ksomm814 - Опека полуночника
— Что за чушь?! — неожиданно вскрикнул Люпин, затем щелкнул пальцами и повернулся к домашнему эльфу, появившемуся неподалеку с легким хлопком. — Минди, не могла бы ты принести нам завтрак? Что‑нибудь простое, если не трудно.
— Да, профессор, сэр, — сказала Минди и с новым хлопком исчезла.
Через несколько секунд она появилась вновь вместе с двумя подносами, ломящимися от еды. Видимо, она не поняла значения слова “простое” или, скорее всего, просто проигнорировала его.
Гарри прикусил губу, чтобы не ляпнуть что‑нибудь. Это могло разозлить профессора, так что он предпочел помолчать. Он не мог представить, как можно съесть даже половину того, что лежало на подносах. Он не видел так много еды… никогда.
— Спасибо, Минди, — ласково произнес профессор. — Этого достаточно. — Минди поклонилась и исчезла. — Ешь, сколько хочешь, Гарри, — добавил он, заметив волнение Гарри. — Домовые эльфы имеют привычку приносить больше, чем можно съесть.
Оба ели в молчании. Гарри думал, что съест целую гору, но проглотив несколько тостов, почувствовал себя сытым. Попивая тыквенный сок, Гарри пытался придумать, что бы сказать, чтобы прервать молчание, но в голову ничего не приходило.
Профессор Люпин, конечно, пытается быть дружелюбным — больше, чем все те взрослые, которых помнил Гарри. Однако была некоторая проблема. Снова и снова в голове Гарри звучали слова дяди Вернона. Считает ли профессор Люпин тоже, что Гарри урод? Может, он имеет что‑то против змееустов? Вдруг он расстроится?
— Гарри, — мягко спросил Люпин. — Что‑то не так?
Очнувшись от своих мыслей, мальчик взволнованно посмотрел на Люпина. Он не представлял, как говорить с человеком, который, возможно, предубежден.
— М–м… меня мучает… один вопрос. Как вы думаете, если у человека имеются способности, присущие темным магам, считается ли этот человек темным? — тихо спросил юноша.
Люпин поднял брови.
— Интересный вопрос и одновременно сложный, — задумчиво произнес профессор. — Многие считают так, но лишь потому, что боятся. Я не согласен с этим. Я считаю, что у каждого есть своя частичка тьмы, но есть и что‑то хорошее, помогающее одолеть тьму. Думаю, я лучше других понимаю, что не стоит судить о книге по ее обложке. Могу я узнать, почему ты спросил об этом?
Гарри озабоченно посмотрел в сторону. Профессор Люпин ответил ему так же, как он сам думал, но это не означало, что мальчик готов доверять профессору во всем.
— Вы уже рассказали о себе, теперь, думаю, моя очередь, — тихо произнес Гарри, по–прежнему избегая встречаться с профессором глазами. — Просто… я не знаю, как…
Убрав поднос на соседнюю кровать, Люпин сел на дальний край постели Гарри.
— Как насчет того, чтоб начать с самого начала и рассказать все по–порядку? — предложил он. — Обо всем, чем захочешь поделиться.
Кивнув, Гарри стал рассказывать. Вначале парень кратко рассказал о своей жизни до Хогвартса (пропустив некоторые места, которые могли бы разозлить мужчину). Затем юноша продолжил говорить о первом годе (опять не упомянув большинство трудностей, с которыми пришлось столкнуться). В заключение он рассказал о прошлогодних приключениях — здесь пришлось признаться, что он может говорить со змеями.
Прикусив нижнюю губу, Гарри бросил осторожный взгляд на друга своих родителей и удивился, заметив симпатию, а не отвращение на лице мужчины. Не выдержав долгого взгляда Люпина, он отвернулся. Ему не нравилось, когда кто‑нибудь жалел его.
— Гарри, я ни на секунду не поверил бы, что ты можешь быть темным магом, — мягко произнес профессор Люпин. — Полагаю, твои одноклассники не слишком хорошо восприняли это.
Парень покачал головой.
— Они считали, что я потомок Слизерина, что я насылал василиска на маглорожденных, превращая их в камень, — тихо произнес юноша. — Это происходит не по моей воле. Я просто смотрю на змею и слышу все по–английски.
— Я считаю, если ты не будешь использовать это, чтобы навредить кому‑либо, тебе незачем беспокоиться, — подвел итог профессор Люпин. — Сложнее примириться с этим. Что ты сам думаешь о своей способности разговаривать со змеями?
Гарри вздохнул, и плечи его опустились.
— Я ненавижу это, — признался он. — Я ненавижу, что во мне сидит частичка Волдеморта. Почему я не могу быть нормальным? Я не хочу быть уродом.
Люпин придвинулся к парню, его тело внезапно напряглось.
— Кто сказал тебе, что ты урод? — осторожно спросил он.
Поняв, что сказал слишком много, мальчик побледнел и закрыл рот руками. Именно поэтому он не хотел никому говорить о своей жизни на Прайвет Драйв. Юноша не желал злить кого‑либо. Мысленно отругав себя, Гарри попытался быстро придумать правдоподобную ложь, чтобы увести разговор с этой неприятной темы.
— Гарри, я не злюсь на тебя, — отвлек парня мягкий голос профессора. — Я просто не понимаю, как кто‑то мог сказать что‑то подобное. Ты не урод. Я даю тебе слово, как волшебник и как друг твоих родителей.
Парень посмотрел на профессора мокрыми от слез глазами. Все, что сказал мужчина, звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сколько себя помнил, Гарри хотел больше всего быть нормальным, и вот сейчас, наконец‑то, кто‑то говорит ему то, что он так отчаянно желал услышать.
Профессор еще немного придвинулся к юноше, при этом до сих пор находясь достаточно далеко от него, чтобы тот чувствовал себя комфортно.
— Я могу понять, если ты не хочешь говорить об этом сейчас, но, пойми меня правильно, чем дольше ты будешь не принимать этого, тем дольше их обращение с тобой будет воздействовать на тебя, — сказал он ласково. — Никто не собирается давить на тебя, однако, если все было настолько плохо, насколько мы считаем, тогда мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты никогда туда не вернулся.
Заявление профессора Люпина застало Гарри врасплох. Множество вопросов вскипело в голове, но лишь один вопрос, который он столько раз уже задавал себе, когда условия становились невыносимыми, вышел вперед, заслонив все остальное, не дав мальчику окончательно выйти из равновесия.
— Но где я буду жить? — спросил он. — У меня нет больше родственников, а у всех остальных свои семьи, своя жизнь.
— Уверен, мы что‑нибудь придумаем, — ободряюще произнес Люпин. — Никто не заслуживает такой жизни. Кем бы он не был.
Как бы не противился Гарри, как бы не говорил себе, что не стоит спешить, но надежда уже пустила корни в его сердце. Наконец исполнится одного из его заветных желаний? Он навсегда уедет от Дурслей и их ненависти, не будет слышать их каждодневных воплей?.. Была лишь одна проблема.
— А что насчет Полуночника? — неуверенно спросил юноша. — Он, наверно, сейчас голоден и потерян.
