеплив магический шар и подвесив его в воздухе над моим запястьем, Тьёрн убрал стержень и извлёк из-под одежды нож, тонкий и на вид очень острый:
— Мне понадобится твоя кровь.
Я кивнула.
Маг слегка уколол моё запястье и тщательно собрал капельки крови на небольшое блюдечко. Дал мне платок, перевязать руку, а сам занялся колдовством. Поджёг волосы норна над блюдцем с кровью, тщательно перемешал два ингредиента стержнем, но не просто, круговыми движениями, а выводя знаки и что-то беззвучно шепча. Затем он ввёл в полученную смесь третий ингредиент из крохотной непрозрачной баночки, похожий на пыль. Содержимое блюдца поменяло цвет, на миг став синим, а затем и вовсе бесцветным, чуть заметно искрящимся.
Накрыв блюдце стеклянной крышкой, Тьёрн наложил на него заклинание, попеременно водя в воздухе руками по и против часовой стрелки: по три с половиной оборота в каждую сторону. Затем извлёк принесённую мной перчатку, аккуратно вывернул и провёл по подкладке странной материей — то ли бумагой, то ли тканью, тонкой, как человеческий волос. Он держал его пинцетом и не касался пальцами.
Закончив с перчаткой, Тьёрн оставил материю парить в воздухе и снова взялся за стержень, к моему удивлению превратившийся из бледно-серого в белый. Как у виконта Тиадея.
— Теперь нам нужна пластина, но её у нас нет. Попробуем создать дубликат и настроить браслет на него. Пойдём, нам потребуется кое-что ещё, кроме моих каллиграфических способностей.
Я проследовала за магом к двери, не походившей на все остальные, — у неё, как и в лаборатории Тьёрна в Университете не было ручки. Толкнув её плечом, он пропустил меня вперёд, попросив не закрывать дверь и встать у входа, а сам вернулся в кабинет.
Комнату с наглухо заставленными окнами, очевидно, служившую раньше гостиной, освещал всего один оставленный Тьёрном магический шар, порхавший у меня над головой. И то выхватывал лишь узкую полоску пространства — пол и часть гладкой, обитой металлом стены.
Наконец вернулся Тьёрн и принёс подсвечник, который поставил на круглый стол посредине комнаты. Она оказалась пустой. Практически пустой, не считая пары глухих шкафов вдоль одной из стен.
Большую часть пола покрывал однотонный ковёр.
Стены действительно обиты листами металла, перемежающимися со вставками красноватого дерева. В них ввинчено несколько колец, будто для факелов.
