Елена Ларичева - Дикое сердце ветра
Бартеро разливал травяной чай по стаканам, наслаждаясь его летним ароматом. Из герметичных упаковок уже был извлечен хлеб, нарезан сыр…
- До чего же выносливые твари - люди, - словно озвучил с утра ночные видения Эдвараль, усаживаясь на табурет и приглаживая черную бороду, доходящую ему почти до пояса.
Завхоз как всегда выбрал себе самые большие куски сыра, запихнул между ними хлеб, сверху водрузил плитку шоколада и пустился в рассуждения, умудряясь при этом жевать.
- Почти всю Данироль покрывает ледник, а они сумели выжить на узкой полоске земли у моря, ловить какую-то уцелевшую дичь, летом выцарапывать ягоды и корешки. Оленей, песцов и прочую живность им завезли с самой Герии, когда у местных все околело.
- Как они вообще выкарабкались? - охнул впечатлительный Висерн.
- Даже гатуры удивились, - Эдвараль потянулся за чаем. - Уже семь лет здесь работает благотворительная миссия. Детишек учат грамоте, лечат тех, кто разуверился в шаманах.
- А что у них раньше обитало? - поинтересовался Висерн.
- Один нечистый знает. Ты что, в школу не ходил? До пятнадцатых широт пекло было. Выйдешь на солнышко - ойкнуть не успеешь - обуглишься. Экватор вообще считался краем земли. О Данироль знали только по рассказам горстки безумцев, умудрившихся на крытой сверху лодке пройти пояс смерти, - просветил его Эдвараль.
- А когда Землю передвинули, и люди, вдохновленные высадкой гатуров на Спире, отважились на дальнее путешествие, там уже царил ледник, - добавил Бартеро.
- Простите, я не знал, - смутился Висерн, по точеному красивому лицу пробежала тучка задумчивости. - Нам в медицинской школе преподавали только историю ближайшей сотни лет.
Он вскрыл пакет с мясными консервами и, дабы не пачкать посуду, принялся подгребать ложкой прямо из фольги.
- Что-то сегодня наш археолог рано ушел, - не прекращая жевать, заметил он.
- Он даму каменную разморозить пытается. Любопытно ему, что в ее черепушке, - Эдвараль отодвинул чашку и потянулся. - Выходим, а то метель начнется. Опять ничего не успеем.
Одевшись, они покинули уютное укрытие, чтобы встретиться с обжигающим ветром. Благо, на такую погоду у них имелись маски.
Рабочие продолжали расширять котлован. Вниз вместо веревочной лестницы уже вели проплавленные во льду ступени. Проступали освобожденные от многолетнего плена фасады четырех зданий. Еще три снаружи были очищены целиком.
Внутрь каменной женщины пробивался Исар Мивен, официальный археолог экспедиции. Но права на какие-то самостоятельные заявления и действия без разрешения куратора он не имел. Памятуя о Стефане Драдаре, Бартеро об этом позаботился и предупредил ученого задолго до отплытия. Исара подобное положение дел устраивало. Любовь к науке у него оказалась сильнее личных амбиций. Едва узнав, что представляется шанс заглянуть на самый таинственный материк планеты, он забросил всякую прочую деятельность, крутился ужом, стремясь попасть на "Смелый". Сейчас археолог, взобравшись по лестнице-серьге, вошел через дверь в ухе и углубился в заледенелые коридоры.
Еще несколько рабочих размораживали внутренности другого здания: круглого, четырехэтажного, сужающегося кверху, с декоративной башенкой на крыше. Бартеро направлялся к ним посмотреть, как идут дела, но вопль Исара, долетевший из каменной головы, остановил его.
Эдвараль с Висерном переглянулись и бросились к голове, но Бартеро неожиданно для себя крикнул:
- Стойте!
И вовремя. Металлические пластины, скрывающие глаза-окна каменной незнакомки со скрежетом поднялись, и струи ярко-зеленого огня ударили в пасмурное небо. Нечто белесое, дымчатое размытой кляксой вырвалось наружу вслед за ними и, жалобно тренькнув, точно случайно задетые струны скрипки, растаяло, осыпав собравшихся ледяной крупой. По зданию прошла судорога, и снег со льдом, еще остававшиеся на каменных волосах, бровях и крыльях носа, с шипением испарились.
Перепуганные рабочие уставились на руководителей, но Бартеро, чувствуя, что ничего сверхъестественного больше не предвидится, первым побежал к каменной голове. Нечего ему, куратору, прятаться за спины товарищей. Как бы чего мерзостного не приключилось с этим домом-памятником. Помедлив пару секунд в нерешительности, Эдвараль, Висерн и двое рабочих последовали за шефом.
Внутри, в проплавленном коридоре под ногами печально хлюпала вода. Желтый свет фонарей извивался и петлял в лабиринте, тщетно ища выход, как и прожегший лед в нескольких направлениях Исар. Ага, вот и то, что искал археолог - овальный металлический люк в шершавой темной стене. Сейчас тот был приоткрыт. Снизу оставалась широкая лазейка, но Бартеро все равно подергал за боковой рычаг. Шипя дверца послушно поползла вверх.
- Не хилая техника у них была! - уважительно присвистнул Эдвараль.
Они ступили в просторный темный зал, полностью свободный ото льда. Рабочие, не сговариваясь, включили дополнительные фонари. Желтоватые лучи вспыхнули, дробясь на радужные искры в выпуклом узоре, змеящимся по стенам. Из центра высокого сводчатого потолка шестью лучами расходились стеклянные трубы, вероятно некогда служившие погибшим хозяевам источником света, а сейчас мертвые, мутные, пыльные. Впрочем, откуда здесь пыль, в замурованном на столетья здании?
- Больше похоже на мастерскую или на музей, чем на храм, - заинтригованный врач склонился над разложенными на длинном столе украшениями и непонятными предметами. - Ребята, вдруг это приборы? - удивленно произнес он, опасаясь прикасаться к чему-либо.
- Какие тебе приборы! Исар! Иса-а-ар! - голос Бартеро сухой шелухой рассыпался по пустовавшим два с половиной века помещениям.
- Нет его тут. Я осмотрюсь, что да как, - Висерн осторожно направился к дальней двери, поманив за собой рабочего.
Бартеро, заприметив винтовую лесенку в углу, поспешил туда. За ним, шумно дыша, затопотал Эдвараль, для порядка поторапливая второго рабочего.
- Куда ты фонарем светишь! Хорош глазеть, человек пропал, а ты точно на экскурсии! - ворчал неугомонный завхоз.
Жутко тут. Голоса звучали куце, приглушенно, аукались простуженным эхом. От стен тянуло холодом похлеще, чем на равнине во время метели…
- Исар! - в который раз закричал инженер.
Тишина. Нет, кажется стон - слабый, точно последний вздох.
- Холодно! Как же мне холодно! - прошелестело вдали.
На втором этаже напротив распахнутой узкой железной двери у самой промерзшей, заледеневшей стены под сосульками, щедро свисавшими сталактитами с потолка, распластался археолог, широко раскинув руки, неестественно подогнув под себя ногу.
