Наталья Егорова - Умный дом
И никаких тебе имен.
Нарушая торжественность момента, в кармане забренчал мобильный. Ольга.
— Егор, ты где?
— Да я тут…
— Слушай, я сообразила!
— Да я вроде тоже…
— Знаешь, ты только никуда не ходи! Подожди меня, я уже подъезжаю.
— Ну, я вообще-то…
— Егор? Егор, ты где?..
Сверху послышалось легкое жужжание.
— Главное, не суйся пока в подвал. Я должна сама…
По лестнице с неторопливой неотвратимостью спускался Марвин. Пластиковые пальцы сжимали кухонный тесак.
— Егор, что там у вас? Егор!
— Гость, нельзя, — злорадно сообщил Марвин.
— Егор!..
Маслов с трудом оторвал палец от каменного языка. Ноги подкашивались, словно нарисованный гоблин на радостях выхлебал у него пару литров крови. А может, и действительно выхлебал, сволочь оштукатуренная…
Марвин присел на полусогнутых ножках и шустро затопал к Егору, на ходу поднимая тесак. В стрекозиных глазах парень увидел свое перекошенное отражение.
— Егор?
Телефон брякнулся на пол, Маслов бросился в сторону, расшвыривая консервные банки. Удар пришелся в металлическую стойку стеллажа — цвеньг!
— Марвин, стой!
— Гость, нельзя, — невозмутимо сообщил робот. — Марвин должен помогать хозяин. Марвин должен защищать хозяин.
Тесак со скрежетом врезался в стену, разлетелись острые осколки, кусок арматуры качнулся полувыбитым зубом. Егор чудом успел отпрыгнуть за стеллаж.
— Марвин, стоп! Марвин, фу! Нельзя!
— Гость, нельзя, — возразил Марвин.
Полка разлетелась, острая щепка вонзилась Егору в щеку — на мгновение показалось, что прямо в глаз.
— Марвин умница.
Под ногами катались железные банки. Желтый туман расползался по подвалу, принося резкий запах, — у Егора закружилась голова.
Сверкнул от входа яркий всполох — Ольга.
— Егор? Егор!
— Я тут, — просипел Маслов, хватаясь за арматурину. Прут неожиданно легко подался, и он рухнул коленями об каменный пол. Тесак просвистел в миллиметре, отчекрыжив кусок рукава.
— Марвин умница.
Цвеньг! Лезвие врезалось в подставленный прут. У Егора разом онемели руки. А в следующую секунду Ольга налетела на него, сбивая с ног, и оба покатились в желтый туман, за которым скрывалось неизвестно что.
— Хозяин? — недоуменно проскрежетало над ухом. Следом тонко, на ультразвуке, завизжала Ольга. Егор распахнул глаза.
Над ними склонилось железное чучело: сплошная сверкающая сталь и алые перья. За долю секунды Маслов разглядел каждую металлическую розетку на изысканных доспехах, каждую нитку на тяжелом плаще.
Острый клюв шлема смотрел ему прямо в переносицу. Тяжелая алебарда поднялась — и рухнула.
Егор вскинул прут, мгновенно поразившись, каким непривычно тяжелым он стал. И верно, не прут — меч! Тот самый здоровенный меч с черепом на длинной рукояти встретил удар, который должен был выломать Егору руки из суставов.
Встретил — и отвел в сторону, как удар пластмассовой линейки. А из-за тумана послышалось настырное:
— Марвин умница.
И тогда Ольга забормотала, словно в бреду:
— Я помню, я помню, я же должна помнить, — и пронзительно, так что уши заложило, взвизгнула: — Дарн!
Железное чучело застыло, будто в недоумении, а затем целеустремленно пролязгало к проему, откуда на полусогнутых выбирался Марвин с тесаком. Бесстрастным механическим движением подняло алебарду и со всего маху обрушило на голову робота. Круглый шлем треснул как орех.
На мгновение все застыло, и во внезапной тишине особенно резко раздался сухой кашель. Егор медленно обернулся и только сейчас понял, что зазеркальный подвал был копией подвала в умном доме. А на ступеньках лестницы стоял старик в расшитом красном халате.
Янтарные глаза сверкали так, что страшно было смотреть. Мефистофельская бородка растрепалась, клык наполовину обломился, а буйные седые кудри обрамляли обширную лысину, но это несомненно был старик с портрета.
Дедуля.
Маслов только глазами хлопал, а Ольга шагнула навстречу старику — прямая как струна.
— Я пришла.
Он смерил ее суровым взглядом.
— Кровь не твоя.
— Мне помогал человек.
— Твой отец — Андр?
— У нас его звали Александр.
— Почему не пришел он?
— Он умер, — звенящим голосом сказала Ольга.
Лоб старика собрался в тяжелые складки, желтые глаза притухли.
— Андр умер?
— А вы с ним так и не помирились, — горько сказала Ольга.
Старик медленно отвернулся, прошел мимо нее, мимо скрючившегося Егора, все еще сжимающего в руках меч, к железному дровосеку, застывшему над роботом.
— Цейг, иди на место, — приказал он тихо, но будь на месте чучела Егор, тот подчинился бы не раздумывая. Потом склонился над покалеченным Марвином, пробормотал: — Кремний… кремний плохо подходит для големов — слишком своенравный. Но пусть. Ты тоже иди.
Марвин с разваленным напополам черепом деловито зашагал к лестнице. Зазубренный тесак мирно покачивался в пластмассовых пальцах.
Власть над вещами, да. У каждого своя.
Пристальный янтарный взгляд остановился на Егоре, но отчего-то старик больше не пугал его, скорее вызывал жалость. Оживший портрет, повелевающий вещами, но теряющий людей.
Старик повернулся к девушке.
— Как тебя зовут?
— Ольга.
— Ольга, — попробовал он на вкус ее имя. — Хорошо, Ольга из рода Дарна. Ты дерзкая девчонка, но я принимаю тебя… пока.
Егор вытер мокрую щеку и недоуменно посмотрел на вымазанную красным ладонь. Потом осторожно положил меч на каменный пол, поднялся и пошел к дымному проему. На пороге он обернулся, чтобы навсегда запомнить эту картину: суровый старик и упрямая девушка изучающе всматриваются друг в друга. Фамильное сходство было несомненным. И так же несомненно в глубине желтых глаз старика светилась грусть и теплота узнавания.
Маслов тихо шагнул в янтарный туман.
* * *Он медленно шагал по мокрым розовым плиткам. Пустой рюкзак норовил свалиться с плеча, в горле сухо скребло — продуло, что ли? Калитка закрыта, но можно и через забор перемахнуть, не так уж он и высок. А там — найти остановку или поймать попутку…
— Егор!
Стремительные шаги за спиной, пальцы вцепляются в рукав. Глаза сияют чистой изумрудной зеленью, медовые пряди выбились из учительского бублика.
— Ты забыл… телефон.
Полупрозрачный гаджет с проросшими изнутри кристаллами — туманная завеса преображает любые предметы. Красиво.
— И потом… послушай, там же совершенно другой мир! Мне все придется начинать сначала, я даже не знаю, как все работает… Я не справлюсь одна.
