Сергей Петренко - Империя
Димка пришёл в себя уже в домике лесных существ, когда Джа, повинуясь указаниям своего маленького друга, водрузил чан с водой над огнём. Кхо не переставал тараторить, втолковывая великану, как лучше всего лечить всяческие недуги — по его словам, стоит выкупаться в отваре травы чумазки — и вмиг избавишься от любой хвори.
— Так делала моя матушка, — пояснял Кхо, суетливо готовя снадобья. А Джа, восхищаясь образованностью малыша, то и дело радостно ухал — ещё бы, ведь у него есть такой умный, добрый, заботливый друг!
Но Димка, конечно же, не мог знать намерений этих косматых обитателей чащи, и увидев над собою голову чудовища — то ли лешего, то ли ещё кого похуже — решил, будто старик Вампыр, настигнув наконец свою жертву, обернулся демоном… Димка онемел от ужаса, когда Джа легонько погладил его взлохмаченные волосы, и… вдруг в следующую секунду он понял — ничего плохого с ним не случится! Глаза безобразного великана были полны такой ласковостью и добродушием, что Димка совершенно успокоился и обессилено отдался во власть лесных существ. А те помогли ему снять одежду и осторожно посадили в большущий чан, наполненный отваром трав, приятный аромат которых чуть-чуть кружил голову. Димка чувствовал, как медленно погружается в дрёму, и через несколько минут он уже спал на единственной кровати, имевшейся в избушке, укрытый тёплой медвежьей шкурой. Джа со своим другом стояли рядом с умилением глядя на мальчика, и простодушный великан время от времени вздыхал — ему почему-то очень хотелось, чтобы этот человечек остался у них навсегда.
Проснулся Димка уже в самый полдень. Солнечные лучи с трудом пробивались в избушку сквозь два крохотных, пыльных оконца без рам. Более жалкое жилище, пригодное для обитания в лесу придумать было трудно — в провисшем дощатом потолке зияли внушительные щели, из которых кое-где торчали клочья почернелой травы. Щели были и в стенах, и в полу, заткнутые чем попало — мхом, кусками коры, просмоленными щепками. Димка подумал, что с наступлением холодов в такой избушке мог жить разве что самый выносливый охотник или лесник. Вместо печи в избушке оказался каменный очаг, кровать из толстенных дубовых плах со звериными шкурами вместо перины, две круглые чурки — стулья, стол с деревянной посудой. Над столом с гудом носился жук.
Через всю избушку от стены к стене под потолком тянулся шнурок с сушёными травами, низками грибов и пучками ягод. Над очагом вялился большой кусок дичины. Дымом от очага пахло всё в этой избушке, а потолок был почти чёрен от копоти.
Лесной домик нравился Димке. Он казался почти живым, уютным, даже сказочным.
А я, пожалуй, остался бы здесь надолго, подумал Димка.
Мечтать, разглядывая избушку, было, приятно, но скоро мысли его обратились к вчерашним событиям. Оставаться в неведении о том, что делают сейчас Наместники, было опасно. К тому же, ещё одна тревожная мысль кольнула Димку — где он мог потерять учебник магии?
Одевшись, Димка вышел из избушки. Солнце припекало почти по-летнему. Птицы шумно играли и ссорились, а сам лес вовсе не казался таким уж глухим и мрачным — даже вековые сосны приветливо качали лохматыми кронами. В этом ярком сентябрьском дне не было места для злых магов и ночных погонь…
Наверное, Наместники потеряли мой след, решил Димка. Но что будет дальше? Сейчас самое главное — выяснить, кто же такие эти лесные существа, в чьём домике он оказался. Димка не знал, как лучше поступить — дожидаться хозяев или же попробовать отыскать какую-нибудь тропинку и шагать по ней наугад, в надежде выйти к людям? Но чем люди могут помочь? Как защитят от магов? И как он сможет дать знать Ворону, что попал в беду?
Пока Димка так раздумывал, послышался всё нарастающий шум — шаги, треск и сопение — как будто через чащу ломилась целая толпа медведей. Димка замер — он даже не спрятался, растерявшись — и вскоре между деревьями замелькали серые, коричневые и бурые пятна, а ещё через пару мгновений Димка понял, что к избушке идут больше десятка лесных жителей, похожих и непохожих на хозяев домика, приютивших беглеца. Тут были и лешие с длиннющими, спутанными волосами и бородами до колен, корявыми пальцами, криворотые и косоглазые, некоторые из них были одеты в шкуры, а другие так обросли шерстью, что одежда им никогда бы и не потребовалась. Были тут вертлявые, перекрученные, перегнутые, подпрыгивающие на каждом шагу кикиморы с большими ртами и глазами-щелками. Про иных же гостей и сказать было трудно — как они назывались, одно слово — нечисть.
Димку почему-то не испугало их появление — он только с любопытством глазел на лесной народ — а они, сгрудившись в двух шагах от мальчика, так же бесцеремонно изучали Димку.
— Это, значит, тот самый? — скрипучим басом спросил невысокий, но страшно сильный на вид лешак — и, не дожидаясь ответа, подошёл вплотную к Димке, взял его за подбородок и посмотрел прямо в глаза из под косматых бровищ. — Зачем он нам?
Только теперь Димка заметил Кхо — сейчас малыш казался совсем незаметным, да и голосистости у него поубавилось.
— Да… хорошенький такой мальчик, я думал…
Димка чуть отступил от лешака, вытерев лицо рукавом. Тот шумно расхохотался.
— Ну и ну, Бузь, ты видел?! Вот, у нас в лесу все теперь такие чистенькие ходить будут, причёсанные, постриженные… Ты, Бузь, готовься, будем из тебя человека делать! Ох… — Лешак согнулся от хохота, за ним загоготал и Бузь, хромой и кривоглазый, и вся лесная компания. Димка повернулся и убежал в дом.
— Ишь, какой, — услышал он вслед. Но из чащи в это время появился великан Джа. Он нёс на плечах огромную вязанку хвороста, да не разобравшись, решил, что его новому другу досталось от нечисти. Джа с яростным рёвом кинулся на лешака, и тому пришлось бы худо, не вмешайся малыш Кхо.
А спустя несколько минут этот грубоватый и простодушный лесной народ уже помирился с Димкой — лешие расселись на поляне перед избушкой и говорили о всякой всячине, с удовольствием подшучивая друг над другом.
глава 3
Шло время, лето окончательно превратилось в осень. Лес не сбросил ещё свой наряд, и холодные ветры лишь вскользь задевали своим дыханием домик на поляне. Но солнце теперь не могло согреть землю, и даже в середине дня Димке частенько бывало зябко в лёгкой курточке. Нельзя было посидеть на траве, на сухом и тёплом бугорке, наслаждаясь покоем и красотой. А утром приходилось либо бегать вокруг дома, либо сразу подсаживаться к очагу, если дрова в нём не прогорали за ночь. Очаг в домике теперь почти не гас — ведь у Джа и Кхо появился новый друг, не приспособленный к их прежним условиям жизни — но всё равно к рассвету холод проникал в избушку, и Димка ворочался в постели, просыпался, чтобы получше укутаться в медвежьи шкуры. Димка делил кровать с малышом Кхо, а Джа, насобирав в лесу еловых веток и мха, устроил себе постель на полу. Великана не брали никакие холода. Да и Димка с удивлением однажды заметил, что ни разу не простудился за всё то время, что жил в лесу. Если даже он чувствовал какое-то недомогание — отвар травы чумазки моментально всё вылечивал.
