Виталий Каплан - На всякий случай
— Хорош, а? — кивнул на ребенка Леон. — Видишь, сколько злости?
Взгляд малыша и впрямь пугал. Люди так не смотрят. Он глядел так, словно вгрызался в печень каждого, кто стоял рядом. Всеми своими мелкими зубками, которых явно было больше, чем тридцать два.
— А почему он одет? — сдавленно шепнул Яська. — Он же только что голышом…
— А я знаю? — тоже шепотом огрызнулся Леон. — Это еще ладно, смотри, что дальше пойдет…
Пока они переговаривались, пацан заметно подрос. Теперь ему на вид можно было бы дать лет восемь-девять. Одежда его тоже изменилась. Трусики с маечкой превратились в странного вида комбинезон, на светло-зеленом фоне расплывались неправильной формы бурые и желтые пятна, на ногах теперь красовались черные, шнурованные до голеней ботинки.
Яська оглянулся на брата. Тот стоял бледный, закусив губу, и не отрываясь глядел на пацана. А пальцы его суетливо тискали черную коробочку.
И тут Яська понял, что пацан все продолжает кричать. Собственно, тот и не стихал ни на минуту, но лишь сейчас крик превратился в слова. Только слова были какие-то непонятные. Потом, резко нагнувшись, он схватил здоровенный камень и молниеносным движением запустил его в Яську. Сам Яська вряд ли бы и поднял такую глыбу одной рукой, не то чтобы кидать.
Из броска, однако, ничего не вышло. Камень тут же замедлил свой полет и, словно наткнувшись на невидимую стену, шлепнулся к ногам мальчишки. Тот нимало не смутясь схватил другой и швырнул вновь. И еще, и еще… Камни летели, точно пущенные неутомимой машиной…
— Блин… — тяжело выдохнул Леон. — Я его долго держать не смогу, он же прет как я не знаю кто… Никакой тонкой силы не хватит…
Спустя минуту пацан уже гляделся ровесником Яськи. Правда, таких мальчишек ему еще не доводилось встречать. Ни в одной драке не изливалось столько ярости, сколько ее было сейчас. Яська всей своей похолодевшей кожей ощущал слепое, темное давление, звериную жажду рвать на куски, вонзать клыки в теплую, дрожащую плоть, наслаждаясь ужасом жертвы…
— Гляди, Яська, гляди, — Леон нервно затряс головой, точно отбрасывая какие-то липкие нити. — Теперь понимаешь, что такое воин?
А у стоящего на границе круга мальчишки теперь в руках было… Нет, Яська даже не знал, как это назвать. Что-то темное, длинное, металлическое, отдаленно напоминающее острогу. Толстая труба с двумя отходящими пластинами, одна из которых упиралась воину в плечо, а другую он сжимал левой рукой. Вот он прищурился, пронзительно выкрикнул что-то на своем непонятном языке — и трубка ходуном заходила у него в руках, из нее вылетело розовое быстрое пламя — и свистящий рой мелких точно маслины шариков. Большая часть отразилась на границе круга и осыпалась к ногам мальчишки, но некоторые все же пронзили невидимую стену и умчались в темнеющее небо.
— Ну все, ребята! — прерывисто крикнул Леон. — Кончаем! Еще немного, и он прорвется! Уши заткнуть, быстро! Быстро, я сказал! И лечь! На землю! Брюхом!
Когда так кричат — рассуждать некогда. Надо или делать, или впадать в полный столбняк. Яська еще не до конца одурел — и потому послушно зажал уши ладонями. И уже падая животом на теплые, накаленные дневным солнцем камни, он успел заметить, как Леон резким движением надавил красную кнопку на своей коробочке.
…Такого грохота он не слышал еще никогда. Даже в самый дикий шторм, когда не то что в море — на двор нельзя носа высунуть, когда обезумевший ветер мчится вдоль улиц, пытаясь сорвать крыши домов, а молнии почем зря лупят прямо за окнами — даже с этим ужасом нельзя было сравнить звук разорвавшегося надвое мира. Земля дернулась под животом, уши моментально заложило, а дробь мелких камней больно вжикнула по спине. «Наверное, майку порвало… — механически подумал Яська, потому что больше ни о чем думать он сейчас не мог.
А потом мягкой тяжелой лапой навалилась тишина. Уши вроде отпустило, но все равно ни один звук не мог прорваться сквозь ватную тьму. «Ведь еще не ночь! — подумал Яська и тут же понял, что у него попросту зажмурены глаза.
— Вставай, Хранитель, дома спать будешь! — тронул кто-то его за плечо. Яська резко дернулся и сел на корточки, тряся одуревшей головой. Леон стоял над ним, встрепанный и помятый, по левой его щеке медленно сползала густая капля крови.
— Не то, что ты думаешь, — перехватив его взгляд, усмехнулся он. — Просто крошкой малость посекло. Эх, не рассчитал я слегонца, надо было подальше отойти.
Лара тоже поднялась и сейчас энергично отряхивалась. Ей повезло больше, за исключением испачканной в пыли юбки она ничуть не пострадала от взрыва. Вытащив непонятно откуда крошечное зеркальце, она сокрушенно оглядывала свое лицо.
— Вот она, женственность, — уныло прокомментировал Леон. — Первое дело — лоск навести.
— Вот она, мужественность, — с нервным смешком парировала Лара. — Первое дело — либо подколоть, либо глупость сморозить.
Яська ничего не стал говорить, он лишь изумленно таращился по сторонам.
Да, местность тоже слегка изменилась. Очерченной кругом площадки уже не было — вместо нее в земле зияла огромная, все еще дымящаяся воронка. Наверное, глубокая. Идти разглядывать дно Яське почему-то не хотелось.
И еще плыл над землей странный запах. Не то гниль, не то ржавчина…
— А где… этот? — наконец выдавил он перехваченным горлом.
Леон понял.
— Все, успокойся. Одним драконьим зубом меньше.
— А… А пацан как же? — Яська обнаружил, что его слегка трясет. Так бывает зимой, когда подхватишь простуду и тебя сейчас же кутают в шерстяное одеяло и поят теплым молоком. Сейчас, однако, ни на то, ни на другое рассчитывать не приходилось.
— Нету, — коротко отозвался Леон. — Сам видишь, полетели клочки по закоулочкам.
Яська обмер. Сейчас лишь до него дошло, что же именно тут случилось.
— То есть… — язык сделался шершавым и слушался с трудом. — Ты что? Ты убил его?
Он с ужасом глядел на брата — спокойного, сильного и насмешливого. Почти такого же, как и раньше.
— Ну а что тебя смущает? — очень искренним голосом осведомился тот. — Обычное дело, обряд Проращения. Всем начинающим Хранителям это показывают. Для твоей же пользы…
— Ты… Ты убил человека! — задыхаясь и чувствуя, как ползут по щекам слезы, выдохнул Яська.
— Я убил воина, — мягко поправил его Леон.
— Но он же… он же пацан был! Ему же больно… Он ведь такой же, как… Он даже на меня был чуть-чуть похож…
— Разумеется, — кивнул Леон. — Мы же твою кровь брали. А Проращение идет на основе генетического материала донора. Вот если бы мы Лару, — выразительно чиркнул он себя пальцем по запястью, — у нас бы в круге была девочка. Тебе бы это понравилось больше?
